– Боюсь, – сказал Джексон, – рассказать нам это может только она. На втором этаже всё в порядке?
– Вполне.
– Вы не заглядывали, случаем, в комнату, где мы оставили Уорра?
– Нет. Но зачем?..
– Она приходит в чувство! – с ликованием, но не без педантизма промолвил Дрю Фернесс.
Морин немного приподнялась и оглядела шестерых встревоженных мужчин.
– Я нахожусь, – медленно и чётко произнесла она, – в гостиной временного дома "Иррегулярных сил с Бейкер-стрит" по адресу Ромуальдо-драйв, 221б, находящегося в собственности "Метрополис-Пикчерз", продюсируемой Ф. Х. Вейнбергом. Вот! Видите – не надо мне рассказывать, где я.
– Бедное дитя бредит, – сочувственно пробормотал мистер Эванс.
– Но, – прибавила она, – хотела бы я знать, почему я тут.
– Как и мы, – сказал Джексон.
– О Боже. – Она посмотрела на него. – Вы лейтенант полиции, да? Друг Фергюса?
– Да, – улыбнулся он.
– Теперь я начинаю припоминать... – Она вздрогнула. – Лейтенант Джексон, боюсь, вам всё-таки придётся действовать так, словно вы были при исполнении.
– Так что же всё-таки произошло? – застонал мистер Вейнберг. – В газетах уже скандал, а теперь ты приносишь нам что-то новое? Морин, ради меня!
Джексон не обращал на него внимания.
– Что вы имеете в виду, мисс О'Брин?
– Мне кажется, я помню, как какая-то понимающая душа влила в меня виски. Думаю, если вы дадите мне ещё одну порцию, я справлюсь лучше.
Дрю Фернесс наполнил стакан и протянул ей. Доктор Боттомли столь же бережно протянул бутылку.
Она сделала глоток и слегка дёрнулась, словно пытаясь уложить воедино разбегающиеся воспоминания.
– Так. Хорошо, лейтенант, вот ваша задача: я видела, как Стивен Уорр был убит.
Она произнесла это довольно спокойно, но голос дрожал против её воли. Мужчины отреагировали по-разному. Мистер Вейнберг выразил стоном изумление; можно было расслышать, как он размышляет о скандальных заголовках. Джонадаб Эванс словно захотел иметь черепаший панцирь, чтобы втянуть туда голову. Дрю Фернесс повернулся и сделал вид, что спешит наверх во всём разобраться. Лейтенант Джексон остановил его.
– Давайте сперва послушаем рассказ, – сказал он.
– Не то чтобы мы не доверяли вам, мисс О'Брин... – закивал доктор Боттомли.
– Понимаю, – улыбнулась Морин. – Вы решили, я схожу с ума от перегрева, и не хотите поднимать шум, пока не разберётесь, есть ли смысл в моей болтовне. Не виню вас.
– Итак, расскажите, мисс О'Брин, что же произошло. А затем, – заверил её Джексон, – я предприму необходимые меры.
– Ладно. Смейтесь надо мной. Я готова. Ну, вы помните, что я поднялась наверх припудрить нос.
– Сколько было времени? – спросил доктор Боттомли.
– Не знаю. Спросите лейтенанта – он был здесь.
– Лейтенант?
– Боюсь, доктор, я не знаю. Начинаю понимать, почему свидетели так не уверены. Где-то около одиннадцати.
– Ну, – продолжала Морин, – когда бы это ни было, я поднялась наверх. Чтобы пройти в ванную, мне надо было миновать все спальни. Во всех них было темно, включая ту, где был Стивен Уорр, но за исключением вашей, доктор. Под вашей дверью я заметила свет. Выходя, я забрала своё пальто и снова пошла по коридору. Но на сей раз свет лился из комнаты, где вы оставили Уорра. Я старалась проскользнуть мимо него как можно тише, но он стоял в дверях и заметил меня. – Она замолчала и попыталась найти свежие силы в виске.
– Продолжайте, Морин, – проговорил Фернесс.
Она словно не заметила, что он впервые использовал её крестильное имя.
– Он всё ещё выглядел пьяным и злобным, с затуманенным взором. Он прото стоял там, слегка покачиваясь, и я решила, что, наверное, смогу пройти мимо. Но он вдруг позвал меня, и я остановилась. Не знаю, зачем. Полагаю, отчасти, чтобы подшутить над ним – не дать ему устроить ещё одну сцену. Но, кроме того, было что-то в его голосе – какая-то грубая властность. Не знаю. Я ненавидела его, я хотела уйти, и всё-таки я остановилась. И тогда он начал говорить. Его голос звучал низко и настойчиво, и он просто опять говорил... разные вещи. Можете догадаться, чего он хотел; я не обязана вам это рассказывать. Но дело было не только в этом. Он продолжал говорить обо мне, и о мистере Вейнберге, и о Дрю. Грязные вещи. И пока он продолжал, я словно делалась сильнее. Я утратила то странное чувство принуждения, что охватило меня сначала. Я знала, что у него не было даже тех силы и мужества, которыми он так хвастался, – это был просто глупый слабак, пытающийся скрыть это за потоком непристойностей. И я стала уходить. Как я уже сказала, он словно покачивался. В тот момент он отшатнулся на пару шагов назад в комнату, но, увидев, что я ухожу, потянулся вперёд – просто ухватился за пустоту в ярде от меня. Его лицо было ужасно. Таким оно было в то утро в рекламном отделе, и потом в тот день в вашем кабинете, мистер Вейнберг, – помните? И как раз в тот момент, когда он попытался так схватить меня, раздался выстрел.
