– Всё ещё "Пять зёрнышек апельсина". И слово... – Внезапно его голос упал. – Двадцать третье слово на странице 257, мисс О'Брин, это ЭТО. МЕДЛЕННО ТО ЭТО... Здесь, должно быть, какая-то ошибка.
Но ошибки не было. После самой тщательной проверки и пересчёта транскрибированное сообщение гласило:
МЕДЛЕННО ТО ЭТО ВСКРЫВАЕТ ПРИКАЗЫ ПРОТИВ ИМ ОПИСЫВАЯ
– Чувствую, – проговорил Джонадаб Эванс, – то же, что Холмс, должно быть, чувствовал, когда пытался расшифровать послание Порлока с помощью не того "Уайтэкера" и получил ответ: МАХРАТТА ПРАВИТЕЛЬСТВО ПЕРЬЯ. Но мы ещё не закончили; попробуем вариант 20, 518. Двадцатое слово на странице 518 – ПИСЬМО. Весьма обнадёживающе. Далее?
– Теперь будет страница 414, слово 25.
– И это... Бог мой!
– Что такое?
– Снова ЭТО. Проклятое слово! Но давайте продержимся.
Результат на этот раз был ещё менее связным, чем прежде. Он гласил:
ПИСЬМО ЭТО БЫЛИ ОДНА СВЯЗЬ ТАМ ХОЛМСА ХОЛМС
– Но это та самая книга, иначе быть не может, – жалобно настаивал мистер Эванс. – Предположим, тут какая-то хитрая перестановка чисел, например, двадцать восьмое слово на странице 51 или пятьдесят первое на странице 208?
– Это как?
– Вот так. Видите? – Он начертил на листке 2(051)8 и 20(51)8. – Можно хотя бы попробовать.
И они попробовали. Вариант 2(051)8 дал им:
ПОКА ПОСЛЕ ПЕРЕДОВАЯ БЛОНДИНКИ ОН -[115] ВОЗМОЖНО К
А 20(51)8, самый разочаровывающий из всех, породил набор односложных слов:
В ТОТ НО С ТОТ ИХ ТА ТО
Морин подустала от этой игры. Начиналось всё захватывающе, но преыратилось в дурацкую рутинную работу. Мистер Эванс всё ещё пылал азартом погони, но уже был близок к слезам досады на её безнадежность.
– Должен быть ответ, – жаловался он. – Но я слишком измотан и раздражён, чтобы думать дальше. Иногда, когда я сижу в таком состоянии над главой, где должен исправить загвоздку в сюжете своего друга, то могу поддержать свой отстающий ум музыкой; но здесь я попробовал радио, и всё, что удалось найти, известно, насколько помню, под именем свинга. Если бы только я мог...
– Если хотите спуститься вместе к бульвару, – предложила Морин, – можем послушать пластинки. Как вы думаете, это поможет?
– Благодарю вас, мисс О'Брин. – Мистер Эванс явно повеселел. – Может помочь. Я всё же уверен, если бы мы только смогли разобрать это послание...
– Прошу прощения, мисс О'Брин. – Безмолвно вошедшая миссис Хадсон взирала на заваленный бумагами стол с явным неодобрением. – С вашего позволения, я могу приступить к уборке? Ждала, когда вы позвоните.
– Мне так жаль, – извинилась Морин. – Мы возились с кодом, и...
– В этом доме так много кодов, – объявила миссис Хадсон тем же тоном, каким объявила бы о нашествии крыс.
– О чём вы? – навострил уши мистер Эванс. – Мои коллеги пытались...
– Это не были письменные коды, – разъяснила экономка. – Австрийский джентльмен сегодня утром звонил по телефону. Я не знаю, с кем он разговаривал, но не сказал ничего, кроме цифр. Просто много цифр, а между ними он ждал, словно кого-то слушал, а в конце поблагодарил. И я сказала себе: это код. И ещё сказала, что в этом доме и так много чего творится без иностранцев, диктующих коды по телефону. – И с этим глубокомысленным изречением она принялась убирать посуду.
– Чёрта с два это дело об убийстве! – Дородный, деревенского вида капитан Норрис, отвечавший за отдел по расследованию убийств, возвышался над лейтенантом Финчем и громыхал на него: – Вы даже тело не можете предъявить. Откуда, к чёрту, вы вообще знаете, что кого-то убили?
– Но показания девушки...
– И кто, ради Христа, эта девица? Рекламный агент "Метрополис-Пикчерз", вот она кто. Чёрт подери, Финч, говорю тебе, они тебя дурачат. Вся эта вонючая штука – трюк, а ты попался на удочку.
– Стрельба в Ридгли не шутка.
– И что? Какое это имеет отношение к Уорру? Давай – узнай, кто стрелял в Ридгли, если это тебя успокоит. Но Иисусе Христе и все силы небесные! Хватит возиться с этой липой про Уорра. Раскрой их трепотню, и пусть катятся ко всем чертям.
Зазвонил телефон.
– Это тебя, Финч, – через мгновение буркнул капитан Норрис.
– Слушай, Герман, – услышал в трубке Финч. – Это Энди Джексон. Я пока в отпуске, так что хочу, чтобы ты приехал – со всем отрядом.
– Что случилось?
– Что? Всё, к чёрту, случилось. Я только что нашёл тело Стивена Уорра.
Финч подавил радостный смешок и принялся излагать эти сведения сомневающемуся капитану. Но следующие слова Джексона остановили его.
– Самое забавное тут то, – продолжил Джексон, – что труп ещё тёплый.
