– В точности, – сказала Морин.
– Вы имеете в виду, – вмешался доктор Боттомли, – что раскрыли суть розыгрыша?
– Похоже, что так. Входите, и я покажу вам. Кстати, где Эванс?
– Полагаю, на кухне с нашей славной экономкой. Мрмфк. Но мы можем сообщить ему потом. – Меланхолия доктора Боттомли постепенно рассеивалась под дуновением этого нового достижения дедуктивного мастерства.
– Кресло для вас, доктор, – сказал Джексон. – Вы двое можете сесть на кровать.
Морин тут же это сделала. Фернесс колебался, пока она не взяла его за руку и не усадила рядом с собой.
– Ты привыкнешь, – прошептала она. – А теперь, Гордость Полиции, поясни.
– Основной подсказкой стал тот осколок стекла. Помните, что было на нём написано?
– Да, – сказал Боттомли. – Буквы OV, а над ними часть арки.
– И где, – потребовал Джексон, – можно найти стекло с надписью OV? Где, как не на электрической лампочке! О – это не буква; это цифра 0, часть надписи 120V или какое там напряжение. Прибавьте к этому, как Уорр ухватился за воздух прямо перед тем, как его "застрелили", и всё очевидно. Смотрите. – Он триумфально приступил к демонстрации, говоря так быстро и с таким жаром, какого Морин и представить в нём не могла. – Берёте тонкую нитку и протягиваете её вот так через всю комнату. (Видите на стене два скола – туда вбивались гвозди.) Затем наматываете вторую нитку на лампочку и крепите к ней колечко. Пропускаете сквозь колечко нить, натянутую сквозь всю комнату, и сдвигаете его так, чтобы лампочка свисала прямо над металлической корзиной для мусора. Потом хватаетесь за воздух, рвёте нить, лампочка падает в корзину, и – бум! Хватаетесь за сердце, разрываете мешочек в нагрудном кармане (я использовал просто чернила; Уорр, вероятно, использовал настоящую кровь – её можно купить в лаборатории, это по вашей части, доктор), и готово.
– Я всё ещё не уверен, что я... – нахмурился Фернесс.
– Смотрите. Вот заметки, которые я набросал по дороге сюда сегодня вечером. Вот вид сверху:
– А вот вид устройства, если смотреть на него со стороны двери:
– Ты, конечно, ничего этого не видела. Дверь скрывала лампочку, а светлую нитку ты не заметила. Затем Уорр всё убрал, оставив только сколы на стене и стеклянный осколок в корзине.
– Лейтенант, – промолвил Дрю Фернесс, – это великолепно.
– И, следовательно, – добавил доктор Боттомли, – это подходящий повод для торжества несмотря на всё, случившееся сегодня вечером. Если вы пройдёте в мою комнату, где имеется бутылка...
Вернувшись в свою комнату, доктор Боттомли осторожно поместил калабас обратно на подставку, взял одну из своих злодейских чёрных торпедок и радостно разжёг её. Доктор Уизерс возрадовался бы этому поступку; лучшего признака успешного психического выздоровления и быть не могло. Перемежаясь радостными, хотя и зловонными затяжками, доктор Идеальным Хозяином засуетился, расставляя пепельницы и стаканы.
– Наши Ползаконные акты, – объявил он, когда напитки были разлиты, – указывают, что первый тост следует поднимать за "Эту Женщину" – Ирен Адлер, вызвавшую, поясняю специально для вас, лейтенант, "Скандал в Богемии". Но в нынешних обстоятельствах я предлагаю тост, не включённый, как ни странно, в наш обычный ритуал. Джентльмены – и мисс О'Брин – за Ватсона!
– Дрю, – запротестовала Морин, – ты едва пригубил.
– Не из неуважения к имени Ватсона, – заверил он её, – ныне вдвойне святого для нас. Лишь потому, что я могу представить себе только один тост, достойный моего первого глотка чистого виски.
– Тогда давай, дружище, – настоял Боттомли.
– Так и быть. За будущую миссис Фернесс!
Он храбро выпил виски, лишь немного поперхнувшись, и вытащил носовой платок вытереть губы. На пол полетел клочок бумаги. Морин с улыбкой подняла его.
Боттомли и Джексон предавались бурным поздравлениям.
– Погодите-ка, – сказала Морин. – Ещё одна ниточка торчит.
– Нитка?
– В смысле, в нашем деле. Это же послание из алюминиевого костыля, не так ли?
– О, да. Я записал это, пока ещё помнил. С тех пор произошло столько всего, что я так и забыл расшифровать его. Как вы думаете, не попытаться ли сделать это прямо сейчас?
Они посмотрели на листок и прочли: АРР ОУТОТ ЕВИРП ТИР ТСРЕК ЙЕ БСМАК АРУД
– Последние слова Уорра, – задумчиво промолвил доктор Боттомли. – Этот возмутительный голос, ныне говорящий с нами извне тех пределов, что его ограничивали. Мрмфк. Лейтенант, какого чёрта вы смеётесь?
Джексон не столько смеялся, сколько выл.
– О Господи, – выдавил он между судорогами, – это же чудесно.
– Чудесно? – сказал Фернесс. – Вы имеете в виду, что уже прочли это – что шифр так прост?
– Шифр? Эта проблема проходит сквозь всё дело; мы слишком усердны. – Смех вновь скрутил его. – Слушайте. Просто прочтите это задом наперёд.
Они медленно прочитали вслух послание от конца к началу. Морин хихикнула. Дрю Фернесс нахмурился. Доктор Руфус Боттомли выглядел раздражённым, затем улыбнулся и, наконец, посерьёзнел.
– Думаю, – уже без тени улыбки проговорил он, – что у Стивена Уорра есть идеальная эпитафия.