идея: почему бы не сделать миниатюрный дефибриллятор, который срабатывал бы автоматически и только в случае необходимости, а затем имплантировать его пациенту?
Это был крайне амбициозный проект, однако упорства Мировски было не занимать. Он был польским евреем и вырос в Варшаве. Когда немецкая армия в 1939 году захватила город, Мировски было пятнадцать. Не желая соглашаться носить на себе желтую звезду Давида, он отправился в шестилетнее странствие через Восточную Европу и Россию, зарабатывал на жизнь своим умом и преодолел в общей сложности более десяти тысяч километров. Когда в 1945 году он наконец вернулся в Варшаву, то не нашел там ни своей семьи, ни своего дома. Впоследствии он изучал медицину в Польше, Франции и Америке, где работал вместе с Хелен Тоссиг и Джоном Хопкинсом, после чего устроился кардиологом в Израиле. Именно здесь у него зародилась идея об имплантируемом дефибрилляторе, но в его больнице не было необходимых технических ресурсов для развития этого проекта. Лишь в 1968-м, когда он перебрался в Синайскую больницу в Балтиморе, ему удалось хоть как-то сдвинуться с мертвой точки.
Здесь он объединил усилия со специалистом по электронике Мортоном Моуэром, у которого, по иронии судьбы, возникла точно такая же идея насчет имплантируемого устройства. Дефибрилляторы занимали много места, и Моуэр поначалу скептически относился к тому, что их удастся уменьшить до нужного размера. Вскоре, однако, они поняли, что если разместить электроды непосредственно в сердце, то это значительно уменьшит необходимое для дефибрилляции напряжение, а заодно и размер прибора. Предварительный прототип был готов уже к 1969 году, и его успешно имплантировали собакам. Как это было со многими предшественниками Мировски, его идея встретила значительное сопротивление в медицинских кругах, и как минимум один журнал отказался публиковать его первую статью на эту тему. Когда она наконец была напечатана в 1970 году, Бернард Лоун — ведущий специалист того времени по дефибрилляции — подверг ее язвительной критике. Он предположил, что прибор будет без надобности бить пациента током с потенциальным смертельным исходом: «В том, что сердцу будут нанесены повреждения, сомневаться не приходится. Единственное, что сложно предугадать, так это их масштабы». Другой специалист назвал предложенное устройство бомбой внутри тела.
Из-за столь враждебного настроя медицинского сообщества Мировски и Моуэру не удалось привлечь инвестиции для развития своего проекта, и они были вынуждены платить за оборудование из собственного кармана. Ситуация немного улучшилась, когда у них получилось договориться с небольшой фирмой под названием Medrad, специализирующейся на медицинском оборудовании, и заняться совместной разработкой устройства. Исследования отнимали много времени и сил, а также были сопряжены с серьезным риском для жизни, так как подразумевали использование тока напряжением в тысячи вольт. Моуэр чудом избежал смертельного удара током, когда с электрода, с которым он работал, соскочил разряд и ударил в стоящую в пятнадцати сантиметрах от него миску с водой.
Сделать прибор небольшим оказалось не так уж и сложно: главная трудность заключалась в распознавании серьезной аритмии. Права на ошибку не было: один-единственный удар током без надобности мог убить пациента. Поначалу Мировски использовал датчик кровяного давления, однако тот себя не оправдал. В итоге они обратились к методу, заключавшемуся в непрерывном анализе электрической активности сердца с использованием функции плотности для определения хаотического состояния, свойственного фибрилляции желудочков.
К 1975 году у них уже была рабочая модель, которую они имплантировали собакам. Чтобы убедить скептиков, Моуэр и Мировски сняли небольшой фильм, посвященный работе их устройства. В нем демонстрировалось, как у здоровой собаки с помощью электрошока вызывается фибрилляция желудочков, вследствие чего ее сердце останавливается, и она теряет сознание. Несколько секунд спустя ее безжизненное тело вздрагивает — это срабатывает автоматический дефибриллятор, и сердце оживает. Вскоре после этого собака приходит в себя и встает на ноги. Затем последовали долгосрочные испытания, в ходе которых пяти собакам имплантировали портативные дефибрилляторы на срок до трех лет. К концу 1979 года Мировски решил, что они готовы опробовать свое устройство на человеке.
Первый ИКД был имплантирован в ходе операции, проведенной 4 февраля 1980 года в больнице Джона Хопкинса. Пациентом была женщина пятидесяти семи лет, у которой восемью годами ранее случился сердечный приступ. С тех пор у нее регулярно были приступы аритмии, а однажды ей удалось выжить лишь потому, что она упала в обморок на пороге больницы, где ее спасли с помощью дефибриллятора. Мировски наблюдал, как хирург Леви Уоткинс прикрепляет к ее сердцу электроды. Один из них был пропущен через вену в правое предсердие, а другой электрод в виде квадратной пластины был закреплен поверх околосердечной сумки. Само устройство было размещено в кармане под кожей живота, а затем подсоединено проводами к обоим электродам. Эта первая операция прошла невероятно успешно: когда пять месяцев спустя Мировски сделал о ней доклад, пациентка была жива и больше не страдала от фибрилляции желудочков.