Глава 20
– Мы бы хотели послушать новейшую запись Второй симфонии Брамса, – сказала Морин продавцу в музыкальном магазине. Мистер Эванс, основываясь на долгом опыте, рекомендовал эту безмятежную симфонию как одну из лучших для стимулирования мыслительных процессов.
– Я более чем когда-либо уверен, – настаивал он, пока они дожидались, – что ключ ко всему лежит в этих числах. И должно быть больше, чем совпадением, то, что другой член нашей группы использует для телефонного сообщения цифровой код. Я не могу отделаться от ощущения, что мы стоит на пороге великого открытия. Этот листочек... – Он осекся, и паника начала закрадываться на его лицо. Он поспешно принялся обшаривать свои карманы. – Где листочек? – выдохнул он.
– Был у вас в руках, – сказала Морин. – Может быть, вы положили его на прилавок.
– Его там нет. Кто мог бы взять его? Кто, кроме... Мисс О'Брин, за нами следят! Он понимает, как близки мы к решению!
– Кто понимает?
– Если бы только у нас была эта бумага, мы бы знали. Но теперь мы в опасности – страшной, неизмеримой опасности.
– Не глупите, мистер Эванс. Это не викторианский Лондон туманной ночью. Это бульвар Голливуд, причём в ясный летний день. Ничего с нами не может случиться.
– Не может? Тогда что случилось с тем листком?
– Нет смысла его похищать. Это только копия – оригинал у лейтенанта Финча. Вы, должно быть, обронили его.
Продавец (не тот, которому Морин сделала заказ) подошёл к ним со стопкой пластинок.
– Если вы пройдёте в ту кабинку... – начал он.
Морин посмотрела на верхнюю пластинку. "Два герцога на пирсе", фокстрот Ларри Вагнера[116] и его "Ритм-мастеров".
– Бог мой! – воскликнула она. – Это не то, что мы хотели.
– Прошу прощения, – настаивал юноша, – но это ваш список. Можете проверить цифры. – И он протянул им до боли знакомое закодированное сообщение.
Морин начала смеяться так сильно, что продавец застыл с открытым ртом.
– Так вот что такое наш замечательный код! Мы часами ломаем голову, проверяя все свои самые гениальные идеи, и над чем мы корпим? Над списком танцевальных пластинок, которые Стивен Уорр хотел купить.
Мгновение Джонадаб Эванс выглядел удручённым, но его глаза тут же вспыхнули вновь. Морин могла покляться, что видела, как дёрнулся его нос.
– Мисс О'Брин, – объявил он, – это величайшее открытие с момента, когда был застрелен Стивен Уорр.
– Что? Покупка Уорром танцевальных пластинок? Это неудивительно; вероятно, он использовал их как афродизиак.
– Вы в самом деле верите, что это просто список покупок? Смотрите: разве люди, которые хотят купить пластинки, перечисляют их по номерам? Нет; они записывают название, возможно, исполнителя. И вспомните, когда, где и при каких обстоятельствах был найден этот список. Нет, мисс О'Брин; эти пластинки не случайный набор мелодий. Это послание!
– Вы хотите послушать их? – терпеливо спросил продавец.
– Подите прочь! – резко бросил мистер Эванс.
– Прошу прощения, сэр! – Продавец не без оснований выразил оскорблённое достоинство.
– Извините. – Мистер Эванс вновь впал в своё прежнее мягкосердечие. – Восемь пластинок по семьдесят пять – один пятьдесят – три – итого шесть долларов. Вот. Теперь идите прочь.
– И где вы найдёте это послание? – спросила Морин. – Мы должны проиграть их все и, может быть, выбрать сорок третье слово каждого текста или типа того? Или дело в мелодиях? Это было бы по-холмсиански – расположиться со скрипкой в руках и решить всё дело.
– Нет. Такого быть не может. Это должно быть чем-то сравнительно простым – чем-то, что дюбой из нас мог бы прочесть, дойдя до мысли, что это номера пластинок. Итак, первое, что нам следует сделать...
– Простите, пожалуйста. – Это был снова первый продавец. – Вот диск Брамса. Теперь, если вы пройдёте вот сюда...
– Вы тоже идите прочь, – сказал мистер Эванс, – и держитесь подальше.
– Пожалуйста, извините нас, – добавила Морин, – но это действительно важно. Возможно, – с сомнением добавила она себе под нос.
– Первым делом, – продолжал мистер Эванс, – надо расположить пластинки по порядку списка. Что первое – под номером 20518?
– "Спустись, Моисей", – прочитала Морин этикетку, – и "Я хочу быть как Иисус", исполняемые квартетом Таскиги[117]. Это даже не танцевальная запись, как остальные.
– Тогда дело в словах. "Спустись, Моисей"... "Я хочу быть, как Иисус"... СПУСТИСЬ... Я... Любое из них – вполне правдоподобное начало сообщения. Что дальше – 25414?
– "Ставлю царство на кон за поцелуй твой, сердце моё, Алоха", в исполнении...
– Неважно. Думаю, нам нужны только заглавия. МОЁ – НА – Я – НА – Я МОЁ... Нет. А, вот это подходит! СПУСТИСЬ НА! Так, что следующее – 25723?
– "Вскрытие Шуберта и..."
– Безупречно! СПУСТИСЬ НА ВСКРЫТИЕ... У нас уже есть послание. Дальше.
Каждый шаг значил пробы и ошибки – взвешивание качеств двух начальных слов и отбрасывание того, что не имеет смысла. И вот, после восьми подобных попыток на бумаге перед мистером Эвансом возникло сообщение:
КРУЖКА ?
СПУСТИСЬ НА ВСКРЫТИЕ ТРИ ДВА ЮЖНАЯ \/ УЛИЦА