Петрова растроганно улыбнулась:
– Спасибо, Лелька. Я не знала, что ты такая... внимательная.
Полянская самодовольно улыбнулась и с оттенком превосходства посмотрела на Дашу.
– Да уж... Не то что другие. Ходят тут, только грязь развозят.
Но молодая женщина, казалось, не слышала последней реплики. Она задумчиво теребила волосы.
– Вот уж не думала, что Кока был такой болтливый. А что, если он не только вам все рассказывал?
Последовала пауза, во время которой Лелька продолжала изучать Дашу недружелюбным взглядом.
– Был? А почему был?
Даша смущенно прикрыла рот рукой.
– Потому что он уже не живет.
– Что значит «не живет»? – не меняя интонации, переспросила Лелька.
– Не живет, значит умер. Его убили.
– Когда?
– Застрелили. Почти неделю назад. Мы как раз пытаемся понять, кто и зачем это сделал.
– А тебе зачем это надо?
Даша растерянно посмотрела на Аню, словно ища у нее поддержки, но та только махнула рукой:
– Ладно, Рыжая, не отвлекайся. Важно то, что Кока действительно, скорее всего, левшой не был.
– Ну и что?
– Ну и то. Я, конечно, не особо разбираюсь в боевых и стрелковых видах спорта, но объясни мне такую вещь: почему, когда на человека нападают, угрожают его жизни, он держит оружие в нерабочей левой руке?
Даша озадаченно почесала кончик носа.
– Не знаю. Почему?
– Вероятно, потому, что в этот момент он держал что-то в правой. Для него гораздо более важное. То, что хотел тебе передать. Именно поэтому он и сказал: «Возьми». Вспомни хорошенько, могло быть такое?
Молодая женщина обхватила голову руками и уставилась в пустоту. Минуты две она сидела, не издавая ни звука и не шевелясь. Внезапно ее зрачки расширились, ноздри раздулись, и она медленно повернула голову в сторону подруги. Глядя сквозь нее невидящим взглядом, не разжимая губ, Даша наконец выдавила:
– Не иначе как эта жирная гнида постаралась. – И со всей силы шлепнула ладонью по спинке дивана. – А я-то думала, чего он за мной увязался!
Аня оторопела:
– Ты это о ком?
Даша окончательно пришла в себя, ее всю трясло от негодования:
– Ты представляешь, тварь какая! – Она принялась размахивать руками. – Короче, когда началась стрельба, я сидела за столом в банке – хотела снять немного денег со счета. Меня обслуживал один, одна... одно редкостное дерьмо. Так вот, когда Кока упал, я присела рядом – эта тварь, я имею в виду это дерьмо, все вокруг ползало. А потом я увидела его в самолете, он летел в Москву со мной одним рейсом, а еще я на него натолкнулась в ЦДХ, и можешь себе представить, в тот вечер, когда убили Витю, он тоже был в клубе!
Петрова внимательно слушала рассказ. Было видно, что ей не все понятно, но перебивать повествование Анечка явно не хотела, дабы не нарушить и без того неровный ход мысли своей разнервничавшейся собеседницы. Но услышав последнюю фразу, она тут же переспросила:
– Ты хочешь сказать, что вчера видела этого человека в клубе?
– Нет, – рявкнула Даша и трясущейся рукой достала сигарету. – Полетаев показал мне списки посетителей клуба, и среди них я обнаружила его фамилию.
– Значит, ты полагаешь, что этот человек из банка подобрал то, что собирался передать тебе Кока? – медленно проговорила Аня. – Тогда зачем же он следит за тобой? Нет, нет, здесь что-то не то.
Она обхватила руками плечи и принялась расхаживать по комнате.
– Начнем сначала. Кока приезжает в Прагу, чтобы встретиться с тобой. Он хочет передать тебе нечто ценное. В него стреляют, и он успевает только протянуть эту вещь в твою сторону. Ты ничего не замечаешь, и тогда эту вещь подбирает банковский служащий... – Петрова прикрыла глаза. – После этого он начинает следить за тобой... Что бы это значило?
Даша хотела ответить, но Лелька, заметив ее порыв, показала кулак и приложила палец к толстым губам. Даша решила не нарываться на конфликт.
– Что это значит? – повторила Аня уже заметно повеселевшим голосом. – А это может означать только одно! Рыжая, – Петрова щелкнула пальцами, – эта вещь не имела никакой материальной ценности.
Даша растерянно хлопала глазами:
– А что же она тогда имела?
– Ценность этой вещи заключается в коэффициенте ее информативности.
– Чего-чего?
– Это ключ к чему-то, что действительно является очень ценным, и воспользоваться этим ключом, судя по всему, можешь только ты. Поэтому-то клерк и следит за тобой.
У Даши стал какой-то прибитый вид. Она не очень понимала, как это Петрова за несколько секунд пришла к тому же самому выводу, что и эфэсбэшник. И подозревала, что, скорее всего, так никогда этого и не поймет.
Тем временем Анечка продолжала размышлять вслух:
– Что же именно Макеев хотел тебе передать? Достаточно маленькое – ведь он держал эту вещь в ладони, довольно легкое... Ты же звука не слышала?
– Ничего я не слышала, – подавленно ответила Даша. – Ничего не слышала, кроме криков и выстрелов. И потом: там палас. Вот если бы шкаф упал, тогда бы, наверное... А что-то маленькое... Нет, не слышала.
