Полетаев, сидя в углу больничной палаты, плакал от смеха.
– Скотина, какая скотина, – взглянув на него, сквозь зубы процедила Даша. – Чтоб ты сдох! Так меня изуродовать! – И ткнула в зеркальце грязным пальцем, не отмытым после падения. – Ну, допустим, парик ты мне купишь. А с бровью что делать?! Сбрить вторую и повесить надпись – «Мона Лиза»? Чтоб ты сдох! – повторила она с еще большей ненавистью и откинулась на подушку.
Подполковник извлек из кармана тончайший батистовый платок и принялся вытирать слезы.
– Дашенька, красавица моя, тебя ничто не в силах обезобразить...
– Да пошел ты, – мрачно буркнула молодая женщина и осторожно дотронулась до лица. – Я теперь похожа на бультерьера.
– Ну что ты... – Полетаев подавил очередной приступ смеха и подсел ближе. – Ты просто некоторое время на себя не смотри. Смотри, например, на меня. В моих глазах ты увидишь только любовь и обожание. Я тебя буду любить всякую...
– Если я узнаю, что ты меня специально покалечил... – Даша заскрипела зубами.
Эфэсбэшник сразу посерьезнел.
– Вот об этом я и хотел поговорить. Скажи, кто знал, что ты будешь меня ждать у...
Но Даша не дала ему договорить. Брызгая слюной, она принялась кричать на всю палату:
– Ты знал! Ты все и подстроил! Комитетская рожа! Боишься, что я кого-то опознаю! Выбить мне глаза не удалось, так попытался их сжечь!
– Ну что ты несешь? – Подполковник попытался уложить ее обратно на подушки. – Лучше подумай хорошенько. Либо кто-то следил за тобой, либо заранее знал, что мы встречаемся именно там. Скорее всего, знал, иначе не стал бы ждать столько времени. Вспомни, кому ты еще звонила?
Приступ гнева кончился так же внезапно, как и начался. Молодая женщина устало прикрыла глаза и затихла. Прошло несколько минут, Полетаев уже подумал, что она уснула, но Даша приоткрыла правый глаз и невыразительным голосом произнесла:
– Я Анечке звонила. На автоответчик наговорила. Где она, кстати?
Подполковник перестал улыбаться и погладил ее по плечу.
– Даша, детка, ты, главное, не волнуйся.
Даша побелела, как полотно.
– Она... мертва?
Полетаев замотал головой:
– Нет, нет. Но... есть кое-какие проблемы,
– Какие проблемы?! – Она попыталась приподняться на кровати. – Ты можешь говорить членораздельно?
– Петрову в квартире мы не обнаружили. Двери взломаны. В автоответчике кассеты нет. Вот эту записку мы нашли прилепленной с внутренней двери туалета. У вас что, был такой способ общения?
Даша ватной рукой взяла листок.
«Рыжая в кои веки
ты оказалась права
голубые ели
за мой счет
сегодня вечером
зайди к соседу снизу».
– Ты понимаешь, о чем идет речь? – Подполковник пристально смотрел ей в лицо.
– Не совсем, но догадаться нетрудно. Помоги мне подняться.
– Нет, – Полетаев вздохнул. – Минимум еще один день ты должна провести в больнице. Ты мне нужна завтра с утра живой и здоровой. Так о чем эта записка?
Даша хотела потереть ладошками лицо, но вовремя вспомнила, что лучше к нему не прикасаться.
– Мы познакомились с двумя приятелями. О них я тебе и начала рассказывать перед тем, как... – ее голос задрожал, – как меня хотели застрелить. Они «голубые». Один из них – Эдуард, высокий блондин. Я думаю, что именно он и похитил Анечку. А от второго я сбежала, как только услышала, что их домашний компьютер издает знакомый тебе свист.
Полетаев прищурился:
– Я так понимаю, это те двое красавцев, с которыми вы были в «Нарциссе»? Леонид Никишин и Эдуард Лаймонис?
В Дашином лице что-то дрогнуло: она никак не могла привыкнуть к сверхназойливой осведомленности своего знакомого.
– Да, – нехотя кивнула головой она.
– Понятненько. – Полетаев задумался. – А они знали, зачем ты туда пришла? Я имею в виду твою встречу с хозяином клуба.
– Да. Незадолго до начала программы Витя подошел к нам и сказал, что хочет показать мне некую кассету, связанную с убийством Коки...
– Проклятье! – вполголоса выругался эфэсбэшник и достал мобильный телефон. – Нам еще этого не хватало. Алло, Костик? Мне нужен Самарычев. Пусть свяжется со мной, как только появится.
Положив телефон на больничную тумбочку, Полетаев осторожно взял Дашину руку в свою.
– Прочитай, пожалуйста, записку еще раз. Что означает, что они ели за ее счет? Это какой-то шифр?
Раненая задумалась, но через секунду отрицательно помотала головой.
– Понятия не имею. Правда. Ни о чем таком мы не договаривались... Вчера около шести вечера я приехала к тому, второму, который Леонид, думала, что они все там. От меня скрываются. Пока приготовила поесть, пока накрыла... Когда я оттуда сбежала, было часов восемь. Во сколько я тебе позвонила?
– В восемь четырнадцать.
Даша удивленно посмотрела на подполковника, но ничего не сказала. Полетаев откинулся на спинку стула.
