Лагг посмотрел им вслед и проговорил:
— Чудной тип. Ну, так как у нас теперь дела?
— Зашли в тупик, — ответил я, что соответствовало истине, и вернулся к Пасси.
Ожидая профессора Фарингтона, мы обсудили все с начала. Пасси изложил свои выводы, по существу разумные, хотя и сбивчиво изложенные.
— Комедию он с ней разыгрывал, — рассуждал Пасси. — Знаете, как в сказках говорится: жили-были два брата — один добрый, а другой злой. Будем так и продолжать их называть для удобства — Питерс и Гаррис. У Питерса были деньги, и Гаррис иногда выдавал себя за него: такое не так уж редко случается. И этой красотке Гаррис назвал себя Питерсом, чтобы на случай, если ей вздумается навести справки, она решила, что он человек состоятельный. А адвокат — тот, бедняга, совсем уж запутался. Оба брата, наверное, были похожи друг на друга, а тот несчастный, что там лежит, вообще уже ни на что не похож. Как вы считаете, мистер Кемпион?
Я колебался. Опознать кого-то через двадцать пять лет — дело всегда рискованное, а Кингстон к тому же говорил, что его пациент был похож на Гарриса. В общем, я готов был согласиться с теорией инспектора с одним лишь исключением. По-моему, говоря о Питерсе и Гаррисе, как о «добром» и «злом» братьях, ему следовало бы переставить имена. Я ему так и сказал. Пасси внимательно поглядел на меня:
— Может и так, только это все равно ничего не дает. Кто совершил эти убийства — вот что я хотел бы знать.
Мы молча смотрели друг на друга, пока нас не вывел из этого состояния профессор Фарингтон. Он ворвался словно вихрь. Это был невысокий, но плотный шотландец с седой лохматой шевелюрой и такими проницательными серо-голубыми глазами, какие мне не приходилось еще видеть.
— Доброе утро, инспектор, — поздоровался он. — Говорят, тут у вас куча трупов.
Его бодрый тон несколько шокировал нас, и в пристройку мы проводили его молча. Однако после того, как он осмотрел труп человека, которого когда-то звали Гаррисом, его хорошее настроение испарилось. Он обернулся ко мне, и выражение его лица было как нельзя более серьезным.
— Я знаю от сэра Лео о ваших подозрениях и готов снять перед вами шляпу, — произнес он. — Чертовски хитро… чертовски.
— Значит, вы полагаете… — начал я.
Он махнул рукой, чтобы я замолчал.
— До вскрытия я не могу сообщить ничего определенного, но меня отнюдь не удивило бы, если вы оказались бы правы. Отнюдь.
Я отошел в сторону, и он принялся за работу. Наконец он выпрямился.
— Пошлем в лабораторию, — проговорил он, — и через два дня я подробно доложу вам что и как. Думаю, однако, что могу высказать свое мнение — сами понимаете, пока это только догадка — что он умер раньше, чем получил эту рану на голове.
Я задал ему один-единственный вопрос, и он утвердительно кивнул.
— Да, — ответил он, — это был яд. Не удивился бы, если им окажется хлоралгидрат. Вот это, — он показал на проломленный череп, — должно было сбить вас со следа. Боюсь, что вы имеете дело со страшно ловким преступником, мистер Кемпион. Ну, а теперь поглядим на второго беднягу.
Глава 15 ЛАГГ УХОДИТ
За два дня ничего не произошло, на два дня нам было даровано спокойствие: Лео, чтобы немного прийти в себя, Пасси и мне, чтобы собрать как можно больше полезных сведений.
В деревне все делали вид, будто ничего не случилось, только ходили хмурые, пораньше ложились спать, запирая двери на все запоры, и со злостью отгоняли всяких туристов, совавших нос на поле, где был найден несчастный Хейхоу.
У Дженет вид был удрученный, да и Поппи сдала. Зато Уиппет проявил такое участие, которого я от него не ожидал. Временами он заходил ко мне, а потом сидел и молчал, вопросительно поглядывая на меня, пока я не отсылал его к Дженет, которая была достаточно добра, чтобы удостаивать его своего внимания.
Кингстона, разумеется, было всюду полным-полно и, в общем-то, польза от него была. У него была слабость к сплетням, и он не считал нужным обращать внимание на закон о диффамации.
Мы получили первые сведения от мистера Скина, адвоката. Тот Питерс, что умер в тетерингском санатории, отнюдь не был, оказывается, бедняком и к тому же предусмотрительно застраховался на двадцать тысяч в Объединении страховых ассоциаций. Насколько мог судить мистер Скин, Питерс собирался занять денег под заклад страхового полиса и вложить их в какое-то предприятие. Получилось, однако, так, что выиграл на этом его брат — Гаррис.
О Гаррисе нам удалось выяснить очень мало. Он снимал квартиру в Лондоне на имя Питерса, но богатым никогда не был. Наши трудности еще увеличивались неразберихой: кто же из братьев был Гаррис, а кто Питерс. В конце концов, я отправился к Лео. Он сидел в кабинете и грустно разглядывал великолепную коллекцию своих охотничьих трофеев. Перед ним на письменном столе лежала кучка нетронутых бумаг.