– Ад и смерть! – стукнул по креслу доктор Боттомли. – Так я слышал выстрел!
– Мы тоже его слышали, – кивнул Джексон, – и, как сообразительные мальчики, подумали, что это машина Фернесса. Во сколько времени это было?
– Ради собственного развлечения, лейтенант, я часто отмечаю точное время всяких хлопков. Всегда есть лестный шанс, что я могу оказаться свидетелем чего-то значительного. И этот я замерил в 11:08 вечера.
– Выглядит правдоподобно, хотя сам я не проверял. Продолжайте, мисс О'Брин. Откуда стреляли?
– Я была не уверена, но теперь думаю, что знаю. Тогда я заметила лишь, что Уорр схватился за сердце, и закапала кровь. Теперь он действительно ошеломлял, был не такой, как до того. Он просто смотрел на меня и сказал... – Она заколебалась.
– Когда-нибудь вам придётся это сказать, мисс О'Брин, – напомнил ей Джексон.
– Я не девственница, лейтенант. Просто всё это так... Ну, он сказал: "А, сука, всё-таки у тебя кишка не тонка!" А потом он словно осел в кучу, и на пол закапала кровь.
– Тогда вы и потеряли сознание?
– Нет. Я была чертовски близка к этому, но мне удалось взять себя в руки. В конце концов, что бы я ни думала о Стивене Уорре, это был человек, в которого только что стреляли. Мне надо было что-то для него сделать. И я не переставала думать, что в этой комнате должен был быть кто-то ещё – кто-то, хладнокровно его застреливший.
– И тогда вы...
– Думаю, я даже не закричала. Хотя могла, но не уверена.
– Я ничего не слышал, – в скобках вставил доктор Боттомли.
– Я подошла к нему, встала рядом на колени и – смотрите! – воскликнула она. – На юбке, где я касалась пола, пятно крови. – Она вздрогнула. – И, когда я стояла там на коленях, мне показалось, что я слышала шум. И я внезапно поняла, что не одна – не могла быть одна. Тот, кто застрелил его, должен был быть там, рядом. Я вскочила и бросилась прочь из этой комнаты. Мне не хватило ума даже закричать. Я просто хотела позвать кого-то из вас на помощь. Но не успела я миновать дверной проём, как что-то ударило меня по затылку. И это последнее, что я помню, прежде чем оказалась здесь, на диване.
– Вы уверены, что он был мёртв? – спросил Отто Федерхут.
– Боюсь, я недостаточно квалифицирована, чтобы производить медицинский осмотр, – сказала Морин. – Но он был ужасно неподвижен, и отсюда вот у него текла кровь. – Она указала рукой на сердце.
– Я иду наверх, – сказал Джексон. – Кто-то, вероятно, довольно скоро напомнит мне, что на данный момент у меня нет официальных полномочий; но пока что, с вашего позволения, я беру их на себя. Как только мы установим, что произошло, я позвоню в управление. Один из вас пойдёт со мной – вы, Фернесс. Вы молоды и активны, даже если после потасовки сегодня вечером мне и не хотелось бы полагаться на ваши кулаки. Думаю, я могу доверять остальным, и вы останетесь все вместе здесь.
– Идите, лейтенант, – выступил от имени остальных доктор Боттомли. – Мы будем вместе охранять друг друга.
– Пошли, Фернесс.
– Кто... кто нашёл меня? – спросила Морин, когда оба молодых мужчины удалились вести расследование.
– Herr профессор Фернесс. Он был взволнован, поскольку вы никак не возвращались к машине, и когда Herr Leutnant и я ничего не знали о том, где вы, он отправился искать вас. Потом он вернулся, неся вас без сознания.
– Неся меня? Я называю это откровенным прикосновением.
– Мисс О'Брин, – нерешительно начал Джонадаб Эванс, – вы сказали, что позже определили, где... где должен был находиться убийца. Не могли бы вы нам рассказать?
Она кивнула.
– Есть листок бумаги? Думаю, мне легче нарисовать, чем рассказывать. Сперва я подумала, что он, должен быть, стоял позади меня, чтобы вот так попасть Уорру в сердце, но тогда Уорр должен был бы его видеть, и не думаю, что он был так пьян, что не заметил бы человека с пистолетом. Затем я припомнила, откуда, по-видимому, исходил шум, и, думаю, всё должно было быть как-то так.
Она закончила беглый набросок и показала его остальным:
– Видите, убийца, должно быть, вошёл в комнату, пока было темно, включил свет и нырнул за открытую дверь. Свет разбудил Уорра. Он встал и, озираясь, увидел в коридоре меня. Он не мог видеть X за дверью. Так что X нужно было всего лишь дождаться, пока пошатывающийся Уорр не окажется в зоне доступности выстрела.
– Но зачем ему было стрелять, если он знал, что вы там?
– Почему нет? Я его не видела, и прежде чем я могла поднять какую-то тревогу, он меня вырубил. Он знал, что я не дам против него никаких показаний.
Федерхут, словно судья на процессе, рассматривал показания.
– Возможно, – высказал он своё мнение.
– Почему они не возвращаются? – жалобно поинтересовался Ф. Х. Вейнберг. – Я должен знать худшее.
– Их нет всего пару минут, – напомнил ему доктор Боттомли. – Никогда не знаешь, сколько лейтенанту может потребоваться времени на предварительный осмотр.
Но в этот момент оба мужчины вернулись. Фернесс направился прямо к дивану, отвечая на нежданную улыбку Морин, но Джексон остался в дверях, оглядывая собравшихся.