Пилюгина вскочила с места. Полетаев перехватил ее у самой двери.
– Спокойно, девушка.
Даша махнула рукой.
– Нет, этот человек не Элеонора. Хотя ее-то как раз и стоило подозревать. Тому человеку Макеев верил свято. Верил и автоматически вычеркивал его из числа подозреваемых по одной-единственной причине. Тот человек никогда не был в университетском кафе...
Боб сидел, не издавая ни звука. Даша грустно смотрела на него со своего места.
– Я все никак не могла понять, почему у Коки в руках был пистолет, ведь он не собирался дикого убивать... И только сейчас до меня дошло – на этом настоял тот, кто пришел с ним. Для убийцы это была своего рода страховка: если его схватят, можно выдать себя за частного сыщика, который задерживает банковского грабителя. А если не схватят, то вышел из банка, сдернул с головы парик и пошел дальше. Помнишь, Боб, когда я рассказала тебе о том, что Коку убили, ты сразу же спросил, успел ли он мне что-нибудь рассказать. Откуда ты мог знать, что перед смертью мы разговаривали? – Голос Даши звучал на удивление буднично. – По интенсивности усов и шевелюры сразу надо было догадаться, что это все ненастоящее...
Кузьмин медленно опустил голову. Один из комитетчиков присел рядом с ним, щелкнул наручниками. Боб даже не пошевельнулся.
– Подождите минуточку! – подполковник поднял руку.
Помощник вопросительно посмотрел на Полетаева.
– Нет, нет, наручники пока оставьте. Я только хотел уточнить одну маленькую деталь: где, по-вашему, Кузьмин смог раздобыть столько оружия по дороге из аэропорта в банк? В «Макдоналдсе»?
– У него был сообщник. Полагаю, тот самый Петер, о котором говорил Иржи, – он ведь служил в полиции.
Однако Иржи отрицательно покачал головой.
– Нет, на фотографии, что хранилась в шкатулке, был совсем другой человек.
– Я знаю, – кивнула Даша. – Я даже знаю, кто та женщина, которая должна была тебе позвонить. Как вы уже поняли, это была не Анька.
По комнате пробежал шум. Все смотрели на Элеонору. Даша держала паузу. Физик вспылил:
– Ты договоришь когда-нибудь или нет?
– Подождите, ей же еще надо придумать, как все было на самом деле, – с вызовом произнесла Пилюгина и сложила руки на груди. – Ну, Рыжая, не ожидала я от тебя такой подлости...
Полетаев принял охотничью стойку.
Однако Даша смотрела совершенно в другую сторону. Она медленно подняла руку и протянула ее по направлению мощной груди.
– Этой женщиной была Лелька!
Секунду в квартире висела абсолютная тишина. И вдруг неожиданно грохнул дружный смех. Заливалась Элеонора, обнажая все тридцать два белоснежных зуба, смеялся подполковник, с которого сразу же спало все напряжение, Аня просто качала головой. Чех фыркал, как загулявший кот, а физик, возмущенно крутя пальцем у виска, что-то быстро шептал на ухо Эдику, у которого, в свою очередь, от изумления глаза стали выше, чем шире. И только деликатный Валера, к тому же находившийся в зоне непосредственной опасности, сдерживался из последних сил, но, увидев разъяренное, пунцовое, как свекла, лицо Аниной соседки, тоже не выдержал и расхохотался.
– Я тебя, сволочь рыжая, сейчас стулом прибью! – проревела Лелька и бросилась на Дашу.
Та ловко заскочила на руки подполковнику и обхватила его шею.
– Помогите! – завопила она изо всех сил.
Полетаев схватился за ухо и от неожиданности сбросил Дашу на пол. Лелька, вырвавшись из рук державших ее мужчин, пыталась наступить на Дашу ногой. Все повскакивали со своих мест. Кто-то визжал, кто-то ругался нецензурными словами, но для десятка дерущихся и плохо знакомых друг с другом людей хрущевская гостиная оказалась явно маловата. Задели выключатель, и квартира погрузилась в полную темноту. Слышались удары, грохот и звон разбиваемого стекла. Потом вдруг раздался душераздирающий вопль и сразу все стихло. Через несколько секунд вспыхнул огонек зажигалки, с его помощью один из комитетчиков нащупал выключатель, и в комнате снова стало светло.
Картина предстала удручающая. Два стула были сломаны, окно разбито, журнальный столик валялся на балконе, видимо, именно им и выбили стекло. Дверца от стенки лежала на полу. Посередине комнаты стоял Эдуард, держась рукой за голову. Напротив него замерла Лелька с пучком длинных светлых волос в руке.
Полетаев пришел в себя первым. Он нагнулся, нашел на полу стонущую Дашу и помог ей подняться. Разъяренные комитетчики пинками усаживали всех на свои места. Лица у собравшихся были злыми и помятыми.
– Ну что, все успокоились? – деловито осведомилась Даша, подтягивая сползшие штаны.
Несколько человек сделали попытку наброситься на нее. Трое охранников с трудом, но все же сдержали их порыв.
– Что ты за человек такой! – не выдержал Полетаев. – Я никак не пойму, тебе что, доставляет удовольствие видеть, как другие страдают?
– Палыч, – недоуменно посмотрела на него Даша, – зачем ты так?