— Нам дают десять дней, мой мальчик, — сказал он наконец. — Предварительное следствие продолжено, чтобы дать нам время, но это значит, что мы должны получить какие-то результаты. Уж слишком много вокруг этого разговоров. Признаюсь, мой мальчик, что многие здесь считают, будто мне следовало сразу же обратиться в Скотленд-Ярд. Сначала дело не казалось мне сложным, но, поверь, сейчас я и не знаю, чем все это кончится. Каждое утро просыпаюсь и думаю, что же принесет нам этот день. Среди нас на свободе гуляет убийца. Бог знает, кого он выберет следующей жертвой.
Он умолк, а когда я ничего не ответил, пристально посмотрел на меня.
— Я тебя знал еще мальчишкой и сразу вижу, когда у тебя что-то на уме. Если ты что-то раскопал и ждешь, пока будут улики, без колебаний скажи мне, кого ты подозреваешь. Я вынесу все, что угодно, только не эту неопределенность. Ты хоть что-нибудь понимаешь во всей этой неразберихе?
Я по опыту знаю, что на Лео можно положиться во всем, и тем не менее колебался. Довериться кому бы то ни было в данный момент было слишком опасно.
— Слушайте, Лео, — ответил я, — я знаю, как было совершено первое убийство, и, мне кажется, знаю, кто его совершил. Но в данный момент я абсолютно ничего не могу доказать, а без доказательства мы ничего не добьемся. Дайте мне еще день-два.
Сначала он было вспылил, и я уже боялся, что он воспользуется своим авторитетом и заставит меня сказать все, что мне известно, но он, однако, смирился. Я высказал еще одну просьбу.
— Смогли бы вы получить разрешение министерства внутренних дел на эксгумацию Р. А. Питерса, похороненного в январе на кладбище в Тетеринге?
На его лице появилось выражение озабоченности.
— Попробовать можно, — произнес он наконец, — только, дружок, опознать кого-либо через такое время… — Он нахмурился и развел руками.
— Может, нам и удастся, — настаивал я. — В определенных обстоятельствах это возможно.
Он все еще хмурился.
— Имеешь в виду, когда в теле есть сурьма?
— Необязательно сурьма, — ответил я. — По большей части, это вопрос почвы.
В конечном счете я добился своего и пошел разыскивать Кингстона.
По телефону я справился, есть ли он дома, и мы с Лаггом отправились за ним. Доктор с радостью встретил нас в своей неуютной приемной.
— Ну, видно, у вас выдался выходной, раз уж вы решили и меня навестить, — сказал он с укоризной. — Что будете пить?
— Ничего, — ответил я, — сейчас ничего. Мы к вам не просто с визитом. Нам нужна ваша помощь.
Его круглое розовое лицо залилось краской от удовольствия.
— Серьезно? Это мне льстит. Я уж начал было думать, что только мешаю вам. Я тут, пока суть да дело, провел небольшую разведку на свой страх и риск. В «Оперившемся драконе» поселился какой-то загадочный тип. Вы о нем что-нибудь знаете?
— Не слишком много, — ответил я честно. — Знавал его когда-то, мы, собственно, вместе ходили в школу, но с тех пор почти не виделись.
— Ага… — он с таинственным видом покачал головой, миссис Тетчер говорит, что в начале недели он несколько раз интересовался Хейхоу. Вы об этом знали?
Я, конечно, не знал и поблагодарил Кингстона.
— Это мы выясним, — сказал я. — А сейчас не могли бы вы показать нам ваше кладбище?
Он охотно согласился. Мы вышли из дома, похожего на казарму, запущенного и неуютного. Кингстон явно сам это сознавал и смущенно объяснил нам:
— Я тут хозяйничаю с помощью одного паренька из деревни, пока отдыхающих нет. Славный паренек, на все руки мастер. Сын местного строителя и помогает ему, когда не подрабатывает у меня или викария. Как только появятся отдыхающие, придется завести уборщицу и санитарку.
Лагг плелся позади нас, и Кингстон улыбнулся мне.
— Практики у меня здесь, знаете, почти никакой. Иначе, наверное, не было бы так скучно.
Проходя мимо моей почти новенькой машины, он с вожделением посмотрел на нее, и мне стало его немного жаль. В его затаенной зависти было что-то детское. Тратить время зря он умел гениально, так что машину мы осматривали довольно долго. Он восхищался мотором, внутренней отделкой, блеском лака, чем завоевал сердце Лагга.
В обстановке полного взаимопонимания я воспользовался случаем, рискнул и оказал ему доверие, предназначенное первоначально для Уиппета. Мы заговорили о почве на здешнем кладбище. Он проявил заинтересованность и помог мне.
— Да, — заключил он, — земля здесь сухая и твердая, а, может, в ней есть что-то консервирующее, потому что однажды старый Уиттон, наш могильщик, вытащил меня утром из постели, чтобы показать диковинку. Он отрыл могилу трехлетней давности, потому что жена покойника завещала похоронить их вместе. Крышка гроба каким-то образом сдвинулась, и, представьте себе, мы увидели великолепно сохранившееся тело. Как вы об этом могли догадаться?
— Кусты на кладбище, — ответил я. — Как раз подходящая почва для таких.
Мы еще минутку поговорили на эту тему, и тут его осенило, к чему я клоню.
— Эксгумация?! — спросил он. — Серьезно? Ну и ну! Вот это будет…
Он замолчал, проглотив следующее слово, которое почти наверняка прозвучало бы «забава».