28 июня 1933 года.
Вдоль дороги роют глубокие ямы. «Студень» почти везде собран и уложен в большие горки, которые напоминают курящиеся туманом вулканы. На вершинах вещество темнеет, превращаясь из почти прозрачного у основания в коричневое на самом верху.
29 июня — 1 июля 1933 года.
«Студень» укладывают в ямы. Заполняя их, забрасывают землей. Трава на освободившихся местах лежит, образуя спирали. Работают все, кто способен держать в руках инструменты. Состояние людей близко к трансу.
2 июля 1933 года.
По приказу «старших» веществом покрываются все внутренние стены домов. В жаркой атмосфере слой «студня» быстро застывает, образуя тонкую пленку светло-желтого цвета. На вопросы о внешнем мире Федор Петрович отвечал с затруднением, фразами: «приезжали», «с нами говорили», «больше никого не было». Можно сделать вывод о полной изоляции поселка.
3 — 7 июля 1933 года.
Жизнь в Щукнаволоке замирает. Старик говорит лишь «сижу», «лежу», «ждем». Активность первых дней после инцидента сменилась полной апатией.
8 июля 1933 года.
«Старших» больше нет. Теперь Федор Петрович употребляет другое слово — «начальники». Они велят людям готовить лопаты, ломы и другие приспособления для земляных работ. Часть мужчин уплывают на остров, возле которого упал объект. Впервые упоминается об использовании «студня» в пищу. На вкус он нейтрален, похож «на манную кашу без соли и сахару». Судя по всему, с момента появления тучи, люди почти ничего не ели и находятся в крайней степени истощения. Употребление «студня» позволяет избежать голодных смертей.
9 — 11 июля 1933 года.
Продолжаются сборы. Самочувствие людей улучшается, видимо, благодаря употреблению «студня». Федор Петрович говорит об этом так: «руки и ноги сами ходят, не сидится на месте, хочется влезть на крышу и взлететь в небо». Вещество, нанесенное на рану, дает быстрый заживляющий эффект и мгновенно снимает боль.
12 — 14 июля 1933 года.
Почти все дееспособное население отправляется на остров. По словам Федора Петровича: «темень там стоит непроглядная — и днем и ночью». Приступают к прокладке шурфа. Работают непрерывно, посменно. Извлеченную породу складывают в лодки и сбрасывают в озеро. Силы работников поддерживаются все тем же «студнем», который доставляют из поселка два раза в день. Говоря о тех, кто направляет работы, старик использует слова «начальники» и «умники» и отзывается о них с подчеркнутым уважением. Никакого страха по отношению к ним не испытывает. «Умники» не объясняют, зачем нужен подземный ход. Они просто говорят, что и как нужно делать.
15 — 24 июля 1933 года.
Шурф завершен. Теперь от него вглубь копают большую полость. Видимо, это то, что, в последствии, станет пещерой. Работа замедляется. В пещере темно, но «умники» не разрешают использовать огонь. Когда кто-то из них присутствует в пещере, по словам Федора Петровича: «темнота не застит». Он не имеет представления о том, как выглядят «начальники», говорит только, что их довольно много — десяток или два. Люди торопятся, некоторые не выдерживают напряжения и «ломаются» или «сходят с ума». Таких относят на поверхность. На вопрос, что значит — сходят с ума, старик ответил неуверенно и путано. Судя по всему, время от времени, кто-то из работников выпадал из общего состояния транса, приходил в себя и пытался покинуть остров. Таких доставляли в поселок, где в одном из домов «умники» устроили что-то вроде госпиталя. Через несколько часов «излеченный» возвращался и снова включался в общую работу.
Старик говорит об этом с явной благодарностью «лекарям». Он искренне расстроен, когда упоминает о «сумасшедших» и радуется, когда они возвращаются.
Работники очень торопятся. Иногда днем поднимается ветер, и тогда «сумасшедших» на острове становится больше.
25 — 27 июля 1933 года.
«Начальников» в районе раскопок прибавляется. Они выгоняют из пещеры работников, оставляя одного или двух, с которыми сидят там несколько часов. Их собратья, оставшиеся сверху, окружают лагерь кольцом и внимательно наблюдают за людьми. Если кому-то «становится плохо», его сразу же изолируют и отправляют на «лечение». Тон старика, по отношению к ним, меняется. Теперь он говорит о них, как о «водяных» и может описать, как они выглядят. В голосе появляются отчетливые нотки страха.
28 июля 1933 года.
«Водяные» громко переговариваются между собой, упоминают «купол», «движитель», «возмущение». Они очень обеспокоены. Тихая погода сменяется ветреной. Все больше «водяных» уходит в пещеру, а те, что остаются на поверхности едва успевают врачевать «сумасшедших», число которых увеличивается с каждым часом. Федор Петрович упоминает о группе, прорвавшейся через оцепление. Упоминает с завистью и страхом. «Водяные» не преследуют их, сосредоточив все усилия на работах под землей. Теперь к ним вновь привлекается много людей.
29 июля 1933 года.
