Гена поманил нас пальцем, и, пригнувшись, пошел вперед. Мы потянулись следом, прислушиваясь и крутя головами. Я подумал, что стоило взять с собой Гришку и пустить его вперед, он этих тварей раньше всех учует, но потом решил, что от парня будет больше вреда, чем пользы. На первый же его крик сюда сбежится столько «водяных», что небо нам покажется с овчинку. Храня тишину, мы получали хотя бы крошечный, призрачный шанс избежать неприятной встречи.
И как Гришка их чувствует? Нюхом чует, что ли?
Мы пробирались в густом, плотном, почти не пригодном для дыхания воздухе. От скудного рассеянного света болели глаза. Предметы не желали попадать в фокус, расстояния скрадывались — крайне неприятное чувство. Гена уверенно шел вперед, по каким-то неведомым мне признакам определяя нужное направление. Где-то недалеко скрипнула калитка. Мы застыли на месте. Снова скрип, а потом глухой стук и позвякивание стекла, будто открывали окно. Людей там быть не могло — это они. Твари. Они ходят по поселку и проверяют дома.
Гена снова пошел вперед.
Возле нужного дома он остановился и знаком подозвал к себе Виктора Анатольевича. Указал ему на приоткрытую калитку. Тот покачал головой. Гена кивнул, и мы осторожно, пригибаясь вошли во двор. Впереди светлым пятном выступала распахнутая входная дверь. Вокруг никого. Ни звука. Они были здесь и ушли.
Мы вошли в дом и прикрыли за собой дверь. Внутри было темно, гораздо темнее, чем на улице, но, когда глаза привыкли к темноте, перед нами вновь возникли знакомые очертания предметов: никаких смазанных линий, никаких исчезающих частей — все четко и обыденно. Небольшая передышка среди этого безумия.
— Где она? — спросил я.
— Осталась на кухне, — прошептал Виктор Анатольевич.
На кухне Лены не было. Не было ее и в других помещениях. Дом стоял пустой. Мрачные и злые мы собрались у большого обеденного стола.
— Они были здесь, — сказал я.
— Я тоже так думаю, — согласился Гена. — Они вроде как все дома в поселке осматривают. Людей ищут, как и мы.
— Сволочи! — с чувством сказал Виктор Анатольевич.
— Интересно, зачем мы им? — спросил Игорь.
— Шею нам свернуть — вот зачем! — огрызнулся я. — Черт!
Я стукнул кулаком по столу. Звук вышел неожиданно громким. Все вздрогнули. И тут же другой звук, на этот раз тихий и удаленный, словно эхо послышался в ответ.
— Вы слышали? — спросил я.
— Да, — ответил Гена. — Это где-то здесь.
Вы наскоро вооружились, кто чем мог: стулом, шваброй, тяжелым стеклянным графином и застыли в молчании. Некоторое время было тихо, а потом снова раздался негромкий осторожный стук.
— Там, — сказал Игорь, указывая на печь.
Крадучись, мы подошли к ней и обнаружили в полу квадратную крышку с ручкой-кольцом.
— Точно, — сказал Гена. — Я помню, Тишка там картошку хранил.
— Осторожнее, — предупредил я. — Гена, мы с Игорем поднимем ее, а вы и Виктор Анатольевич будьте наготове.
Он кивнул.
Мы ухватились за кольцо и рванули. Крышка вылетела и упала на пол с глухим стуком. Из темноты подвала на нас круглыми от страха глазами смотрела Лена.
— Лена!
Я протянул ей руку и помог выбраться наверх.
— Они ушли? — спросила она, затравленно озираясь.
— Никого, кроме нас, тут нет, — ответил Игорь.
— Они приходили сюда. Сразу после того, как ушел Виктор Анатольевич. Я увидела их в окно. Они вошли во двор и долго там стояли. Человек…, - она запнулась. — Их было четверо. Я успела залезть в подвал и слышала, как они ходят. А потом они ушли.
— Давно ушли? — спросил я.
— Не знаю. Минут за двадцать до вашего прихода.
Мы переглянулись. Гена и Виктор Анатольевич подошли к окну.
— Ты сможешь идти? — спросил я Лену.
— Да. Смогу.
— Тогда уходим. У Федора Петровича собралось много народу. Они укрепились в доме. Твари туда не суются.
— Вроде, никого, — сказал Гена. — Может и правда не заметили барышню.
— А вы сомневаетесь? — спросил Игорь.
— Все может быть.
Мы вышли из дома. Впереди снова встал Гена, замыкал нашу цепочку Игорь. Я помогал Лене, придерживая ее за руку. Во дворе было тихо. Мы довольно долго простояли там, прислушиваясь, но ничего не услышали и пошли дальше.
Я подозревал, что это произойдет, и это произошло. Твари устроили нам ловушку. Они с самого начала следили за домом, поджидая спасательную экспедицию. Каким-то нюхом почуяли, что за одним человеком явятся другие. Гена увидел их первым и закричал. Их было много, не знаю, сколько точно, но никак не меньше десятка. И они шли к нам. На организованное отступление времени не оставалось. У группы не было признанного лидера, поэтому мы просто бросились в рассыпную, как испуганные куры: Гена побежал в одну сторону, а остальные по привычке бросились вслед за мной и Леной. Нам удалось не растеряться в густой мгле. Мы бежали несколько минут, не разбирая дороги, а потом остановились, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам.
