и чаще выживали по сравнению с собаками, которых подключали к аппарату искусственного кровообращения. Так как другие методы не показали обнадеживающих результатов, то они решили, что имеет смысл опробовать их методику на людях.
Подходила она только для детей, так как донор должен был быть значительно крупнее пациента. Лиллехай предложил использовать в качестве доноров родителей, так как группа крови хотя бы одного из них, как правило, была совместима с группой крови ребенка, да и согласие на данную процедуру от них получить было куда проще. Получение же одобрения руководства больницы было более сложной задачей: процедура подразумевала, что совершенно здоровый человек — донор — подвергается значительному риску, так что идея встретила существенное сопротивление. После долгих споров медицинский совет все-таки дал «зеленый свет», и 24 марта 1954 года Лиллехай прооперировал своего первого пациента.
Им стал тринадцатимесячный мальчик по имени Грегори Глидден — он родился с дефектом межжелудочковой перегородки. Его отец вызвался выступить в роли донора, и утром в день операции им обоим дали общий наркоз. Затем их положили на смежные столы в операционной и ввели в магистральные кровеносные сосуды трубки. Когда грудная клетка мальчика была вскрыта и Лиллехай был готов оперировать на сердце, венозную кровь, возвращавшуюся в сердце Грегори, через вену на ноге перенаправили в кровеносную систему отца. Она проходила через его сердце и легкие, после чего возвращалась в аорту мальчика. Следующие двенадцать с половиной минут отец дышал за своего сына, пока Лиллехай вскрывал желудочек и зашивал перегородку. С формальной точки зрения операция прошла как по маслу и отцу не было причинено никакого вреда, а вот мальчик одиннадцать дней спустя умер из-за постоперационной пневмонии.
Несмотря на неудачу, Лиллехай и его коллеги не собирались отступать. На следующей неделе они прооперировали еще двух пациентов, возрастом три года и пять лет, также используя в качестве доноров их отцов. Эти маленькие пациенты полностью поправились — это был первый случай, когда кому-то удалось успешно зашить отверстие между желудочками сердца. Девятнадцать из их первых двадцати шести пациентов выжили, и Лиллехай настолько уверовал в свою методику, что в августе решился оперировать ребенка с тетрадой Фалло. Даже Блэлок и Тоссиг, разработавшие знаменитую операцию на синюшных детях, полагали, что полностью исправить столь серьезную патологию невозможно, однако Лиллехай вместе с коллегами доказал, что они ошибались. С марта 1954-го по июль 1955 года Лиллехай с помощью метода перекрестного кровообращения прооперировал сорок пять пациентов, многие из которых были маленькими детьми. У всех были патологии, прежде считавшиеся неизлечимыми, а результаты были невероятными: две трети из них выжили и больше половины жили после операции дольше тридцати лет.
Несмотря на этот бесспорный успех большинство хирургов выражали серьезные сомнения по поводу применения метода перекрестного кровообращения. Когда Лиллехай на медицинской конференции представил результаты своих первых трех операций, слово взял присутствовавший в зале Джон Гиббон — он выразил опасения, которые разделяли с ним многие его коллеги: «Мы все еще убеждены, что операции, подразумевающие выполнение кардиотомии [вскрытия сердца], предпочтительнее проводить с помощью методики, не требующей участия другого, здорового человека. Перекрестное кровообращение неминуемо связано для донора с определенным риском». И действительно, такой риск был: хотя об этом и не сообщали в прессе, несколько хирургов, плохо разбирающихся в данной методике, попытались, используя ее, оперировать, и это привело к страшным последствиям. В Британии перекрестное кровообращение было признано настолько опасным, что его запретили законодательно, и даже думать о подобных процедурах было нельзя. Один из младших хирургов в подчинении Джона Гиббона, Джордж Хаупт, заметил, что такая операция была единственной известной процедурой, показатель смертности по которой теоретически мог достигать двухсот процентов.
Все сорок пять доноров Лиллехая выжили, хотя один едва не умер, когда его сердце остановилось вскоре после завершения операции. Хирург незамедлительно вскрыл ему грудную клетку, чтобы сделать прямой массаж сердца, но тут же вздохнул с облегчением, когда увидел, что оно возобновило свою работу без его помощи. Этот чуть не закончившийся трагедией случай, а также тот факт, что метод перекрестного кровообращения не подходил для взрослых пациентов, убедили врачей попробовать другие способы. Двое коллег Лиллехая из его отделения, Гилберт Кэмпбелл и Норман Крисп, экспериментировали с идеей, впервые примененной Сергеем Брюхоненко в изначальном варианте его автожектора, — использовать в качестве оксигенатора легкие животных. Кэмпбелл и Крисп провели несколько операций на детях, осуществляя искусственное кровообращение с помощью собачьих легких, однако большинство их пациентов умерли. В начале 1955 года в больницу Лиллехая поступил тринадцатилетний мальчик по имени Кельвин Ричмонд. Его сбил грузовик, в результате чего образовался травматический дефект предсердной перегородки. Семье мальчика предложили выбрать между методом перекрестного кровообращения и использованием собачьих легких, и они выбрали второй вариант. Большую собаку погрузили в наркоз и удалили ей одно легкое. Орган поместили в пластиковый цилиндр, где он продувался чистым кислородом. Кровь Кельвина перекачивалась через легкое собаки в течение двадцати минут, пока Лиллехай зашивал дыру между предсердиями. Удивительно, но мальчик полностью поправился.