Леонид, стирая кровь с разбитой губы, поддержал подполковника:
– Тогда для чего ты сказала, что этот тупой кусок сала... – договорить ему не удалось. Лелька, изловчившись, ударила его кулаком по голове, физик тихонько охнул и сполз на пол.
Элеонора не выдержала и снова расхохоталась.
Один из комитетчиков тут же заломил Полянской руки за спину, щелкнули наручники.
– Еще одно слово, и я тебя пристрелю, – с холодной яростью прошипел Полетаев Даше и для наглядности достал оружие. – Говори.
Даша сердито смотрела на него, но молчала.
– Ты будешь говорить или нет?!
Она помотала головой.
– Подполковник, вы же ее пообещали пристрелить, – деликатно заметил один из комитетчиков.
Полетаев опустился в кресло и прикрыл лицо ладонью. Плечи его вздрагивали. Остальные недоуменно переглянулись: видеть плачущего эфэсбэшника еще никому не доводилось. Но подполковник поднял голову, и все облегченно выдохнули – Полетаев смеялся.
– Прошу извинить меня. Это от неожиданности. И вы, госпожа Быстрова, простите. Разумеется, я не хотел вас застрелить. По крайней мере сегодня. Можете продолжать.
Даша осторожно перевела дыхание, но в глазах ее все же читалась опаска.
– Вот вы вроде неглупые люди... – неуверенно начала она.
«Неглупые люди» молчали и грозно смотрели на нее.
– Неужели вам не пришла в голову простая мысль, что это не могла быть Элеонора?
– Почему?
– Да потому что у нее никогда в жизни не было доступа к Анькиному компьютеру.
– Тогда почему это не могла быть сама Петрова? – возразил физик. – Только из-за того, что Макеев побежал к ней за советом?
– Разумеется, нет. Все гораздо проще: если Анечка такая гениальная, то как могла попасться на такой мелочи?
Все продолжали молчать. Даша с укором посмотрела на них и пояснила:
– На работе Петрова пишет какие-то там невероятные шифровальные программы, а дома, на своем компьютере, просто так, в свободном доступе оставляет столь очевидные, зубодробительные улики! И где тогда все остальное? К тому же Петровой не надо было зарабатывать деньги преступным путем – у нее хорошая зарплата, любимая работа и возможность хоть завтра уехать в любую страну мира. Скажите, зачем такому человеку кого-то убивать?
– Наконец-то хоть одно разумное слово... – пробормотала Аня.
– Ты бы лучше помолчала, – осадила ее Даша. – Если бы сразу рассказала о Коке, то мне не пришлось бы догадываться, что твой компьютер использовался опосредованно.
– Как-как? – не выдержал Иржи.
– О-по-сре-до-ван-но, – по слогам повторила Даша. – То есть, без ведома хозяина...
Засмеялись несколько человек.
– Какое замечательное толкование слова «опосредованно», – заметила Аня.
– Я сейчас замолчу, а ты пойдешь под расстрел, – разозлилась Даша. – Все отлично поняли, что я хотела сказать.
– Не переживайте, госпожа Петрова, – вмешался Полетаев, – я постараюсь, чтобы на эшафот она шла рядом с вами.
– Нет уж, дайте хотя бы умереть спокойно...
Теперь засмеялись все.
– Вы будете слушать или нет? – рассердилась Даша.
– Будем, – раздался дружный хор.
– Тогда слушайте. Действительно, чтобы такую кашу заварить, мозги нужны были немереные, а такие в наличие были только у нее, – Даша обличительно указала перстом на Петрову, малым не выколов ей глаз. – И вдруг я вспомнила, как Валера – это он – рассказал мне, что есть такая игра или соревнование, я не очень поняла, но суть в следующем: то, что можно просчитать на большом компьютере за один день, маленький, домашний, сделает за тысячу, однако если мы соединим тысячу маленьких компьютеров вместе, и тем самым превратим его в один большой...
– Нельзя ли покороче? – прервал ее Полетаев.
– Не мешай, – отбрыкнулась Даша, – так вот, я и подумала, а что, если и в этом случае работал не один большой и умный компьютер, – она снова кивнула на Аню, – а несколько маленьких, плюгавеньких, а?
Еле-еле пришедший в себя после могучего удара физик не выдержал:
– Да эта корова не то что на плюгавенький не тянет, она далее ковриком для мыши быть не может.
Лелька издала утробный звук. Физик быстро умолк и отполз на другой конец комнаты.
– Выслушай сначала, – холодно оборвала его Даша. – Вычислила я Лельку очень простым способом: методом исключения. Кто мог украсть мои дневники? Только тот, кто бывал в этой квартире: Анька, Иржи, Элеонора и Лелька. Зачем Аньке красть, если я ей сама их дала? Ну, в крайнем случае, могла бы вырвать опасную страницу и все. Элеонора хотела дневники купить, значит, ее мы тоже исключаем. Остается Иржи и Лелька. Однако у чеха в сумке их не оказалось, а от Митрича, как известно, он удрал в одних трусах. Дальше. Кто знал, что я хочу искать что-то на даче Боба? Анька, Иржи и Лелька. Но... – тут Даша подняла палец, – Петрову сразу же придется исключить, ибо это была именно ее идея. Остаются Иржи и Лелька. Но кроме моих дневников, пропали еще ключи. А кто мог знать, что у чеха в сумке лежат ключи и украсть их? Я, Петрова и Лелька...
– Пан мог и соврать, – пожал плечами Полетаев.