Несколько секунд все было спокойно, а потом на фоне тумана одно за другим стали появляться темные пятна. Справа и слева, спереди и сзади. Их было так много, что, казалось, все «водяные» Щукнаволока явились сюда.
— Ложитесь на землю! — прошептал Виктор Анатольевич. — Не стойте столбами!
Мы повалились на дорогу возле фонарного столба. Твари двигались широкой цепью, постепенно сходясь. Они взяли нас в клещи и теперь планомерно сжимали их. Несколько раз цепь останавливалась, а потом снова продолжала движение. Преследователи не знали, где мы и, очевидно, рассчитывали, что, поддавшись страху, мы сами раскроем свое местоположение.
Странно, что они до сих пор нас не заметили. Плотный желтоватый сумрак для них был естественной средой и, насколько я успел понять, видели они в нем отлично. Может быть, это ловушка? Твари, видимо, не так шустры на суше, и хотят подойти максимально близко, чтобы достать нас наверняка. Инстинкт требовал встать и бежать, но мы оставались на месте. Преследователей слишком много и они слишком близко. Сорвавшись с места, мы только сыграем им на руку.
«Водяные» приближались. Теперь они находились всего в паре метров от нас. В какой-то момент один из них повернул голову, и его круглые пустые глаза уставились прямо на меня. Я замер от страха, не решаясь отвернуться и оторвать взгляд от этих глаз. Чудовище смотрело на меня несколько секунд, потом равнодушно отвернулось и отошло в сторону.
Они не видят нас!
Анализируя эту сцену задним числом, я, не без помощи Лены, нашел объяснение своему спасительному бездействию. Эти твари вызывали у меня устойчивую ассоциацию с лягушками, а их большие пустые глаза казались слепыми. Лягушка и слепота — эти две предпосылки вызвали из памяти старый факт о том, что лягушка видит лишь движущиеся предметы. Неподвижные остаются для нее невидимками. Степан — тот мужик на острове, наша лодка — мы перемещались, мы шумели, поэтому твари были прекрасно осведомлены о нашем положении. А там, у столба, мы лежали на земле, как камни, и они не могли видеть нас, разве что случайно наступили бы мне на руку. Но они не наступили. Они прошли мимо.
Мы еще долго лежали на земле без движения, пока темные фигуры не растворились во мраке.
Обратная дорога далась нам нелегко. Один раз мы ошиблись и, вместо того, чтобы продвигаться к озеру, пошли в противоположном направлении — к выходу из поселка. Там нас ждал сюрприз: на фоне темной, почти черной стены стояло множество этих тварей, едва различимых в сгустившихся у выхода сумерках. Они поджидали тех, кто рискнет выбраться из Щукнаволока. Даже зная о недостатках их зрения, нечего было и надеяться пройти такую плотную толпу. Тем более с большой группой людей. Вопрос об эвакуации отпадал.
Мы ползли по грязи, с трудом представляя, где находимся и замирая каждый раз, когда впереди показывалось что-то темное. Иногда это оказывался столб или забор, а иногда и тварь. Мы продвигались очень медленно, но верили — если держать себя в руках, то можно пройти.
Наша дорога к дому Федора Петровича, наверное, один из самых тяжелых эпизодов во всей этой истории. Мы мучались несколько часов, то и дело замирая на месте, испуганные до чертиков. В поселке «водяные» встречались довольно редко. Видимо, большинство из них сосредоточилось на границе Щукнаволока и возле острова, а те, что были, стояли истуканами, сливаясь с желтым мраком, и это сильно затрудняло нашу задачу. Они, казалось, ждали чего-то. Мы обходили их по широкой дуге и продолжали ползти дальше и дальше.
За очередным забором мы услышали голоса и едва удержались от того, чтобы вскочить и побежать. Мы торопливо подползли и остановились. Оглядевшись, я осторожно полез через него во двор.
Не знаю, как они учуяли нас, но, стоило мне подняться, как из желтой пелены выступил знакомый низкий силуэт. За ним — еще один. Твари устремились к нам.
— Сюда! — заорал я, сидя верхом на заборе.
Ко мне устремились люди с факелами. Они мгновенно втянули моих спутников наверх, не обращая внимания на крики и треск рвущейся одежды. Над самым моим ухом грохнул выстрел, и я едва не оглох.
Мы не стали смотреть на схватку и сразу побежали к дому. Только оказавшись в четырех стенах, за закрытой дверью, мы, наконец, остановились, пытаясь отдышаться. К нам вышел Федор Петрович и провел нас на кухню.
— Гена где? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я, и кратко рассказал о наших приключениях.
Старик и те, что сидели с ним, смотрели на нас хмуро. Они не упрекали, но это висело в воздухе. Еще одна жертва. И снова по нашей вине.
— Володь, пойди на улицу. Ничего пока не рассказывай. Как бы наших гостей на костер не потянули.
Володя вышел и затворил за собой дверь.
— Даа…, - протянул Федор Петрович. — Значит, не выйти нам отсюдова.
— Не выйти.
— Плохо это. Очень плохо. У нас тут полно народу, а еды нет. Если быстро что-то не придумаем, будет беда. Самое время что-то решать. Есть у тебя предложения?
— Не знаю. Мне нужно подумать. Я не могу понять, с чем мы имеем дело. В этом вся сложность. С чего начать, если не понятно, что происходит?