Он не должен был бояться болезней, судя по ее словам, как и старения. Его способности не притупятся. Страх ментата был отложен в сторону.
Страх физического вреда, который был для ментатов менее важен, ведь они не допускали Чувства, пропал вовсе.
Шансы для экспериментов потрясали.
Он мог найти немного коки в аптеке. Клэр закрыл чемодан. Он посмотрел на дверь, открыл рот, чтобы сказать Валентинелли…
…ничего. Место неаполитанца было пустым, таким и останется.
Ему не стоило думать о том, скольких знакомых он переживет.
«Если бы я знал, не позволил бы ему идти туда. Опасность была понятной».
Но как он остановил бы неаполитанца? Тот был ужасно упрямым. И почему мисс Бэннон не добавила это бремя ему? Они были двумя котами, волшебница и убийца, презирали друг друга, но были рядом, бросали взгляды и подкрадывались.
Валентинелли был женат один раз, но имя жены было загадкой, как и многое другое в нем.
Он шептал напоследок «стрига», словно имя любимой во тьме.
Клэр еще долго не испытает этого. Как долго? Кто знал? Вопросы! Вопросы требовали ответов.
Он уперся потными кулаками в бархатное одеяло. Прижался лбом к чемодану и попытался привести в порядок разбежавшиеся мысли. Получалось медленно. Он пропитался потом, когда выпрямился, хрустнув коленями.
— Я должен извиниться, — ментату не стоило говорить с собой. Это был признак нестабильных способностей, да? — Я ужасно с ней обошелся. Да.
Он оказался у двери, сжимая сумку мокрой рукой. Чувства поднялись снова, душили его, и он уронил чемодан со стуком, от которого ему стало не по себе.
Он не помнил завтрак, но побежал к туалету. Его тошнило, он глубоко дышал между позывами, кривясь от вкуса желчи.
Глава десятаяИ ничего
Эмма вздохнула и указала на диван, слабо удивившись, когда Британния не оскорбилась. Правящий дух усадил свой сосуд, ее лицо надолго стало Виктрис, она устраивала пышные юбки. Эмму невольно влекло, и она не могла отыскать в этой даме юную королеву, которую знала.
Виктрис не переживала, что ее слуга не изменилась?
Она не показывала, лишь недовольно поджала губы. Когда она заговорила, в словах была лишь тень Британнии, холодный ветер в гласных.
— Произошли… события. В восточной части Лондиния. Уайтчепл.
— События, — кровь, засохшая на левой перчатке Эммы, раздражала. — В Уайтчепл, — мысль о грязной дыре с Коростой на полах и брусчатке с зеленой жижей, была неприятной.
— Мы ощущали эти события, леди Селвит. Внутри нас, — пухлая ладонь помахала, бриллианты сверкали. — И теперь… беспокойные знаки. Слабость, какой мы не ощущали с…
«С каких пор?» — но Эмма всегда молчала при королеве, привычка с легкостью вернулась в ней. И «леди Селвит» напомнила о клыкастом подарке к титулу, печати на службе Эммы, земли Селвит Эмма держала в кулаке, охраняя их тайну.
Виктрис приоткрыла рот, и вылетели слова:
— С тех пор, как те неблагодарные пытались побеспокоить корень Нашей силы.
«Какие неблагодарные? История полна тех, кто пытался убрать сосуд», — может, она говорила о правлении Крамвелля — шок от казни Чарльза Первого был сильным. Или о правлении Джорджета Безумного, хотя Британния быстро разобралась даже с этим.
Она могла даже говорить о деле с драконом, раз упомянула Селвит.
Интересно, что могло всплыть в разговоре, а еще интереснее была проблема с корнем силы правящего духа.
Тяжкий вздох, Британния покинула Виктрис. Ее плечи расслабились, на широком лице что-то мелькнуло.
Почти страх, решила Эмма.
— Ваше величество, — она старалась звучать тихо и примирительно, но не вышло. И все же она старалась. — Это вас сильно беспокоит.
— Ты представляешь, волшебница, как это — терять свои силы?
«Мне не нужно представлять».
— Да, — вода, запах камня, звяканье оков, ее отчаянные звуки, пока она тщетно боролась — и ровное дыхание Микала, он пришел и убил Главного, что поймал ее и пытался вырвать ее эфирный талант с корнями. Его Главный, он поклялся служить ему… и ради чего нарушил клятву?
«Он ранил вас», — говорил Микал. Она не давила на него по многим причинам. Обвинения Клэра всплыли перед ней, незваные гости, ее голова вдруг стала тесной.
— Да, — повторила она. — Это я хорошо представляю.
— Тогда ты знаешь, как тяжело говорить об этом, — а потом глупость. — Мы просим твоего терпения.
Стук в дверь, прошел Микал. У него был серебряный поднос — ром, небольшая бутылочка витэ. При виде сияющей лиловой склянки желудок Эммы сжался.
Его глаза вспыхнули золотом в тусклом свете, впервые за долгое время она забеспокоилась за своего Щита.
Виктрис пристально смотрела на него, взгляд был человечным.
— Мы помним твое лицо. Ты был с нами во время дела с металлическими солдатами.
Он взглянул на Эмму, она слабо кивнула. Это освободило его от ответа.
— Я был, — два четких слова, он опустил поднос с тихим звяканьем на изящный столик, бутылочки и бокалы на нем сияли.
— Так давно, — Виктрис вздохнула. — Эмма.
