— Найди мне карту!
Валуйский прищурился, явно взвешивая в уме, что будет проще — переспорить Алю или уступить ей? Второе показалось более полезным для здоровья, и он, издав третий, самый громовой и раскатистый рык, отправился на поиски карты Хабаровска и окрестностей.
Как только за ним закрылась дверь, Сочина сразу же словно «сдулась», ладонью стерев с лица недовольство, тихонько рассмеялась, села в кресло, взяла ноутбук на колени.
— Значит, ни слова не скажешь… тогда берегись, машинка, я буду тебя лапать!
Неизвестно когда вынутые из кармана Таро уже лежали на клавиатуре.
— Значит, летел вертолёт в Хабаровск, — рассказывала им Аля, и чувствовала, как руки наливаются силой, а веки тяжелеют, и глаза сами собой закрываются. — Летел-летел, и упал… на сопку… с двумя вершинами… кай тэ джав?..[11]
Утро выдалось приятным: прохладным, свежим. В небе высоко раскинулась кисея полупрозрачных белых облаков, и свет солнца казался слегка приглушённым, как из-за шторы.
Когда Игорь зашёл будить Алю, она открыла ему дверь полностью собранная, в брючном костюме защитного цвета. За завтраком и Сочина, и Валуйский чувствовали странный невроз. Ели быстро, глотали, почти не жуя, торопились, и всё равно Вадим-Семён пришёл ещё раньше, чем они закончили.
До аэропорта домчал в считанные минуты. Заразился неврозом от московских коллег?
Пилоты были всё те же, Костя с золотым зубом, Стася и Михалыч. Они с Игорем ещё вчера перешли на «ты» и вообще быстро нашли общий язык, понимая друг друга с полуслова. Валуйский поздоровался с ними, разложил бумажную карту, раскрыл ноутбук, показывая, куда нужно направляться…
Оперативники, похоже, тоже не изменились с прошлого раза, только четверо, включая Семёнова, оделись в камуфляж, а шестеро в чёрную форму спецназовцев.
— Это на случай, если придётся высаживаться без посадки, — сказал Вадим, считая, что все всё поняли из его слов.
— Что, гаджи, — прищурилась Аля, — запаслись пакетами? Маслят искать хотите? Да?
Нестройный робкий хор смешков почему-то ей не понравился.
— А маслят вам сегодня не будет! Бронежилеты все захватили?
Услышав Алино соло, бодрый Вадим-Семён решил вмешаться:
— Уважаемая госпожа…
— Многоуважаемая!
— Многоуважаемая госпожа Сочина, — заметно скисая, поправился Семёнов, — не пугайте мне опергруппу!
— Так это не ко мне просьба! — искренне удивилась Аля. — Я их не пугаю! А если они пугаются, так это уже не мои проблемы, нет разве?
— Разве нет, — решил принять ближний бой хабаровский следователь. — Разве это так сложно — не делать пространных намёков…
— Я не делаю пространных намёков!..
Валуйский перестал вслушиваться.
Он, не обладая даром предвидения, заранее знал, за кем останется поле битвы.
— Мне немного знакомы те края, — пожевал губу Михалыч. — Мы туда как-то на охоту выбирались… давно это было.
— Мы тоже туда ездили, — помотал головой Стася, словно отгоняя муху. — Там неприятные места. Словно что-то… давит. Гнетёт. Вот.
— А я там не был, — беспечно продемонстрировал золотой зуб Костя. — Но если там действительно разбился вертолёт, то странно, что за всё это время его никто не нашёл. Там же рыболовно-охотничья база «Ярап»…
— Она, она самая! — подхватил Михалыч.
— Да нет, они дальше! — уточнил Стася.
— Но там их территория!
— …и они следят за угодьями, — невозмутимо продолжил Костя. — Они бы нашли обломки!
Игорь посмотрел на Сочину.
Он достаточно хорошо изучил её манеры, и был уверен, что сейчас она нервничает и за изящной (а местами и не очень) пикировкой с Семёновым прячет неуверенность.
Но… когда он всё-таки нашёл бумажную карту и вернулся в номер, Аля уже ждала его с увеличенной до максимума викимапией и выясняла, как ставить на ней метки: она не сомневалась в том, что узнала нужное место. На бумажной карте она уверенно ткнула на поля, потому что место крушения вертолёта находилось за пределами пропечатанного ландшафта. Значит, переживала Сочина не из-за того, что опасалась не найти нужную сопку.
Валуйский сам не видел причин для беспокойства — и в то же время, был уверен, что из-за пустяков Аля не стала бы переживать.
— Скажите, у вас всё в порядке с машиной? — спросил он пилотов.
Неожиданный поворот разговора насторожил их.
— А что-то… может быть не так?
— Ну, это бы вам лучше знать… — Игорь ещё раз посмотрел на Цыганку, и решил, что лучше он напугает пилотов окончательно, зато потом, если что, они будут заранее готовы к неприятностям. — Я почему спрашиваю, моя напарница нервничает. Вы же знаете, она у нас экстрасенс, гадалка и вообще очень чуткая женщина. Вот видите, как ловко она сейчас Семёна топит? А ведь обычно же она сама лояльность.
— Может, её спросить, что она чует? — робко предложил Стася.
