– Конечно, – нервно проговорила миссис Хадсон, кога Джексон ушёл, – лейтенант в чём-то ошибся. Это был человек со стороны.
– Конечно, – заверил её Харрисон Ридгли. Эти уверения убеждали бы сильнее, не сопровождай их сухая полу-улыбка.
| Расписание передвижений на Ромуальдо-драйв, 221б, составленное лейтенантом Джексоном | |||
| Имя | В момент убийства | Подтверждения | Очищен? |
| БОТТОМЛИ | Читал в комнате | Эванс и О'Брин – частично | Нет |
| ЭВАНС | "Бродил" | Боттомли и Хадсон – но между ними временной зазор? | ? |
| ФЕДЕРХУТ | Возился с шифром в гостиной | Джексон | Да |
| ФЕРНЕСС | Ждал в машине | Эванс – но чистая возможность при расчёте до секунды? | ? |
| ХАДСОН | В кухне | Эванс – но достаточно времени до того? | ? |
| ДЖЕКСОН | Возился с шифром в гостиной | Федерхут | Да |
| О'БРИН | Присутствовала на месте преступления | Улики совпадают с рассказом – но если подготовлено? | ? |
| РИДГЛИ | "Бродил" | Никто | Нет |
| ВЕЙНБЕРГ | У телефона | Федерхут, Джексон | Да |
Глава 10
В ту ночь Дрю Фернесс всё-таки отвёз Морин домой. Когда он впервые предложил ей эту поездку, мысли её были наполовину злонамеренные, наполовину – трудно ей было бы определить эту вторую половину. Но беззаботные мысли об этой поездке теперь представлялись чем-то не пятичасовой давности, а восходившим ко временам падения администрации Тафта[57] – празднованию которого верным демократом Теренсом О'Брином Морин и была обязана своим существованием. Ни злой умысел, ни та неопределённая вторая половина мыслей не тревожили её сейчас. Она просто измоталась и устала; и она ничего не помнила о времени между отъездом с Ромуальдо-драйв, 221б и тем моментом, когда её осторожно подняли с плеча Дрю Фернесса перед домом 1233 по улице Берендо. Она сонно пробормотала пожелание доброй ночи, которое, как она потом надеялась, не прозвучало слишком грубо, и неуверенно поплелась в дом.
Проснулась она от яркого солнечного света и обнаружила рядом с кроватью будильник, который положил все свои силы, но оказал на неё столь же незначительное воздействие, сколь дикий осёл на великого охотника Бахрама. Какое-то туманное мгновение она пребывала в вакууме. Воссоздать прошлый вечер было куда труднее, чем когда-либо утром 1 января. Но утренняя газета оживила её воспоминания во всём их ужасе и дала ей достаточно поводов для размышлений, пока она мчалась на работу, где должна была находиться куда раньше.
День на студии выдался ужасным. Мистер Фейнстейн оказался в её отсутствие беспомощен, да и сама она едва ли была расторопнее. Всего было слишком много, чтобы с этим всем справиться. В какой-то момент ей вдруг пришло на ум вызвать Национальную Гвардию и построить баррикаду. Она была так измучена и подавлена, что даже не заметила, как мистер Фейнстейн протягивает телефонную трубку со словами:
– С вами хочет поговорить мистер Фернесс.
– Скажите ему, я занята, – поспешно проговорила она и вновь принялась разочаровывать слишком умного молодого человека, пытавшегося утверждать, что всё это было рекламным ходом "Метрополиса". Тремя минутами позднее она изобразила изумление, достойное самого Ф. Х., и задалась вопросом, чего же, ради всего святого, хотел профессор, но времени обдумать это у неё не было. Некая личность желтушного вида жаждала узнать её мнение по поводу теории убийства Уорра – вполне оправданного убийства, как он уточнял – критиком.
Единственная в тот день блестящая идея посетила её, когда нетерпеливый репортёр спросил:
– Собирается ли "Метрополис" нанять для раскрытия этого дела частного сыщика?
Эта мысль бродила и в её голове. Было бы приятно занять этим брата, если бы он как раз не работал в то время над делом в Аризоне; но внезапно на неё нахлынуло куда большее вдохновение.
– Джентльмены, – твёрдо проговорила она, – если на месте преступления присутствуют пятеро величайших авторитетов в области сыска, зачем нам привлекать помощь извне? "Метрополис" удваивает зарплату советников с Бейкер-стрит в обмен на их помощь в раскрытии дела!
Итак, дневные заголовки были действительно хороши. Они варьировались от несколько прозаического ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЭКСПЕРТЫ РАСКРОЮТ РЕАЛЬНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ до блистательного ШЕРЛОК ХОЛМС НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР!
И, хотя комплименты мистера Вейнберга сдерживались горестными протестами по поводу обещания удвоить зарплату, и эти протесты прекратились, как только Морин при помощи карандаша и бумаги убедила его, что нулевой оклад можно удваивать до бесконечности, не создавая дополнительной нагрузки на бюджет.
Вернувшись домой, Морин первым делом отправилась в душ. Под его пронзительной лаской она могла на мгновение забыть о "Метрополисе", убийствах, Уорре и... Но, неизбежным образом, не успела она по-настоящему промокнуть, как позвонил телефон.