Ее плечи напряглись, как парус под ударами ветра. Она старалась говорить тихо:
— Ваше величество.
— Мы просим исследовать. Эти… события причинили беспокойство и грозят лишить Британнию силы. Что мы можем предложить за службу?
— Я не работаю, Ваше величество, — сухо.
«Можно было извиниться, но это маловероятно».
— Мы так плохо с тобой обошлись? Ты все еще на острове, ведьма.
— Может, мне не нравятся путешествия, Ваше величество.
«И потому я тут».
— Дерзкая мелочь. Думаешь, я не знаю твое происхождение? Ты просто изображаешь качество.
«А вы — грацию, да? Этот дом в трауре. Как и вы все еще в трауре по тому жалкому созданию, за которого вышли замуж».
Она молчала, приняла рюмку с ромом на дне от Микала. Он приподнял бровь. Значение было понятным — но со стороны никто не понял бы, не заметил, что ее Щит напряжен. Она ощутила облегчение и чуть не отклонилась от этого.
Так вести себя не следовало. Она взяла себя в руки, убрала вуаль в сторону, выпила ром, не дожидаясь, пока Микал нальет Виктрис витэ.
— И кто ты, что так с нами обращаешься, — Виктрис оскалилась. — Мы — твой правитель.
«Была им, и я бы сделала больше для тебя, если бы ты так не обошлась со мной, — жар напитка, который многие леди даже не пробовали, приободрил ее. — Я не была против быть перчаткой на вашей ладони, моя королева, но Прима не потерпит оскорбления».
Эмма подбирала слова осторожно. Прямой отказ не подойдет.
— Должны быть другие Примы у вас на службе.
— Никто вашей… эффективности, — она скривилась, словно признание ранило.
«Надеюсь».
— Это комплимент.
«Может, расскажете, что за Главный следовал за мной во время чумы? Который оставлял подарки?».
Секреты все еще оставались.
— Волшебница, — голос Британнии заполнил рот Виктрис, звуча протяжно и холодно. — Ты испытываешь наше терпение.
— Что вам нужно, дух? — слова были твердыми и с резким акцентом. Ее Дисциплина жалила ее. К тем, кто из Эндора, относились с опаской даже среди Черных. Даже Прима не могла ударить по правящему духу… но она могла доставить хлопоты.
И сильные. Даже просто бездействием.
— Кто-то в Уайтчепле совершил убийство, — сказала Виктрис своим городом.
— Это не событие, — отметила Эмма.
Микал застыл у трюмо, обычное поведение Щита, свободно сжимая руки с готовностью на лице.
Оружие при королеве.
Виктрис вошла одна, хоть за улицей наблюдали.
Осознание было ледяной водой, и Эмма пришла в себя. Она продолжила осторожнее:
— На восточной стороне Голод и Преступления ходят каждую ночь, — и утро. — Кто-то всегда убивает там жестоко, с помощью и без.
— Мы знаем об этом.
Эмма ответила молчанием. Она встретила взгляд Микала. Было просто пересечь комнату, открыть дверь и выйти в коридор, сделав вид, что разговор был, но ничего не изменил.
Она взвесила идею, ей хотелось исполнить ее.
Виктрис заговорила снова, и ее голос был уставшим, голосом женщины средних лет, лишенной надежд, наполненной горем.
— Мы… я… видела размах убийств. Это неописуемо. Их растерзали, Эмма. Мы ощутили это. Это сделали намеренно, задели как-то источник нашей силы. Слабость… жуткая. Мы не знаем, как или почему. Ты должна узнать, и быстро.
Эмма просто смотрела мгновение. Кто знал, что она сказала бы, если бы не открылась дверь, и Клэр не ворвался с растрепанными волосами и кривым пиджаком?
— Эмма, я должен изви… Боже правый, Ваше величество, что вы тут делаете?
Глава одиннадцатаяЗавершить трусость
— Боже правый, — повторил Клэр, тщетно пытаясь пригладить растрепанные седеющие волосы. Его голубые глаза были налиты кровью — он был не в том виде, чтобы стоять перед королевой. — Я не… мэм, то есть, Ваше величество…
— Сядь, — мисс Бэннон была у его локтя. Она протащила его по комнате и усадила в кресло орехового цвета с изогнутыми подлокотниками, он задумчиво стучал по ним, когда размышлял над сложным делом.
— Перед королевой? — он был в ужасе.
— Мне не важно, кто тут, сэр. Сядьте, пока не упали.
Она держала пустую рюмку, его чувствительный нос уловил запах рома.
«Ее нервы не пределе».
Удивительно, что королева сидела на диване без стражи или министра. От этого было не по себе, и он смог занять свои способности.
— Что за печальные новости в этот раз? Кто-то ударил?
— Нет, — слабо улыбнулась Виктрис. — Опасность в другом, и я прошу у нашей уважаемой волшебницы помощи.
— Просите? Ерунда. Мисс Бэннон всегда рада… — он моргнул, глядя на Эмму, ее лицо немного изменилось. — Эмма, я в порядке. Скажите, как я могу помочь?
— Сидеть на месте и не сочинять глупости. Микал… да, спасибо, — она передала в руки Клэра рюмку бренди, янтарная жидкость вдруг показалась лучшим в мире лекарством для его гудящей головы. — И… да, хорошо, — она подняла рюмку, где снова оказался ром, и стукнулась о его рюмку. — Выпейте, сэр.