— Спрошу, ребят. А пока прошу, будьте настороже. Лучше ещё раз машину проверьте, пока не взлетели, да и вообще, это… бдительнее давайте.
Михалыч сурово поджал губы:
— Так, Костя, на аппарат, Стася, мотор, я на винт, Игорь! — Валуйский вздрогнул, но оказалось, это не к нему — на голос Михалыча отозвался коренастый широкоплечий оперативник в чёрном:
— Да, Мих?
— Лебёдки, фалы, «сурки».
— Есть!
— Все всё поняли?
Пилоты и десантник молча кивнули и словно телепортировались на обозначенные точки. Игорь двинул к опергруппе, заметно расслабившейся и лениво делающей ставки на победителя — восемь из девяти ставили на Сочину.
— Алевтина Юрьевна! — привлёк её внимание Игорь. — Я хочу капельку вашего внимания.
— Да-да, баро?
— Спасибо…
Он обернулся к оперативникам:
— Я надеюсь, вы все уже поняли, Алевтина Юрьевна — очень хороший экстрасенс. Она очень хорошо предвидит опасности, поэтому вместо того, чтобы лясы точить и тотализатор устраивать, предлагаю проверить ещё раз вооружение и обмундирование. Можете считать приказом, отданным мной на правах старшего группы. Алевтина Юрьевна, вы же чувствуете опасность?
Цыганка покачала головой:
— Я не знаю, что я чувствую. Но полностью согласна с Игорем Александровичем… ситуация непроста, и лучше перестраховаться… на всякий случай.
Пересмешки и улыбки словно сдуло налетевшим с северо-востока порывом ветра. Вадим-Семён уже протягивал Валуйскому бронежилет.
Игорь никак не мог определиться: нравится ему это ощущение, словно он попал в свои студенческие годы, или раздражает.
С одной стороны, всё было непринуждённо и весело: дюжина мужиков дружно орала «под крылом самолёта о чём-то поёт», в ритм пению грохотал вертолётный винт, и с каждой минутой всё ближе становилось то место, которое «учуяла» Цыганка.
С другой стороны, Валуйскому не нравились запавшие глаза Али, отрешённое выражение на её лице и полная апатия, сменившая нервный задор побрехушек перед вылетом.
Да и, в конце концов, они не на шашлыки летят.
Аля сжала руку Игоря и что-то проговорила ему на ухо.
— Не слышу! — помотал он головой, и Сочина крикнула, как могла громко:
— Вертолёт не сядет!
И тут же словно отозвался Стася:
— На точке не сядем!
— А ты улетающий вдаль самолёт в сердце своём сбереги! — перекрыли грохот винтов оперативники.
Игорь поморщился: вот точно как на пикник летят.
Вертолёт завис метрах в десяти от земли, группа быстро отстегнула привязные ремни, и Игорь тоже.
— Ниже не можем! — прокричал Костя.
— А ниже и не надо! — прокричал в ответ плечистый оперативник, которого звали Игорем. — «И мой сурок со мною!»
Он похлопал по сверкающей лебёдке и катушке с тросом.
— Десантировался раньше на тросах? — спросил Валуйского, и тот отрицательно покачал головой.
— Тогда сидишь пока тут! Высота малая, но без опыта не пущу! Ещё шею свернёшь!
Тёзка московского следователя был главой десантного отряда. Он на пальцах и в жестах, чтоб не напрягать горло, командовал своей пятёркой, и уже через минуту два десантника один за другим начали путь к земле.
Игорь подлез поближе к двери, хотелось своими глазами посмотреть, как оно и что. И тёзка пошёл на уступки москвичу: соорудил на нём что-то вроде шлейки из верёвки, крест-накрест пересекающей грудь и обхватывающей талию, и пристегнул карабином к скобе на потолке. Следующие его жесты понял и Валуйский, ранее не знакомый с «десантным языком» — мол, теперь, если и свалишься, дальше верёвки не упадёшь.
Вертолёт завис над сопкой с седловиной где-то на середине высоты склона. Казалось странным, что на обширном его пространстве нет больших деревьев, а только молоденькие ёлочки и заросли ежевики. Но Игорь быстро догадался: это и есть место падения Ми-10К. Наверняка здесь был взрыв, пожар, а за шестнадцать лет какой полноценный лес вырасти успеет?
Аля сидела, зажмурившись, вцепившись изо всех сил в ремни. Что-то шептала — наверное, клятвы, что больше никогда, никогда, дава тукэ мро лав[12], не будет летать на вертолёте.
А может, и совсем не это бурчала она себе под нос. Вот она вынула Таро, сжалась, словно загораживая их от посторонних взглядов… Глухо вскрикнула, едва не выпустив карты из рук, и закричала:
— Тырдёв! Стой! Назад!
И одновременно с её криком раздался сухой треск выстрелов.
Если Аля была неразлучна с Таро, то у Игоря всегда был при себе «макаров». Он давно уже нашарил и расстегнул кобуру, теперь оставалось только выхватить пистолет и наметить цель. Громкий вопль одного из десантников и мат его товарища сообщили, что враги нашли цель раньше Валуйского.
Пол под ногами плясал, оперативники вручную помогали лебёдкам вытягивать трос, машина накренилась — пилоты сообразили, что представляют собой отличную статичную мишень, и пытались изменить ситуацию.