ПЕСНЬ ?
– Всё! – издал он триумфальный клич. – Теперь нам нужна только карта – найти, где Стейн-стрит или Сонг-стрит[118] – хотя сложно сказать, где такая может быть, – и поторопиться туда, пока ещё кто-нибудь не сообразил, что значат эти цифры.
Морин тоже охватило его волнение. Она не пыталась остановить его, уточнив, что смысл списка указал им случай, а не разум.
– Через дорогу банк, – добавила она. – У них есть карты.
Прижимая к себе драгоценные пластинки, мистер Эванс двинулся из магазина, всем видом своим сзади напоминая столб со створками ворот по бокам. Но на пути его застыл охранник – второй продавец.
– Простите, сэр, – произнёс этот юнец, – но есть у вас восемнадцать центов?
Мистер Эванс резко замер и уставился на этот памятник наглости.
– А какое вам до этого дело, молодой человек?
– Налог на продажи с шести долларов, – терпеливо пояснил продавец, – составляет восемнадцать центов.
Морин уже достала свою сумочку и вручила ему требуемую сумму.
– Я внесу в это в бюджет по статье расходов, – добавила она, когда они вышли из магазина, – хотя и не знаю пока, где.
– Странно, – заметил мистер Эванс, пробираясь сквозь плотное движение на бульваре. – На Востоке мы всегда слышим, какой Калифорния процветающий штат, а все люди тут только и делают, что клянчат мелочь.
– В любом случае, – утешила его Морин, – это процветающий банк. Они дают вам карты бесплатно и безусловно.
Спустя несколько минут она в отчаянии подняла голову.
– Бесполезно, – произнесла она. – Сомерсет-плейс, Сомма-вэй, Сонора-авеню, Сопер-драйв – никакой Сонг-стрит.
– Тогда попробуйте Стейн.
– Пробовала. Стейрнс-драйв, Стил-авеню, Стелль-плейс, Стефенсон-авеню. Никакой Стейн-стрит. Я никогда про такую не слышала, но это ничего не доказывает. Я многом не слышала из того, про что в последнее время прочитала. Забавно, как можно годами жить в городе, не зная названий улиц.
– Я знаю, – сказал мистер Эванс. – Единственное, в чём можешь быть уверен, это в том, что в городе будет главная улица. Мейн-стрит[119], мисс О'Брин! В Лос-Анджелесе ведь есть Мейн-стрит?
– Конечно, есть, – рассмеялась Морин. – Главная головная боль городского совета. Театры бурлеска, ночлежки, Пиво по Пять Центов за Стакан – вот что это за улица.
– И она идёт на север и на юг?
– Да.
– Тогда она нам и нужна. Итак, как мы можем добраться до дома 32 по Южной Мейн-стрит?
– Но почему Мейн-стрит?
– Вы не улавливаете? Как полностью называется "Песнь кружки"? "Песнь кружки Мэна"[120]. Должно быть, не нашлось ни одной записи с нужным словом в заголовке; человеку, который писал сообщение, пришлось подставить "кружку" и довериться удаче. Итак, как мы туда доберёмся?
– Красный вагон на бульваре довезёт нас до Пятой и Холма. Там придётся пройти пешком.
– И сколько времени это займёт?
– По пробкам – добрых три четверти часа.
– Слишком долго, – решительно промолвил мистер Эванс. – Такси!
Морин, пока они ехали по бульварам Голливуд и Сансет, то и дело косилась на своего спутника. Успех его криптоанализа, хотя и вызванный чистой случайностью, словно сделал из него другого человека. Это больше не был бледный и задумчивый кролик. Нет, внезапно он обратился в Человека Действия Без Лишних Слов. Ей подумалось, что это, должно быть, авторская интерпретация достопочтенного Дерринга Дрю
– Мисс О'Брин, – резко повернулся он к ней, – что было на другой стороне "Вскрытия Шуберта"?
Она посмотрела на пластинки у себя на коленях.
– "Два герцога на пирсе" – по-моему, это ужасно похоже на "Счастливчика Луи". – И ей пришло в голову, что лейтенант Финч едва ли одобрит такое сравнение.
Мистер Эванс авторитетно постучал по стеклу.
– Водитель, – повелел он, – измените конечный пункт на 232 по Южной Мейн-стрит. – И он вновь уселся в самодовольном молчании.
– Но почему? – спросила Морин, чувствуя себя глупой марионеткой.
– Вскрытие, – разъяснил он с оттенком снисходительности, – будет проведено в известном здании, адрес которого излишен. Следовательно, должно быть, подразумевалось число с обратной стороны.
– А если это не так, – сказала Морин, – мы можем вернуться и попытать счастья с домом 32.
– Нам это не потребуется, – изрек достопочтенный Дерринг Дрю.
Так и произошло. Водителю пришлось высадить их за пол-квартала от нужного адреса, такая рядом с ним творилась неразбериха. Морин увидела полицейские автомобили и людей в форме, а на какой-то момент ей даже показалось, что перед глазами мелькнула уже такая знакомая высокая и стройная фигура, показавшаяся совсем невозможной тут. Она посмотрела на толпящихся вокруг людей и с дрожью подумала, что спроси она их что-нибудь, они решат, что она... Пожалуй, форма "Армии спасения" обнадёживала.
