– Возможно. Хотя тогда меня больше волновало, как бы меня не выжгла моя же собственная магия. Никакие практики не помогали, и я решил, что в Школе стражей знают, что делать.
Набравшись смелости, Кристина касается пальцами полоски его кожи между краем перчаток и манжетом рубашки. Робко, готовая в любой момент сделать вид, что вовсе не жалела его. Но Кирилл не убирает руки. Он пускает искры, которые задевают пальцы Кристины: колко, приятно, чуть-чуть щекотно. Шоколад забыт, как и странное утро в лечебнице. Рядом с Кириллом она чувствует себя защищённой, и от теней, и от нежелательных прикосновений – ведь его как раз желанны! Для неё Кирилл похож на благородного рыцаря, готового саму тьму вызвать на поединок, чтобы защитить других, что бы он ни думал о себе.
Тихо плещется озеро, ветерок приносит запах дыма.
– Я не сказала… – она чувствует себя заворожённой тёмным колдуном. – С возвращением из теней.
– Я рад вернуться. Жаль, что не уберёг тебя.
Кажется, из неё выбили дух. Он так близко, а озеро – то самое, рядом с которым она благословила его, – расстилается перед ними глубокой синей гладью. Может, признаться, что она готова благословлять его каждый раз? Поделиться, как ей нравится делить с ним такие моменты?
Или тогда он позволил ей поцелуй, потому что боялся не вернуться? Кристина совершенно теряется. Для неё тот вечер у озера значил так много, а теперь она не уверена, как его воспринял Кирилл. Она бы не удивилась, захоти он просто отвлечься перед уходом. А сейчас поддержал её как преподаватель, ведь так и делают хорошие наставники.
И теперь Кирилл оттолкнёт её и скажет, что не готов разделить её чувства. И пребывать в неизвестности Кристине приятнее, чем услышать отказ.
Но тут Кирилл переводит тему.
– Кристина, а о чём тебя спрашивала Соня?
– Про печати. Точнее, про зелёные вспышки, о которых я сказала, – она откидывает с плеча хвост, – и больше о них, чем о тенях. Это плохо?
Кристина с тревогой смотрит на Кирилла: не будет ли у него неприятностей из-за этого? Хотя с чего бы? Но тот только потирает подбородок в задумчивости, а потом резко поднимается, будто его осенила какая-то мысль. Солнце светит ему в спину, и он кажется на его фоне тьмой, наполненной шёпотами и запахом костров.
– Мне надо в Службу. – Кирилл протягивает руку.
Кристина хватается за неё и встаёт. От резкого подъёма у неё кружится голова, ноги чуть не подкашиваются, и Кирилл подхватывает её, удерживая от падения в темноту.
– Кристина? – Его голос звучит в голове гулом. Лицо расплывается в тумане. – Дыши. Глубокий вдох и выдох.
Его голосу невозможно не подчиниться. Вскоре она чувствует, как её наполняет воздух, придаёт сил, возвращает с края, за который она вот-вот соскользнёт.
– Спасибо. – Кристина всё ещё тяжело дышит, но уже может стоять сама, а пальцы продолжают цепляться за Кирилла, будто если она отпустит его – упадёт. Его сила покалывает искорками.
Он хочет ещё что-то сказать, но тут раздаётся оглушающий барабанный бой, сообщающий об опасности. Символ стража вспыхивает на форме Кирилла.
– Чёрт! – Он отпускает Кристину; вокруг него уже вьётся тень. – Прорвана печать рядом с Академией. В главное здание, бегом! И не влипни в тени!
Кристина словно заворожённая смотрит, как его окутывают чернильные сполохи. Кирилл выбрасывает руку в сторону и шепчет открывающее заклинание. В воздухе появляется трещина, из неё тянет потусторонним холодом. Кирилл заходит в неё, воздух вспыхивает зелёным, и там, где только что был страж, остаётся лишь знак Службы.
Глава 8
– Ещё раз.
Бесстрастный голос ввинтился в голову. Все мышцы отчаянно сопротивлялись тому, что надо подняться и выдержать новую атаку.
– Ещё раз!
Теперь в голосе послышался гул песчаной бури, а по спине словно прошлись наждачной бумагой. Стиснув зубы, Кирилл поднялся с пола. Кожа саднила от постоянного жара и мелких ссадин, которые так легко оставляют тени. Шорохов – их наставник – прошёл мимо, овевая тяжёлой, давящей силой: ему около пятидесяти, но он мог дать фору многим зрелым стражам, что уж говорить о них, юнцах. В строгой форме, с ёжиком волос, высокий, он сам напоминал сгустившуюся тень. И трость стуком вторила каждому слову:
– Концентрация, дери вас стихии! Вам всего лишь надо удержать щиты!
– А как уничтожать тени? Что мы за стражи, если прячемся за щитами?
Резко смолкли голоса других учеников, Кирилл почувствовал их насторожённые взгляды. О да, они не привыкли спорить, то ли напуганные методами обучения, то ли не готовые отстаивать свои желания, хотя ровно этот же вопрос звучал перед занятием.