В течение года после этой исторической операции шестнадцать пациентов получили ИКД. Работоспособность прибора можно было проверить, искусственно спровоцировав опасный сердечный ритм, и в подавляющем большинстве случаев дефибриллятор быстро устранял возникшую проблему. Многие кардиологи, однако, продолжили относиться к этому изобретению с подозрением, и за следующие несколько лет Мировски и его коллеги провели массу клинических исследований, чтобы доказать его эффективность и безопасность. Самые первые модели могли улавливать лишь фибрилляциию желудочков, а к 1983 году Мировски и Моуэр создали устройство второго поколения — кардиовертер-дефибриллятор, способный преобразовывать опасную тахикардию в нормальный сердечный ритм.
Поначалу были серьезные опасения насчет того, что пациенты с ИКД будут получать разряд тока в несколько сотен вольт, — никто не знал, насколько больно это будет. Некоторые экземпляры первых приборов выходили из строя и через регулярные интервалы времени били своих носителей током, заставляя их изрядно мучиться. Когда же ИКД работал в нормальном режиме, то, по словам пациентов, удар током был не больнее крепкого удара в грудь. А такой временный дискомфорт, определенно, можно было потерпеть, особенно если учесть, что альтернативой ему была остановка сердца с последующей смертью. Когда Мировски начал свои исследования, большинство его коллег были уверены, что устройство сможет помочь лишь небольшому числу пациентов. Но к середине 1980-х годов стало ясно, что случаи внезапной смерти от сердечного приступа достигают масштабов эпидемии — тысячи людей были подвержены постоянному риску, что у них в любой момент разовьется смертельно опасная аритмия. К 1985 году устройство было имплантировано достаточному количеству пациентов, чтобы ученые могли сделать вывод, насколько эффективно оно помогает предотвращать смертельный исход. Результаты были потрясающими. При отсутствии лечения до 66 процентов больных умирало в течение года, в то время как показатель смертности среди тех, кому имплантировали ИКД, составлял всего два процента. Доказательств эффективности устройства было уже столько, что медицинскому сообществу ничего не оставалось, как признать ее. Итак, понадобилось двадцать лет, чтобы всех убедить. Изобретатель любил повторять свои «три закона Мировски»: «Не сдавайся, не поддавайся и надери задницу всем негодяям». Лучшего доказательства его упорства и быть не может.
К 2009 году по всему миру ежегодно имплантировалось уже более 250 000 ИКД. Современные модели гораздо совершеннее тех, что были в 1980-х. Они способны охватить более широкий спектр и вылечить от различных видов аритмии и, как правило, сочетают в одном устройстве функционал и ИКД, и кардиостимулятора. Сами электрокардиостимуляторы тоже преобразились до неузнаваемости: теперь они полностью программируемые и подстраиваются под потребности пациента, а также ведут регистрацию сердечной деятельности для ее дальнейшего анализа — данные передаются на компьютер по беспроводной связи или через Интернет.
Современными устройствами можно даже управлять удаленно — этот факт сценаристы использовали в сюжетном повороте в сериале «Родина». В части, вышедшей в эфир в 2012 году, террористы узнают серийный номер кардиостимулятора вице-президента США, взламывают его и повышают сердечный ритм настолько, что тот умирает от остановки сердца. Удивительно, но эта ситуация не такая уж и надуманная, как может показаться сначала. В 2008 году группа исследователей изучила степень защиты управляемых дистанционно ИКД и обнаружила, что контроль над ними можно перехватить, используя оборудование, которое продается в самых обычных магазинах, — правда, предполагаемому убийце, чтобы исполнить свой замысел, пришлось бы подойти к своей жертве вплотную. К тому же риск этот был не просто теоретическим. Вице-президенту Дику Чейни в 2001 году после многих лет серьезных проблем с сердцем поставили ИКД. Шесть лет спустя устройство заменили на управляемое дистанционно, и его кардиолог Джонатан Рейнер сразу же стал переживать, что ему могут причинить вред. По его просьбе производители перепрограммировали ИКД и отключили эту функцию, тем самым гарантировав, что вице-президент не станет первой в мире жертвой столь фантастического убийства.
Создание кардиостимулятора, а затем ИКД стало очевидной победой технологий над болезнью. В девятнадцатом веке бесчисленное количество пациентов страдало от необъяснимого учащенного сердцебиения, которое их в конечном счете убивало. Сегодня кардиологи больше не пользуются такой расплывчатой терминологией. Они четко разделяют несколько видов аритмии и обычно их успешно лечат — чаще всего путем имплантации электронного устройства. Обычно такие меры носят паллиативный характер, и устройства ставятся людям, которые уже перенесли сердечный приступ. Однако лучшее лечение, как говорится, — это профилактика. Что, если можно было бы как-то выявлять риск сердечного приступа и каким-то образом его предотвращать? По мере того, как в 1960-х совершенствовался кардиостимулятор, в борьбе против болезней сердца был открыт еще один фронт, главным оружием которого стал старый добрый скальпель и превосходные хирургические навыки.