– Никогда не слышал об итальянце по имени "Талипес", – заметил Джексон. – Звучит скорее по-гречески. Но меня интересует этот вот рисунок.
Он вновь положил карточку на стол. Оба склонились над ней, глядя на причудливую череду фигурок:
Здесь они, конечно, увеличены. Оригинал был столь тщательно втиснут в обратную сторону визитной карточки, что лейтенанту Джексону пришлось достать маленькую лупу – единственный положенный инструмент сыщика, который он обычно носил с собой даже в свободное время.
– Это своего рода код, – пояснил он. – Сейчас это не входит в мои обязанности – мы передаём все подобные вещи отделу, который на этом специализируется, – но я всегда более-менее интересовался кодами, вроде профессионального любителя.
– Тогда, по крайней мере, Herr Leutnant, – фыркнул Федерхут, – у вас должно быть достаточно знаний, чтобы не называть шифр кодом. В такой мере ваш язык знаю даже я.
– Вы правы, – признал лейтенант. – Простите. С вашим опытом вы, вероятно, знаете об этих вещах куда больше меня. Но позвольте мне попытаться провести какие-то зачатки расшифровки. Предположу навскидку, что ребята с флажками указывают на конец слов – правдоподобно, по-вашему?
– Да.
– Хорошо. Тогда перед нами сообщение из шести слов – более вероятно, из пяти слов и подписи. Оно слишком короткое, чтобы уверенно опираться на частоту символов; но вот этот, твёрдо стоящий на ногах, появляется так часто, что можно предварительно предположить, что это "О". Два стоящие один на правой ноге, другой на левой – следующие по частоте – могут быть "Е", "А" или "И" либо наиболее распространёнными согласными – например, "Н" или "Т". Не слишком помогает.
– Нет, – согласился Федерхут с полуулыбкой, как будто указывавшей, что он прячет что-то в рукаве.
– Но возможен и другой подход. Обратите внимание на пятое слово – знак, который повторяется ещё раз через один. То есть, в формате 121. Рискну предположить, что самое распространённое слово этого типа – "как". И это даёт нам предварительно две буквы – "К" и "А". Также можно заметить, что человечек, стоящий на голове, опираясь на руки и задрав левую ногу, держит флаг дважды – то есть, на эту букву заканчиваются два из шести слов. Это, возможно, "О". Если быть точным, тот, что стоит на левой ноге, тоже держит два флага, но один из них – последнее слово, и это, вероятно, подпись, а не слово с таким распространённым окончанием, как "О".
– Я не слишком хорошо знаком с частотностью английских букв, – кивнул австриец, – но выглядит правдоподобно. Что это вам даёт?
Джексон извлёк карандаш и начертал на белом конверте:
.К.... .А.. ...К..О АК....О КАК .А.А.А.
– Не знаю, что с этим делать, – признался он. – Но это только начало, и пока ничего совсем уж неправдоподобного нет. Теперь, если вы...
– Боюсь, Herr Leutnant, – рассмеялся Отто Федерхут, – мне просто любопытно смотреть, как вы, американские сыщики, решаете проблему шифра. Я искренне верю в ваши благие намерения, но именно краткость этого сообщения должна победить логику вашего подхода.
– Окей, тогда ваш черёд, – слегка обиженно ответил Джексон.
– Очень хорошо. Очевидно, это некая шутка, сыгранная с мистером Уорром из-за его ненависти к Холмсу; поскольку этот шифр, как вы можете вспомнить, использован в приключении Холмса, названном как раз в честь него "Пляшущие человечки". Теперь позвольте мне...
Он оглядел комнату и наконец нашёл том полного собрания рассказов о Шерлоке Холмсе, занимавший почётное место на приёме. Ловко пролистав его, австриец вскоре отыскал "Пляшущих человечков".
– Я всегда думал, – проговорил он, приступая к работе с карандашом и бумагой, – что великий Холмс разгадал этот шифр слишком быстро и легко. Он подошёл к нему так же, как вы, и продвинувшись совсем немного, решил его, тогда как, по всей вероятности, должен был бы запутаться и погрязнуть, подобно вам, в массе неубедительных вероятностей. Но если наш столь странно именуемый друг с визитной карточкой использовал тот же шифр, что и в рассказе, наша задача окажется простой. Ага, вот и результат! С-Т-И-В-Е-Н О-О-Р-Р, а так и зовут мистера Уорра.
– Погодите, – возразил Джексон. – Можно написать эту фамилию как ВАРР или – и здесь я вполне уверен – как УОРР, но ООРР совершенно невозможен.
– Конечно же, – раздражённо прищёлкнул пальцами Федерхут. – Странным образом – и я упомянул об этом в своей монографии – в этом шифре один и тот же человечек, крепко стоящий на ногах, уперев руки в боке, может обозначать и "У", и "О". Несомненно, промах пера небрежнейшего из летописцев, доктора Ватсона. Второго символа следующего слова я здесь не нахожу. Должно быть, этой буквы записки нет в оригинале, хотя, кажется, где-то я её уже видел.
– Прошу прощения, джентльмены, – просунул в комнату своё худощавое лицо Дрю Фернесс, – но не видели ли вы мисс О'Брин?
Федерхут по-прежнему был погружён в свою проблему. Джексон задумался.
– Нет... собственно говоря, не видел. Я считал само собой разумеющимся, что вы оба уже уехали.
– Я жду в машине почти четверть часа. Думаете?..