В пещере происходит взрыв. Что именно послужило причиной, не известно. Незадолго до взрыва память Федора Петровича полностью стерта, но сразу после него восстанавливается. Он рассуждает, как одурманенный — монотонно и отстраненно, копируя, видимо, чувства и мысли «водяных» — злится по поводу взрыва, боится не успеть, опасается, что все придется начинать заново. «Нет времени, нет времени» — основной посыл, который, в той или иной форме, повторяется в его словах. Потом ход мыслей меняется, в нем становится больше человеческого. Видимо, внешнее влияние ослабевает. Федор Петрович будто просыпается. Он оглядывает место раскопок, видит сторожей и испытывает страх. Былые благодарность и почтение исчезают. Он помнит, как они обступают его и уводят в пещеру. Потом снова провал. А дальше возвращается прежнее, одурманенное, состояние.
30 июля 1933 года.
Как минимум полтора десятка человек спустились в пещеру и не вернулись. Федор Петрович беспокоится. Его охватывает страх. То же самое чувствуют и остальные. Они отказываются спускаться, пытаются уйти с поляны. «Водяные» прилагают огромные усилия, чтобы удержать людей в узде. Сильный ветер разрывает желтый туман на куски. Видно, как они летят над озером, словно большие птицы. Потом завеса снова восстанавливается, но ненадолго. Так происходит раз за разом. Сознание старика спутано: то он думает о поврежденном камне, который работает неправильно, то хочет бежать. В конце концов, купол, накрывающий поселок и остров, окончательно рвется. Федор Петрович теряет сознание.
31 июля 1933 года.
Плохое самочувствие. Воспоминания о предыдущих событиях почти отсутствуют. Люди медленно приходят в себя. Они напуганы. Поговаривают о колдовстве.
Дальнейшие повествование Федора Петровича дало нам картину постепенного возвращения поселка к нормальной жизни. Первые дни в памяти жителей еще оставались обрывочные воспоминания, но они быстро таяли, пока не исчезли вовсе. Время с 24 июня по 31 июля оказалось полностью вычеркнутым из жизни поселка. С годами к этому привыкли и стали относиться, как к данности, и этот период стал частью легенды Щукнаволока.
Лена осторожно выводила Федора Петровича из гипнотического сна, а я размышлял о том, что он говорил. Время клонилось к закату. На улицах поселка, и без того темных, сгущалась ночная темень. Наступала первая ночь сумасшествия. Она же могла стать и последней.
— Ох ты мать честная! — раздалось рядом со мной.
Я повернул голову. Старик сидел на стуле и тер глаза.
— Ну что, граждане кудесники, получилось у вас?
— Даже очень хорошо получилось! — сказал я.
— Я что — вспомнил?
— Да.
— Так вы мне расскажите, что я вам наговорил.
— Вы не возражаете, если к нам присоединятся Игорь и Виктор Анатольевич? Они, как-никак, специалисты. Их мнение может оказаться полезным.
Старик кивнул.
— Что уж там. Зовите своих специалистов.
Мы собрались в расширенном составе. Помимо нашей группы присутствовал Лаврентий и Петр. Я, насколько мог связно, пересказал им все, что удалось узнать.
Очевидно, что с момента появления тучи и выпадения «студня», все население поселка находилось под влиянием чужой воли. Довольно четко в рассказе Федора Петровича прослеживалась ее трансформация от абстрактных «старших» и «начальников», не имеющих еще явного воплощения, до вполне осязаемых «водяных». Судя по всему, под этими именами выступала единая сила, которая использовала население поселка для каких-то, не вполне пока ясных, целей. Каким образом ей удалость подчинить себе людей и контролировать их? Видимо, большую роль здесь играло особое вещество — «студень». Установив контроль над поселком, «водяные» приступили к активной деятельности. Причем настолько интенсивной, что это едва не привело к гибели людей от усталости и истощения. С течением времени «водяные» все больше узнавали о своих работниках и постарались исправить первые ошибки — универсальным средством лечения и восполнения сил здесь выступил тот же «студень».
Затем, после некоторого затишья, развернулись активные работы на острове. Гипотеза о том, что пещера имеет искусственное происхождение, полностью подтвердилась. Причем создали ее сами жители поселка. Обладая лишь самыми примитивными орудиями, они смогли возвести такое удивительное сооружение, как монумент.
Интересно, что именно во время начала работ на острове, внешняя сила, захватившая поселок получила определенное воплощение — «водяных». Их можно было увидеть, с ними можно было взаимодействовать.
Дальнейший ход событий становится все более запутанным. Трансформации в людях и в поселке, по видимому, достигли пика, когда работы в пещере подходили к концу. Возможно, монумент должен был усилить и сконцентрировать все то, что начиналось со «студня». А потом что-то пошло не так. Неизвестно, что именно произошло, но контроль нарушился, и наваждение, окутавшее Щукнаволок, начало слабеть. В конце концов, от деятельности «водяных» не осталось ничего, кроме пещеры на острове.
И теперь все повторялось.