Но этот успех был редким исключением. Ярким показателем ненадежности данного метода стала работа Уильяма Мустарда из Госпиталя для больных детей в Торонто, прямо через дорогу от которого находилось отделение Бигелоу. В 1952 году он прооперировал семерых детей с врожденными пороками сердца, перекачивая их кровь с помощью насоса через легкие макаки-резус: больше часа эти маленькие пациенты дышали через обезьяньи легкие. Никто из детей не прожил после операции дольше нескольких часов, и когда Мустард несколько лет спустя наконец отказался от этой методики, лишь трое из двадцати одного его пациента были еще живы и в добром здравии.
Таким образом, к 1955 году были испробованы несколько методов проведения операции на открытом сердце, у каждого из которых обнаружились серьезные недостатки. К концу десятилетия, однако, уже ни у кого не оставалось сомнений в том, какой метод был лучшим. И хотя Гиббон отказался от дальнейшего использования своего аппарата искусственного кровообращения, другие хирурги решили продолжить его дело. Так, Викинг Бьорк из Швеции разработал искусственное легкое, в котором кровь насыщалась кислородом, собираясь в виде тонкой пленки на вращающихся дисках. Свои собственные исследования проводили и другие американские ученые: Дональд Кирклин из клиники Майо в Миннесоте встретился с Гиббоном и с его благословения (а также с помощью его инженеров) сконструировал копию его устройства. Будучи аскетичным и дотошным человеком, Кирклин уделял невероятное внимание деталям, и его усердный труд себя оправдал: двадцать четыре из его первых сорока пациентов выжили, и он заключил, что аппарат искусственного кровообращения является «надежным и безопасным» медицинским оборудованием.
Кирклин сделал многое, чтобы убедить хирургическое сообщество в пользе аппарата искусственного кровообращения, зато Ричард де Вол превратил его из дорогостоящего новшества в доступное и практичное устройство. В начале 1954 года он начал работать в лаборатории Лиллехая и отвечал за работу насоса во время первых операций с применением перекрестного кровообращения. По просьбе Лиллехая де Вол стал изучать возможность искусственного кровообращения и в результате придумал схему, которая кардинально отличалась от используемой Гиббоном. Его оксигенатор состоял из вертикального пластикового цилиндра высотой шестьдесят сантиметров, кровь под давлением проходила через этот цилиндр снизу-вверх, а с помощью восемнадцати шприцев для подкожных инъекций, расположенных у основания цилиндра, в нее вводились пузырьки воздуха. Первые исследователи остерегались подобного метода насыщения крови кислородом из-за серьезной опасности, которую представляли для организма человека газовые пузырьки. Де Вол нашел простой способ устранить этот риск: установленный в верхней части оксигенатора специальный резервуар задерживал всю образующуюся пену, кровь спускалась через спиральную трубку и по дороге избавлялась от всех попавших в нее пузырьков воздуха.
Своей простотой устройство де Вола произвело настоящую революцию в кардиохирургии. Трубка — а также средство против образования пены, которым она обрабатывалась, — были позаимствованы из молочной промышленности. Предназначены они были, соответственно, для работы с молоком, а не с кровью. Вообще, ни одна деталь для этого аппарата не была произведена специально, и по оценкам де Вола, стоимость изготовления всего устройства составляла не более пятнадцати долларов. Другим первым аппаратам искусственного кровообращения на подготовку требовалось двое суток — более 450 металлических и стеклянных деталей нужно было тщательно очистить. В машине де Вола не было движущихся деталей, ее легко было собирать и стерилизовать, и для ее обслуживания не требовалось целой армии инженеров. Первая операция с применением нового оксигенатора была проведена в мае 1955 года, и к началу следующего года де Вол вместе с Лиллехаем сделали ее девяносто четырем пациентам со всевозможными патологиями сердца. Результаты были настолько хорошими, что в статье, посвященной этим операциям, де Вол с уверенностью заявил: «Судя по этому опыту, очевидно, что восстановительной хирургии на открытом сердце суждено занять важное место в медицине».
Это был тот самый толчок, который был так нужен, чтобы хирургия на открытом сердце развивалась дальше: хирурги со всего мира приезжали, чтобы увидеть Лиллехая и де Вола за работой, а после возвращались домой и собирали собственные аппараты. Вскоре появилась еще более простая версия оксигенатора де Вола: себестоимость производства этого устройства из двух спаянных листов пластика была всего несколько центов, его запросто можно было запустить в массовое производство, и предполагалось, что оно будет одноразовым. Вскоре после этого в конструкцию аппарата значительное улучшение внес Уильям Кольф, американец голландского происхождения, первым применивший искусственный диализ. При прямом взаимодействии крови с кислородом ее клетки повреждались, и Кольф разработал оксигенатор нового типа, в котором кровь удерживалась отдельно от газа с помощью полупроницаемой мембраны. Газовый обмен проходил через этот защитный барьер. В 1970-х годах мембранный оксигенатор был доведен до совершенства и с тех пор стал стандартным устройством для всех операционных.