Лейтенант Джексон думал, что это злонамеренная шутка. Вероятно, девушка умышленно выскользнула из дома через чёрный ход и спустилась на Хайленд искать трамвай, оставив незваный эскорт очень терпеливо дожидаться. Но говорить ничего этого он не стал. Он просто заметил:
– Никогда нельзя быть уверенным, Фернесс, сколько времени требуется женщине, чтобы попудрить носик.
– Но это слишком долго. Наверное, что-то случилось. Вспомните, там наверху Уорр. – В его сухом голосе звучало искреннее беспокойство. – Вы что-нибудь слышали?
– Ничего. Смертная тишина, не считая Вейнберга на телефоне и хлопка вашей машины.
– Моя машина вела себя тихо. Пойду наверх.
Прежде чем Джексон осознал всю значимость этих слов, Фернесс удалился из комнаты, а Федерхут принялся торжествующе размахивать листком бумаги.
– Это великолепно, – восклицал он. – Как я возрадуюсь, увидев, что Уорр это читает! Букву я не установил, это, должно быть, "Ы". А остальное – вот!
Лейтенант Джексон посмотрел на бумагу и прочёл:
СТИВЕН УОРР
ВЫСТРЕЛ ОТМЕНИЛ ТОТ ДОГОВОР
Глава 6
– Будь я проклят, – сказал лейтенант Джексон. – Начинаю с того, что просто интересуюсь странным кодом – прошу прошения, шифром, – а заканчиваю тем, что у меня на руках угроза убийства. Ему козу решили заделать?
– Козу?
– Подшутили. Разыграли. Забудьте. Я имею в виду, вы думаете, кто-то серьёзно ему угрожал?
– Меня бы это не удивило, – пожал плечами Федерхут. – Судя по недолгому моему наблюдению за мистером Уорром, желание убить его кажется мне почти автоматическим рефлексом любого.
– Понимаю, о чём вы, – улыбнулся Джексон, потирая багровеющий глаз. – Но если бы каждое крикливое ничтожество автоматически устранялось, с численностью населения были бы чертовские проблемы.
– Herr Фернесс! – громко воскликнул Федерхут.
Джексон стоял спиной к двери в холл. Обернувшись на крик, он увидел в дверях худощавого молодого профессора, несущего на руках неподвижное тело Морин О'Брин.
– Бренди, – тихо проговорил Фернесс. Он почти нежно перенёс её через комнату и уложил на диван.
Джексон поспешно окинул взглядом полупустые бутылки на барной стойке.
– Боюсь, вам придётся обойтись виски.
Он быстро налил крепкую выпивку в стакан и отнёс его вместе с бутылкой к дивану, решив, что вопросы могут подождать.
Дрю Фернесс склонился над девушкой, держа её за руку, которую мягко растирал, надеясь, что так и полагается делать в подобных случаях. Джексон отодвинул его.
– Откройте окно, – резко проинёс он, но затем понял, что оба окна уже открыты. Комната казалась ужасно тихой. Он задался вопросом, почему; затем понял, что это смолк голос Вейнберга по телефону.
Маленький продюсер стоял в двери, через которую вошёл Фернесс.
– Пятнадцать лет я заливаю газеты рекламой, – стонал он. – А теперь, когда они мне нужны, что происходит? Ничего. А теперь это. Что тут происходит? – вздохнул он.
– Не знаю, – сказал Федерхут. – Мистер Фернесс входит в комнату, неся эту юную леди, и больше мы ничего не знаем.
– Морин! – В голосе Вейнберга звучало искреннее сочувствие, но Джексон жестом отодвинул его.
– Дайте ей время прийти в себя. Виски должен помочь. Похоже, это всего лишь обморок.
– Могу я что-нибудь сделать? – Это был Джонадаб Эванс. Как и откуда он вошёл в комнату, сказать никто не мог; но неприметный человечек был там, и на его сухом лице пылало страстное желание быть полезным.
– Да. Можете подняться наверх и попросить доктора Боттомли спуститься сюда. Он может нам понадобиться.
– Спасибо, – кивнул мистер Эванс и вновь исчез.
Джексон влил виски через губы Морин. Её тело слегка пошевелилось; казалось, сознание к ней медленно возвращается. Лейтенант повернулся к Фернессу.
– Где вы её нашли?
– В коридоре наверху. Прямо у двери комнаты, где мы оставили Уорра. Я не заметил её, когда проходил мимо в первый раз. Заглянул в... в другие места, где она могла быть, а потом, возвращаясь, я... я чуть не споткнулся об неё.
– Уорр уже пришёл в себя?
– Я в его комнату не заглядывал. Хотел только одного – принести её сюда, вниз, и помочь ей. Но припоминаю, что у него в комнате было всё ещё темно.
Тревожная мысль продолжала мучить лейтенанта Джексона.
– И вы уверены, что ваша машина не издавала хлопка?
– Совершенно уверен, лейтенант. Но что за... – Этот вопрос, по-видимому, поразил Фернесса.
– Ничего... Надеюсь.
Как раз в этот момент вошёл доктор Руфус Боттомли с большой калабасовой трубкой в руках. За ним следовал маленький создатель Дерринга Дрю. Без лишних слов доктор Боттомли подошёл к дивану.
– С ней всё в порядке, – проговорил он после краткого осмотра. – Просто дайте ей время прийти в себя.
– Значит, это просто обморок?
– Не могу сказать, лейтенант. На затылке у неё синяк – возможно, от падения. Возможно, причина и другая. Мрмфк. Что случилось?