Всеволод и Георгий, поддерживая друг друга, поднялись на трясущихся ногах и протянули руки, отдавая старику талисман.
– А где же алтарь Золотого сердца? – спросила Большакова. Похоже, увиденное ее нисколько не удивило. Она с бешеной скоростью делала зарисовки в своем блокноте.
– Алтарь был уничтожен инками, а место, на котором он стоял, поглотила Земля-Матерь. Она всасывала его до самого чрева – и сейчас он находится на дне колодца. Теперь сердце отправится домой.
Касик бережно поцеловал золотой амулет и подошел к бездонному колодцу.
– Стой, старик! – вдруг крикнул немой индеец откуда-то сверху.
Глава 8
– Так ты никогда не был немым, краснокожая собака! – гаркнул Серхио.
– Молчи, гринго, – ответил Пачакутек.
Пока все стояли замерев, пораженные, индеец поднялся на пригорок, спрятался среди зарослей и натянул лук, положив на тетиву сразу три стрелы. Его колчан висел на животе, и там было не меньше двухсот стрел. Укрытый за листьями, Пабло был почти не виден, крепкие ветки надежно защищали его от возможной атаки, а яркое солнце слепило любого, кто пытался посмотреть в его сторону. Позиция была выбрана идеально. Черный силуэт напоминал нахохленного демона.
– Я стреляю из лука быстрее всех в этой части света. Благородному искусству кюдо[4] меня обучали лучшие кюдоки Страны восходящего солнца. – Он хохотнул. – Так где алтарь, старик? Он ушел под землю? Тогда мне нужно, чтобы твои люди вытащили его оттуда.
Внезапно воздух прорезал звук летящих стрел. И один из воинов, пытавшийся незаметно поднять духовую трубку, упал со стрелой в горле, а рука Всеволода, тянувшегося к винтовке, безжизненно повисла: стрела пробила ее насквозь, и из предплечья алым фонтанчиком текла алая кровь.
– Сэйся сэйтю![5] Не суетитесь, иначе я перебью вас всех. Повторяю вопрос, старик, – где алтарь?
– Алтарь уничтожен инками. А настоящий, нерукотворный находится в душе самой земли. Сердце должно отправиться туда, откуда его взяли древние волшебники.
Касик помолчал, с горечью качая головой.
– Ты похож на нас, хотя и не наш.
– Я превратился в вас, – ответил Пабло. – Но родился я на другом конце земли, где меня готовили лучшие мастера военной разведки, мастера «Черного дракона»[6]. А потом подбросили в джунгли, где отец Лоренцо собирал материалы для книги. Я учился в монастыре Санту-Аледжандри десять лет. Не говорил, только слушал. Грядет большая война, а я был лучшим агентом во всей Южной Америке. Когда закончится эта операция, никто не узнает о гибели ста человек в бестолковой деревне. Вы умрете от чумы, а я приступлю к следующему заданию во имя великого микадо.
– Какой чумы, Пабло? – спросил Георгий.
– Бубонной. Этот амулет, который тебе так нравился, содержит вирус. Я всего лишь его раздавлю, перед тем как удалиться через так любезно найденный тобою вход. Вирус убьет вас через пару дней. А сейчас, касик, давай команду своим людям. Пусть связывают веревки и лезут в колодец! Нам нужны останки этого алтаря.
В воздухе снова просвистели стрелы. Пятеро воинов упали на землю. Стрелы попали каждому в правый глаз.
– Чертово племя… Даже дети и старухи вышли на площадь! Он всех тут перебьет, – проскрежетал зубами Всеволод.
И Пабло, словно услышав его, заявил:
– Следующие стрелы полетят в детей.
– Зачем тебе этот алтарь, о неведомый демон, похожий на нашего брата? Ты идешь тропой ненависти. Зачем же тебе то, что дает любовь?
– Само по себе Золотое сердце бесполезно. Но помещенное на алтарь, который вы скоро поднимете со дна этого колодца, способно восстанавливать мужскую силу и лечить раненых. Скоро война. Раненые будут и на нашей стороне. А наш император болен, и никакие средства не могут его исцелить. Золотое сердце – наша последняя надежда.
Пабло выпустил еще одну стрелу.
Темноглазый мальчуган, стоявший справа от касика, отлетел на несколько саженей и рухнул в грязь.
– Не заставляй меня злиться, старик, командуй своими людьми.
– Стреляйте в него, стреляйте! – заорал Серхио, повторяя свой приказ на всех известных ему индейских наречиях.
Сам он бросился на землю и уже в падении открыл огонь, тратя последние патроны. Индейцы пронзительно завизжали, бросившись врассыпную, стреляя из луков, метая дротики, выпуская отравленные стрелы из духовых трубок. Рыча и матерясь, стрелял из слонобойного винчестера Всеволод, пуля за пулей всаживал в кусты Георгий, волчком кружась по земле, меняя позиции.
Когда грохот и визги смолкли, из-за кустов раздался смешок.
– Оглянитесь! Оглянитесь! Вот так учили стрелять меня кюдоки в «Черном драконе»!
Георгий с ужасом посмотрел по сторонам.
Этот Пачакутек был гениальным снайпером, куда лучше бурских коммандос или английских бекасников. Земля повсюду была усеяна неподвижными телами. И стрелы с черным оперением торчали у каждого убитого в глазнице. Один, два, три, десять…
Стрела пролетела у щеки Георгия, оцарапав ее.