Обмотанная полотенцем и мокрая (увы, эта книга не того жанра, чтобы описать её подробнее), она подняла трубку.
– Мисс О'Брин?
– Да.
– Говорит Руфус Боттомли – как Тантал. Можете вы приехать на 221б сегодня около половины девятого?
– Почему бы нет. Что-то не так?
Гаргантюанский вздох заставил трубку задрожать.
– Моя дорогая юная леди, если бы я рассказал вам всё, что не так, вы бы мне не поверили. И я бы не поверил. Разве только вы встречались с мисс Белл Крейвен. Мрмфк. Но вы придёте? Мы хотим возобновить вчерашнее совещание?
– Конечно, – сказала она.
И заверила себя, что вздрогнуть её заставил всего лишь сквозняк.
Состав был почти таким же, как и на вчерашнем совещании. Но атмосфера более не была напряжённой и утомительной. Какое-то живое, почти что праздничное ожидание витало в воздухе.
Пятеро "Иррегулярных" совещались за заваленным бумагами столом. Лейтенант Джексон развалился в кресле, изучая какие-то заметки. Миссис Хадсон неохотной Гебой[58] председательствала в баре, хотя такие обязанности никогда не входили в курс, вознаградивший её бакалаврской степенью. Сержант Ватсон сидел у двери на стуле, наклоненном под опасным углом. Лишь Ф. Х. Вейнберг отсутствовал, и Морин, помня об истерической суматохе днём, ничуть не удивилась этому.
Она приняла пиво от миссис Хадсон и немного удивилась какой-то незаметной перемене во внешности этой женщины. Та была, как всегда, нарочито непривлекательна, но что-то в её глазах потеплело.
– Через что-то она прошла, – пробормотала Морин, опускаясь в кресло рядом с лейтенантом.
– У них у всех что-то за душой, – сказал он. – Посмотрите на них.
– Вы сегодня здесь официально? – спросила она.
– Нет. Просто один из ребят. Я в отпуске. Понимаете...
Но в этот момент четверо "Иррегулярных" заняли свои места, а доктор Боттомли, всё ещё стоявший у стола, постучал, призывая к порядку.
– Миссис Хадсон, – начал он, – мисс О'Брин, лейтенант, мой дорогой Ватсон. Вы четверо сегодня удостоились большой чести быть избранными для участия в особом заседании "Иррегулярных сил с Бейкер-стрит". Удивительные и невероятные вещи случились сегодня со всеми нами; и мне показалось, что лучше всего созвать это совещание, где каждый из нас сможет поведать свою историю. Какое отношение эти истории имеют к смерти Стивена Уорра, похоже, можно только догадываться. Моё собственное приключение, например, демонстрирует едва ли что-то большее, нежели тот факт, что мои выдержка и контроль над ситуаций не таковы, как я думал. Впрочем, лейтенант Джексон, как и вы, сержант, надеюсь, вы внимательно выслушаете эти рассказы и, быть может, поспособствуете нам отделить зёрна от плевел. Выслушав ваш совет, мы будем определённо знать, есть ли у нас какие-либо сведения, чтобы представить их лейтенанту Финчу. Мрмфк. Теперь, без дальнейшей преамбулы, представлю вам первого выступающего: профессор Дрю Фернесс.
Фернесс встал и подошёл к столу. Машинописный текст дрожал в его руках, как осиновый лист. Пока он оглядывал аудиторию, Морин поймала его взгляд и намеренно подмигнула.
Это подмигивание было задумано в знак уверенности и ободрения. И в этом качестве оно стало прискорбным провалом. Голубые очи Морин, в покое или действии, никогда ещё не принуждали мужчину выглядеть столь беспомощным и застенчивым.
Но Дрю Фернесс решительно откашлялся, ещё раз дёрнул за воротничок, оставлявший его кадык в бесстыдной наготе, и начал читать своё повествование.
Не отказывайте в доверии нижеследующим повествованиям лишь потому, что они рассказаны от первого лица "Иррегулярными", а не от третьего лица автором. Каждое из этих приключений составляет неотъемлемую часть дела Уорра; и автор заверяет, что каждое из них имело место в точности так, как описывает его главный герой.
Э. Б.
Глава 11Странная история алюминиевого костыля,повествование Дрю Фернесса, маг. иск-в, д-ра филос.
Неизбежным образом, из всех людей учёный наименее сведущ в описании подробностей своей собственной жизни. Всякий создатель изящной словесности, будь он поэтом, романистом, драматургом или эссеистом, в той или иной степени является автобиографом. Писатель иной профессии, будь то хирург, рассказывающий о произведённой операции, юрист, готовящий отчёт, или химик, сообщающий о своих исследованиях, описывает события из собственной жизни, являясь, по крайней мере, в своих глазах, главным их героем. Даже популярный биограф описывает себя, изображая своего героя, ведь образ смотрящего на портрет виден в зеркале рядом. Но учёный, будучи скромнейшим из всех личностей, не должен излагать ничего, кроме внешних фактов. Даже его собственное критическое суждение, его чувство равновесия должны быть приостановлены, пока он прикладывает все усилия, дабы записать с мельчайшей точностью то, что другие сказали, подумали и сделали до него.