– Нет, сэр, поскольку я раздобыл эту трубу как раз перед тем, как отправляться в суд. Я подумал, что в случае необходимости мы можем это проделать на месте.
Лейтенант Трэгг улыбался нежно-нежно.
Мейсон достал из кармана увеличительное стекло, внимательно разглядел через него вмятины от гаечного ключа на трубе, потом передал и трубу, и стекло лейтенанту.
– Прошу вас теперь как следует вглядеться в эти следы, – сказал он.
Лейтенант Трэгг медленно поворачивал трубу под увеличительным стеклом, и вдруг все увидели, как он замер.
– Что-то увидели? – спросил Мейсон.
– Мне кажется, – осторожно ответил Трэгг, – что здесь имеется свидетельство того, что на одной из щек гаечного ключа существует либо раковина, либо зазубрина.
– Так что можно будет опознать тот инструмент, при помощи которого эта труба была отсоединена?
– Пожалуй, – согласился Трэгг.
– В таком случае вы признаете, что проглядели весьма существенную улику?
Трэгг заерзал на месте и довольно невнятно пробурчал, что улика теперь находится перед судом.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон, – у меня все.
– Обвинению нечего добавить, – заявил Мошел.
– Будет ли выступление защиты? – спросил судья Кайл. – Во всяком случае, можно сказать, что дело против обвиняемой в какой-то мере обоснованно.
– Защита будет выступать, – спокойно объявил Перри Мейсон. – В качестве первого свидетеля я вызываю Гораса Шелби.
– Кого? – подпрыгнул на месте Мошел.
– Моим первым свидетелем будет Горас Шелби, – повторил Мейсон.
– С разрешения суда, это является полной неожиданностью для обвинения, – заговорил Мошел. – Могу ли я попросить сделать перерыв на пятнадцать минут? Я намерен доложить о ходе расследования лично окружному прокурору.
– Хорошо, я даю вам эти пятнадцать минут, – согласился судья Кайл, – ибо дело и правда принимает неожиданный поворот.
Когда судья вышел из зала, Мейсон повернулся к Дафнии.
– Дафния, – сказал он, – вам тоже следует приготовиться к неожиданностям. Я не стану вам ничего говорить о том, что последует дальше. Пусть это явится для вас сюрпризом… Они станут следить за вашей реакцией. Пускай все увидят ваше удивление.
– Вы и вправду вызываете сюда дядю Гораса в качестве свидетеля?
Мейсон кивнул.
– Ох, не делайте этого!
– Почему?
– Потому что они его схватят и снова спрячут в тот ужасный санаторий. Они…
– Вы, наверное, считаете меня новичком в подобных делах, Дафния? Я заставил трех врачей-психиатров обследовать мистера Шелби, один из них сделал это вчера поздно вечером, двое других – сегодня утром. Ваш дядя спокойно спал. Он превосходно себя чувствует. Все трое нашли его абсолютно здоровым во всех отношениях, никаких психических отклонений от нормы у него не обнаружено, вы не представляете, как это его обрадовало. Эти врачи-специалисты – звезды в своей области. Самое большее, что может представить Борден Финчли, – это заключение обычного терапевта и того типа, который заведует санаторием. Кстати, им вплотную занялся доктор Олм, и я сильно сомневаюсь, что «Гудвилл» просуществует дольше недели. Ну а мистера Шелби обследовали специалисты и признали его нормальным.
– Господи, до чего же я рада! Вы даже не представляете!
– Вы его любите, да?
– Я его и уважаю, и восхищаюсь им, мистер Мейсон.
– Ну что же, Дафния, мы подождем несколько минут, а потом, как мне кажется, положение начнет меняться к лучшему. Посидите здесь, Дафния, и ни с кем не разговаривайте. Я вернусь через пару минут.
Мейсон двинулся к тому месту, где сидел Пол Дрейк:
– Ну как, твои люди следят за всеми объектами?
Дрейк кивнул.
Мейсон потянулся и зевнул.
– Положим, ты знаешь, что делаешь, Перри.
Мейсон рассмеялся:
– Скажи, у меня уверенный вид?
– Такой, как будто у тебя на руках все четыре туза.
– Это замечательно. В действительности у меня лишь две пары, при помощи которых я рассчитываю сорвать банк.
– И знаешь, Перри, я почти не сомневаюсь, что у тебя это получится!
– Будем надеяться.
Вдруг в зал энергичными шагами вошел Гамильтон Бергер, окружной прокурор, и Мошел сразу же отвел его в сторону.
– Видишь, что я имел в виду? – засмеялся Мейсон. – Мошел позвонил своему шефу, ну и тот сразу же примчался самолично проверить, что здесь творится.
Судья Кайл вернулся на свое место, объявил, что заседание продолжается, и сказал:
– Я вижу, что сам окружной прокурор явился в суд. Вас заинтересовало дело, мистер Бергер?
– Весьма, ваша честь. Я намерен с большим вниманием следить за развитием событий.
– Могу ли я спросить почему?
– Потому что, если обвиняемая не убивала Ральфа Экветера, тогда это сделал Горас Шелби. И я намерен проследить за тем, чтобы все нормы закона были соблюдены и мы не оказались в таком положении, когда мы не сможем привлечь к уголовной ответственности Шелби.