– Как же тогда она могла знать, что вечером где-то они ели за ее счет? – задумчиво произнес он. – И какого соседа снизу имела в виду? Мы допросили троих, остальных не было дома.
Даша осторожно потрогала разбитый лоб.
– Наверное, Шурик. Я его видела один раз, мельком. Он где-то учится.
– Тогда Буйков. – Полетаев снова взял телефон. – Алло, Костик, сосед снизу – это Буйков... Ну и прекрасно, вытащите его из постели и узнайте, что именно Петрова сказала перед своим отъездом. Жду.
– Умру я, наверное, скоро, – с тоской глядя в окно, пробормотала Даша, и по щеке ее скатилась слеза.
– Ты будешь жить вечно, – наклонился подполковник и чмокнул ее в оставшуюся небольшую здоровую часть лба. – Я поехал.
– Куда? – автоматически спросила Даша, хотя ей это было глубоко безразлично.
– За париком, – со смешком ответил Полетаев и быстро выскочил из палаты.
Раненая зло посмотрела ему вслед. Повисшая в палате тишина принесла неприятное чувство тревоги. Пока подполковник находился в палате, он, конечно, вызывал праведный гнев и прочие отрицательные эмоции, но как охранник был все же незаменим.
Даша решила поспать и, на всякий случай, внимательно осмотрела свои руки, ноги и прочие части тела на предмет подсоединения к ним каких-нибудь жизнеподдерживающих трубочек. Во всех триллерах преступники прокрадываются в палату и перерезают их остро заточенным скальпелем. Убедившись, что руки–ноги свободны, и в случае необходимости она сможет без особых потерь для здоровья покинуть больничное ложе, Даша натянула одеяло до самого подбородка и прикрыла глаза.
Глава 411
Неприветливый, хмурый свет осеннего утра едва освещал палату. За больничным окном качались ветви уже опавшего, но еще не заледенелого клена с унылыми остатками пожухлой листвы. В небе кружили птицы.
Даша несколько раз шмыгнула носом и сморщилась. Странно. К вполне традиционному запаху медикаментов настойчиво примешивался еще один, непонятный, раздражающий своей неуместностью. Раненая чуть приподняла голову и скосила глаза. Справа от нее, на тумбочке, стоял огромный букет темно-красных роз и источал настолько сильный аромат, что к горлу начала подкатывать тошнота.
– Сестра! – завопила она что было силы.
В палате что-то грохнуло. Даша приподнялась и озадаченно посмотрела по сторонам. В углу, в кресле, сидела молоденькая сестричка и испуганно взирала на вверенную ей пациентку. На полу рядом с девушкой валялась толстенная книга.
– Извините, – Даша страшно смутилась. – Я была уверена, что в палате никого нет. Думала, вы где-нибудь там, – и махнула в сторону двери.
– Ничего-ничего. – Сестричка довольно быстро пришла в себя. – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо. – Даша заставила себя улыбнуться. – Почти как в раю. У меня к вам будет только одна просьба: вы не могли бы выбросить этот веник? – Она указала на букет.
Молоденькая медсестра засмеялась:
– Что вы! Такие прекрасные розы...
– Вот и замечательно – возьмите их себе. А то у меня от них давление поднимается.
– Хорошо. – Девушка лукаво улыбнулась. – А вы знаете, кто вам их принес?
– Именно поэтому я и спешу от них избавиться.
– Ладно, не буду вас нервировать. – Сестра осторожно подняла тяжелую вазу и направилась к двери.
– Подождите! – окликнула ее раненая. – Подождите... У вас случайно нет зеркала с собой?
Медсестра опустила голову.
– Ну зачем вам зеркало? Вам нужно лежать и поправляться. Будете выписываться – принесу целый набор.
Даша помрачнела.
– Что, так плохо? – тихо спросила она и осторожно потрогала левую щеку.
– Нет, конечно! – Сестричка оперла вазу о бедро. – Ну хорошо, дам я вам зеркало, если хотите. Вот сейчас отнесу цветы, накормлю вас завтраком и дам. Только зря вы так...
2
Завтрак оказался неожиданно разнообразным, если не сказать царским: омлет, йогурт, буженина, джем, фрукты. Хлебцы были поджарены до нежно-золотистой корочки. Не стоило труда догадаться, чьих это рук дело.
Мысленно простив подполковника, Даша принялась уписывать все за обе щеки. Наевшись от пуза, она терпеливо перенесла перевязку, затем выклянчила у медсестры томик О’Генри в мягком переплете и погрузилась в чтение. К обеду Даша почувствовала легкую дремоту. Отложив книгу, она повернулась лицом к стене, закрыла глаза и уже забылась сном, как вдруг почувствовала, что кто-то легонько растирает ей плечо. С трудом разлепив здоровый глаз, она повернула голову и увидела рядом с кроватью незнакомую медсестру. Медсестра держала на изготовке шприц и, видимо, собиралась делать укол. Ее густые темные волосы с трудом помещались под накрахмаленной шапочкой, лицо закрывала марлевая повязка.
– У меня что, тиф? – спросила Даша, увидев повязку, и приподнялась.
– Грипп ходит, – каким-то странным голосом ответила медсестра и приготовилась вонзить шприц в плечо.
– Эй! – вскрикнула Даша и отдернула руку. – Что это вы мне колоть собираетесь?