– Прошу прощения, – осмелилась она, – но не могли бы вы сказать мне, что происходит вон в том здании – кажется, отеле – под номером 232?
Мужчина дружелюбно улыбнулся и приподнял кепи.
– На вашем месте, мисс, я бы держался подальше оттуда. Там только что произошло убийство.
Глава 21
В маленьком номере на третьем этаже отеля "Элитный" (Ю. Мейн-стрит, №232 – Кровати 25 центов, Номера 50 центов И Выше) стояли детективы-лейтенанты Герман Финч и Э. Джексон. Отряд уже тщательно осмотрел комнату, нечаянно сделав её чище, чем была она уже много лет; но она всё ещё не выглядела аппетитным обиталищем. Скромное послеполуденное солнце проникало в приоткрытое окно, выходившее на вентиляционную шахту, выхватывало блестящие пылинки из насыщенного ими воздуха и неподвижно падало на голый деревянный пол, обожжённый и запачканный курильщиками и любителями жвачки прежних лет.
Человек, зарегистрировавшийся как Джеймс Мориарти, за время своего непродолжительного пребывания в номере оставил мало следов своей личности. Он не имел багажа и не прибавил к ветхой обстановке комнаты ничего, кроме блокнота из жёлтой бумаги, карандаша, "Полного Шерлока Холмса" и двух литровых бутылок виски – одной уже пустой и другой ещё наполовину полной. Остальное оставалось таким же, как и до его прибытия: умывальник с потускневшим зеркалом и грубыми банными принадлежностями, стул с протёртым до тростниковой основы сиденьем, кровать со скрипучими пружинами и изодранным покрывалом.
Если быть точным, кровать всё-таки изменилась. Теперь она была запачкана кровью и наполовину скрыта рваной ширмой, и на ней лежало тело человека, назвавшего себя Мориарти.
– Это невозможно, – сказал Финч. – Человек убит дважды...
– Дважды за одно своё преступление, – мрачно проговорил Джексон. – Не по-американски как-то это. Но вполне вытекает из его чувства юмора. Игра с убийством вроде веры католиков в игру с магией – никто не знает заранее, когда она станет реальностью.
– И Норрис был прав, чёрт бы его побрал, – буркнул Финч. – Но теперь, когда ты нашёл его, Энди, – и это была отличная работа, – к чему мы пришли? Он пытался оставить ключ на своего убийцу – это ясно.
– Ой ли? После дела Гарнетта я с сомнением отношусь к этим предсмертным ключам. Тот смятый валет был идеальным указанием, если только такое возможно, а посмотри, сколько он нам доставил проблем. Позволь мне ещё раз взглянуть на наш бесценный ключ.
Лейтенант Джексон взял листок бумаги – половину жёлтой страницы блокнота, на которой не было ничего, кроме резвящихся человечков.
– Можно, я буду думать вслух? Хочу ещё раз повторить и убедиться, что всё верно. Когда я сюда пришёл, он был мёртвый, но ещё тёплый, а это было зажато в его руке. Другая половина листка валялась на полу вместе с остальными бумагами. Всё это – фальшивые сообщения того или иного рода, в основном с холмсианским душком; так что, похоже, он собирался подкинуть нам ещё несколько загадок, если никто его не отыщет. Но кто-то его отыскал... В любом случае, Герман, твоя идея такова: он был всё ещё жив, когда убийца ушёл. У него уже не хватало сил дотянуться до блокнота и карандаша, так что он взял один из этих листков и порвал его надвое. То, что он оторвал, должно указать нам, кто убил его.
– Если нам удастся это разобрать. Конечно, ключом может быть другая половина. С пулей в груди запросто можно взять не тот клочок бумаги.
– Верно. Взглянем и на вторую половину.
Джексон разложил обе жёлтые половинки листка на комоде и стал рассматривать их. Обе были частью одного послания, написанного знакомым уже теперь шифром из пляшущих человечков. С помощью "Полного Шерлока Холмса" полицейские уже перевели их, подписав карандашом снизу смысл сообщения. Первая половинка, брошенная на пол позади кровати, дала результат:
Другая, та половинка, что была сжата рукой умирающего так называемого Мориарти, гласила:
– Эми Грант, – проговорил Джексон. – Согласно истории Федерхута, это падчерица, погибшая как в "Пёстрой ленте". И это имя прозвучало в одном из тех странных телефонных звонков в день фальшивого убийства. Это всё должно быть как-то связано, но чёрт бы меня побрал, если я понимаю...
– Сегодня вечером в 221б ещё одно маленькое собрание. Посмотрим, что произойдёт там. А тем времени у меня много работы с этим новым поворотом дела. Так что до вечера, Энди...
– Простите, лейтенант, – произнёс возникший в дверях человек в форме.
– Да, Гомес? Что такое?
– Там внизу ломится девушка. Она уже собиралась махнуть рукой, когда услышала ваше имя и сказала, что вы её знаете и хотели бы увидеть.
– Герман, – сказал Джексон, – у меня ползучее предчувствие. Её зовут не О'Брин, случаем?
– Так и есть, – сообщил Гомес. – А мужчину, который с ней, зовут Эванс.
– Ведите их обоих, – велел Финч. – Так и Эванс где-то здесь? Разве это не мило? Так удобно для нас. Проверим алиби прямо сейчас.