– Очень хорошо, – сказал судья. – Продолжайте, мистер Мейсон. Попросите мистера Шелби подняться на место для свидетелей.
Шелби присягнул, ободряюще улыбнулся Дафнии и приготовился отвечать.
– Одну минуту, ваша честь, – заговорил Гамильтон Бергер. – Прежде всего я должен заявить этому свидетелю, что он подозревается в причастности к убийству – либо как действовавший самостоятельно, либо как соучастник Дафнии Шелби. Я хочу его предупредить, что все сказанное им в дальнейшем может быть использовано против него.
Мейсон поднялся с кресла:
– Ваша честь, я возражаю против этого как против очевидного нарушения норм судебной практики, ибо расцениваю слова окружного прокурора как явную попытку запугать свидетеля защиты настолько, чтобы он отказался от дачи показаний.
– А я, – повысил голос Гамильтон Бергер, – возражаю против того, чтобы этот свидетель давал показания, на том основании, что он не отдает себе отчета в своих действиях, ибо страдает заболеванием, называемым сенильной деменцией.
Мейсон ответил с улыбкой:
– Я бы хотел увидеть логику в действиях окружного прокурора. Если он действительно уверен в недееспособности Гораса Шелби, зачем было его предупреждать о том, что все сказанное им в дальнейшем может быть использовано против него?
Судья Кайл улыбнулся, затем повернулся к свидетелю:
– Суд желает задать вам несколько вопросов, мистер Шелби.
– Да, сэр.
– Вы понимаете, что это зал судебных заседаний?
– Да, сэр.
– И что привело вас сюда?
– Я вызван в качестве свидетеля защиты.
– Вы были объявлены недееспособным судебным решением этого округа?
– Этого я не могу сказать. Меня преследовали жадные родственники, которые без моего ведома давали мне наркотики, отправили в так называемый санаторий вопреки моей воле и даже привязывали ремнями к койке. Мне известно, что суд, вынесший решение об учреждении опеки, позднее поручил врачу-специалисту обследовать мое состояние.
Наступила очередь давать объяснения Перри Мейсону:
– Должен сообщить суду, что доктор Грантланд Олм, которому суд поручил обследовать мистера Шелби, сделал это и признал мистера Шелби совершенно дееспособным и психически здоровым. Двое других известных психиатров также обследовали его и подтвердили заключение доктора Олма, заявив, что мистер Шелби совершенно здоров и в состоянии сам заниматься своими делами: если суд желает, я могу попросить этих врачей подняться на свидетельское место.
Судья Кайл улыбнулся:
– Продолжает ли окружной прокурор настаивать на своем заявлении?
Гамильтон Бергер шепотом посовещался с Марвином Мошелом, затем сказал:
– С разрешения суда есть два врача, которые подтверждают, что мистер Шелби страдает сенильной деменцией.
– Эти врачи не являются специалистами в области психиатрии, – с самым любезным видом заявил Перри Мейсон, – причем в данный момент врачебная коллегия вообще решает вопрос о том, что доктор Бекстер будет лишен своего звания и права заниматься лечебной практикой. Если вам хочется отнимать время у суда и слушать спор трех специалистов-психиатров с этими двумя врачами общего профиля, мы можем доставить вам такое удовольствие.
Гамильтон Бергер снова посовещался со своим помощником, затем сказал:
– Мы временно снимаем наше возражение, ваша честь, но мы требуем, чтобы этого свидетеля предупредили.
Судья повернулся к Горасу Шелби:
– Мистер Шелби, суд никоим образом не хочет вас запугивать, но в то же время считает необходимым предупредить, что в соответствии с заявлением прокурора данного округа вы можете считаться сообщником или даже основным преступником по тому делу, по которому предъявлено обвинение мисс Дафнии Шелби. Поэтому суд предупреждает, что все сказанное вами позднее может быть использовано против вас и что вы имеете право на собственного защитника на любой стадии процесса. Скажите, представляет ли вас мистер Мейсон как поверенный?
– Только в той степени, в какой он доказывает мою правомочность и здравый смысл.
– Он не представляет вас в связи с возможным обвинением, которое может быть вам предъявлено по делу об убийстве Ральфа Экветера?
– Нет, сэр.
– Желаете ли вы иметь собственного защитника, который будет давать вам советы в отношении ваших прав, обязанностей и привилегий в связи с данным преступлением?
– Нет, сэр.
– Желаете ли вы добровольно давать показания?
– Да, сэр.
– Вы понимаете суть этого процесса?
– Да, сэр.
– Вы учитываете заявление суда о том, что ваши показания впоследствии могут быть использованы не в вашу пользу?
– Да, сэр.
– Понимаете ли вы, что вы не обязаны отвечать на те вопросы, которые могут вас скомпрометировать?
– Да, сэр.
– Очень хорошо. В таком случае, мистер Мейсон, прошу вас.
– Мистер Шелби, существует ли какая-то родственная связь между вами и обвиняемой? – спросил Мейсон.
Шелби высоко поднял голову и громко сказал:
– Да, сэр. Она моя дочь.
По залу прокатился шепот. Судья постучал молотком, призывая к порядку.