– Палас? – заинтересовалась Аня. – Какого цвета там палас?
– Цвета? Не знаю... Серого, по-моему, ну или близкого к этому. Но не красного и не в цветочек, и не...
– Значит, этот предмет был, скажем так, нейтрального цвета: серый или бежевый. Что это может быть? Маленький, легкий, серый?
– Дохлая мышь, – подала голос из своего угла Лелька.
Даша сердито посмотрела на нее и цыкнула:
– Нечего сказать – лучше молчи. – Затем снова обратилась к Ане: – Чего гадать? Надо эту гниду отловить и выбить из него всю недостающую информацию. Вон мужиков возьмем с собой – сразу обделается со страху...
– Каких это ты мужиков с собой брать собралась? – поинтересовалась Аня и скрестила руки на груди.
– Да каких угодно. Хоть с работы с твоей...
– Об этом забудь.
– Ну хорошо. Тогда Эдика с Леней. А чего, здоровые ребята.
– Еще чего придумаешь? – начала злиться Петрова. – Иди вон Игоря попроси. Если он тебя костылем сразу не прибьет, то, может быть, и согласится. И потом, ты что, международного скандала хочешь?
– А кто ему дал право покойников обкрадывать? – моментально завелась Даша. – Это, между прочим, по международному праву называется мародерством. И кое-где за это вообще расстреливают.
– Ты предлагаешь его расстрелять?
– Нет, я предлагаю ему морду набить. Чтобы чужого не брал. Какая гадина! Он же знал, что у меня на счету хрен с маком остался и все равно – не побрезговал! Одинокую женщину обокрасть...
Аня поспешила утихомирить разбушевавшуюся подругу.
– Ладно, одинокая, успокойся. Лучше подумай, как нам его найти...
– Да никак. Вернее, очень просто. Надо выйти на улицу Горького и идти по ней, пока его жирная рожа не начнет в витринах мелькать. Потом остановиться, взять его за одно место и...
– Я поняла, – остановила поток яростной брани Петрова, – Одевайся и пойдем.
– Куда? – растерялась Даша и даже успокоилась.
– На Тверскую. Так теперь улица Горького называется.
Глава 271
Эта поездка была, пожалуй, самой сложной из всех. Несколько дней по указанному адресу никто не появлялся. Когда же Герман, потеряв всякую надежду дождаться нужного ему человека, решил возвращаться в Москву, под вечер шестого дня перед дверьми подъезда наконец показалась мужская фигура.
Здоровый, крепкий мужчина вынырнул откуда-то из темноты и, не включая свет, стал возиться с ключами, пытаясь открыть замок. Только войдя в подъезд, он включил свет, воровато оглянулся и быстро поднялся по лестнице.
Лозенко посмотрел на часы: надо дать Белову минут двадцать-тридцать: пусть придет в себя с дороги, умоется, переоденется, а потом уже можно и в гости напрашиваться.
Через полчаса Герман неторопливо, словно прогуливаясь, подошел к стеклянной двери подъезда, на которой, казалось, знал уже каждое пятнышко, отыскал фамилию Beloff и нажал кнопку. Однако ожидаемого звука зуммера не послышалось. Микрофон переговорного устройства был глух. Герман удивился и для верности несколько раз подергал ручку двери, но та оставалась закрытой. «Может, не услышал?» – подумал Лозенко и еще раз уперся пальцем в кнопку звонка. Потом еще раз и еще... Тишина. «Может, не работает сам звонок?» – решил Герман и достал телефон. На пятом гудке включился автоответчик.
«Вот так номер. Выходит, господин Белов ни с кем общаться не собирается. Это плохо. Очень плохо».
Однако отступление не входило в планы Лозенко – слишком большие деньги были поставлены на кон. Он отошел в тень дерева и стал дожидаться, пока кто-нибудь из жильцов откроет дверь. Минут через пятнадцать вспыхнул свет, и за стеклянной стеной показалась пожилая дама в брючном костюме, ведущая на поводке маленькую серебристую собачку. Герман дождался, пока дама откроет дверь, и шагнул ей навстречу с обворожительной улыбкой.
– Добрый вечер, мадам, – на чистейшем французском языке поздоровался он и предупредительно придержал дверь.
– Добрый вечер, месье. О, благодарю вас! – Старушка окинула Германа внимательным взглядом, но ничего не спросила. – Скорее, Мими, скорее, не задерживай месье.
Лозенко подождал, пока они пройдут, и, слегка поклонившись на прощание, зашел в подъезд. Лифта в доме не было, и он стал быстро подниматься по лестнице, следя за номерами квартир. Нужная дверь находилась на третьем этаже и, к его немалому удивлению, оказалась железной. Наверное, это была единственная железная дверь в Бельгии, если не считать банковских учреждений.
Нажав круглую кнопку звонка, Герман прислушался. Очень тихо, еле слышно прозвучала мелодичная трель. Значит, звонок работал. Однако дверь по-прежнему оставалась закрытой. Тогда гость вдавил кнопку и не отпускал до тех пор, пока в квартире не послышалось глухое металлическое лязганье. Скрипнули дверные петли, и Лозенко уже готов был улыбнуться, но услышал грубый голос:
– Кто там?