– Не крути головой, русский. Просто не крути головой. Ты мне все же нравишься, и я хочу, чтобы ты пожил со своей любимой еще несколько дней. Разве это не счастье – вновь обрести любовь?
Пабло хохотнул.
– Хватит кровопролития, – прохрипел, поднимаясь из грязи, старый касик. – Мы дадим тебе алтарь, великий воин. Он не принесет счастья твоему вождю, твоим воинам и тебе. Ты это прекрасно знаешь. Принесите сюда канаты из лиан!
Глава 9
Быстрая пирога ловко скользила по широкому озеру. Ею управляли два молодых воина, а Пабло лежал на дне, прикрываясь большим кожаным мешком, в котором лежало Золотое сердце и обломки древнего алтаря. Пабло улыбался, сжимая в руке хрустальный талисман, в котором хранились ампулы с вирусом чумы и антидотом.
Первое задание в его карьере будет выполнено блестяще. Сейчас он доплывет до скалы, разобьет ампулу, а сам нырнет в узкий лаз. Все живое в округе будет отравлено за несколько секунд, а он успеет сделать спасительную инъекцию. Потом три дня по притокам Амазонки – и он окажется в Белене, передаст заветный груз на небольшую рыбацкую шхуну, которой правят такие же индейцы, как и он, – родившиеся в Стране восходящего солнца.
А через несколько месяцев Золотое сердце, способное лечить раненых и давать мужскую силу старым вождям, достигнет берегов Японии. Скоро начнется война, а первейший тэнно[7] тяжело болен, его мучит диабет, его рвет желудочным соком, и он мочится кровью. Никакие древние заклинания не могут его спасти, потому первое задание молодому агенту «Черного дракона» в Южной Америке было дано непростое – найти легендарное Золотое сердце, чтобы продлить жизнь микадо.
Пабло крепко сжимал в руках лук, глядя на удаляющийся берег. Все воины были обезоружены, винтовки, карабины и револьверы утонули в глубинах озера, духовые трубки разломаны, а луки сожжены, впрочем, их осталось не так уж и много. Даже если какой-нибудь хитрец спрятал лук или духовую трубку, стрела или дротик все равно не долетит до быстрой пироги, а патронов у волосатых варваров не осталось ни одного. Опытный глаз увидит любое движение. Ничего ему не помешает.
С берега на лодку, уже превратившуюся в точку, смотрели десятки озлобленных глаз.
А Ирина Жернакова, чуть покачиваясь, разбирала свою люльку. Этого не видели ни Георгий, ни Всеволод. Они лишь скрежетали зубами и толкали плечами полуобнаженных воинов племени карихона, сжимавших в бессилии кулаки.
Пабло, конечно, обыскал Ирину, но совсем забыл о люльке. Именно к ней отец Лоренцо привязал свой карабин. А один-единственный винтовочный патрон – мамин – лежал у нее в кармане, замотанный в грязный носовой платок. Надо уметь не только любить, но и стрелять.
Рыжеволосая красавица проверила винтовку, щелкнула затвором, вырвала золотой волосок из макушки, бросила перед стволом. Ветра почти не было – поправки делать не следовало, маленькая лодка уменьшалась и уменьшалась на ровном, словно зеркало, озере.
«Любовь победит смерть» – вот что было написано на амулете, который отнял и вернул ей сердце, который превратил ее в любовь, а любовь – в нее. Осталось, как в старинном уроке про казнь и помилование, поставить точку в нужное место. И тогда Сердце вернется в свое племя. Точка – это пуля. А мама поможет.
– Береги моего сына, девочка, – звучал в ее голове теплый ласковый голос. – Я всегда тебя любила, дочка, – шептал другой. – Ты знаешь, как стрелять. Стреляй сердцем. Надо уметь не только стрелять, но и любить.
Пуля-точка вошла точно в отверстие, в которое смотрел прищуренный глаз Пабло, хотя конечно это был совсем не Пабло. В этот момент лучший агент Страны восходящего солнца в Южной Америке, храбрец и философ Секиро Йомамото перестал существовать.
Мешок с Золотым сердцем и обломками алтаря выпал из его разжавшихся коленей на дно лодки. Булькнула хрустальная ампула со смертью, мирно опускаясь на дно озера.
Юные воины продолжали грести. Они были так сосредоточены, что не слышали выстрела. А Георгий обернулся первым. Его прекрасная Ирина, стоявшая на высокой скале, даже не опустила ствол винтовки. Она ласково посмотрела на него.
Глаза ее были такие же прекрасные, как и у мамы.
Эпилог
Сегодня Тихий океан в самом деле был тихим, спокойным и величественным. Уставшее южноамериканское солнце окрашивало разноцветные флаги на мачтах кораблей в причудливые узоры, деловито суетились матросы, полуголые носильщики, так непохожие на волжских крючников, заносили на борт коробки, ящики и корзины, гортанными криками разгоняя гражданских пассажиров и ловко обходя морских офицеров.
Впрочем, на группу, остановившуюся в центре порта, никто не осмелился бы прикрикнуть – слишком опасно выглядели мужчины, стоявшие рядом с дамами: красивый, гибкий, как плетка, и острый, как наваха, испанец с русоволосой голубоглазкой, крепыш, обнимавший ослепительную красавицу, и лохматый бородатый гигант, который, впрочем, держался чуть поодаль от своей не особенно привлекательной спутницы, что-то пишущей в блокнот.