А Кириллу что? В нём клокотола ярость пополам с огнём. Он жаждал драки. Жаждал рвануться пламенем в тот мир, откуда приходят тени. Щиты, ха! Щиты для трусов, для неумёх, для тех, кто с трудом может вычертить самое слабое заклинание. Впрочем, сдержанностью Кирилл никогда не отличался.
Но они не скот на убой! Кирилл наблюдал за старшими стражами, видел, что те могут. Когда же начнётся настоящее обучение? Два месяца в Школе стражей, из-за которой он поссорился с отцом, а их только заставляют учить путаные рисунки печатей, непонятные схемы мира теней и пичкают теорией. Вот, ещё и щиты.
Шорохов же не просто наставник, именно он заведует Службой. Должен понимать!
Кирилл сложил руки на груди, когда Шорохов медленно подошёл к нему.
– Хочешь большего? – вкрадчиво спросил он. Его сила тяжела как земля, которой засыпают гроб. – Пожалуйста.
По щелчку пальцев спало сдерживающее заклинание, и сгустки теней понеслись на Кирилла. Краем глаза он заметил, как отшатываются остальные ученики, и даже обрадовался. Уверенно выставил огненный щит, и тени бились об него, некоторые опадали пеплом.
Снова щелчок. Тени окружали, заслоняли его от мира, и Кирилл остался с ними один на один. На секунду рёбра сжал страх – он один и не справится, – но Кирилл тут же отогнал его. Не до того.
Кирилл начал задыхаться от напряжения, магия текла в воздухе палящим жаром, но Кирилл упрям. И не сдавался. Вокруг шипение, хриплый клёкот, сухой воздух. Щиты сминались под напором теней. Кирилл вытянул руки, усилил заклинание, вертелся вокруг своей оси.
Но их слишком много. А он один в этой буре.
– Так что же ты? – спокойный голос Шорохова пробился сквозь шум в ушах. – Справишься?
Кирилл вытер пот с лица и зло посмотрел на него сквозь мельтешащие тени. Преодолев напор, медленно поднялся. К черту щиты!
Он выпустил весь огонь, что горел в нём. Щит упал, не выдержав такого напора – иначе Кирилл бы сам его убрал. Тени накинулись злой сворой, но умерли тут же, попавшие в жаркую бурю.
– Интересно. Но стражам мало уметь сражаться, важна дисциплина и субординация. Подчинение приказам. – Шорохов подошёл ближе и поднял тростью подбородок Кирилла вверх. – Это ясно? К тому же твои щиты не выдержали, ты выбрал неправильную основу. Одного огня мало, о чём я и говорил в начале занятия. Нужно подстроиться под теней.
Кирилл ничего не ответил, даже не стряхнул дым с рубашки и брюк, оставшись стоять в кругу пепла. Шорохов убрал трость и отошёл, а потом равнодушно бросил:
– Сегодня ночуешь в камере без силы. Продолжаем занятие.
Кирилл вздрогнул, но поднялся. Он знал – это будет самая долгая ночь в его жизни.
Кирилл проносится по преддверию мира теней, за которым, точно за мутным зеркалом, виднеется человеческий. Студенты бегут к главному зданию в надежде найти спасение: вокруг него одна за другой вздымаются стены изо льда и пламени. На лужайках остаются пледы с корзинами для пикника, забытые впопыхах рюкзаки и учебники.
Кирилл видит голубоватый свет: преподаватели возводят щиты изо льда. Остаётся только небольшой проход для спешащих внутрь студентов.
Но эти заклинания не спасут от теней. Ему ли не знать.
Разрыв пульсирует зелёным. Кирилл проходит сквозь него, чувствуя, как тело покалывает мелкими иголками. Сила сухри – переплетение огня и земли – вспыхивает внутри, рвётся стечь пламенем на землю, прорасти корнями.
Пахнет взрытой землёй и порохом. Дымные тени носятся в воздухе, расточая запах гари. Когтями они проводят по льду, как по стеклу, и нет ничего хуже этого звука. Кирилл быстро окружает себя щитом огня. Воздух плывёт маревом вокруг него, обдаёт жаром.
Дежурный страж по Академии, ещё молодой парень, бледен и явно не понимает, что делать. Его сила вспыхивает перед ним искрами и гаснет. Его трясёт, на лице ужас. Концентрация, парень! Кирилл коротко выкрикивает:
– Закройте печати!
– Нам бы с тенями разобраться! – скрипит зубами страж постарше, второпях вычерчивая руны ловушки на земле. Две или три тени, учуяв стражей, скользят к ним.
– Закроем печати – больше теней не появится, – отсекает Кирилл.
– Вот и закрывай, раз такой умный! – огрызается старший страж. Он морщится от усилий и напряжения, бросая взгляды на круговорот теней перед ними.
Кирилл опускается на одно колено и касается руками земли, взывая к ней, чувствуя, как токи жизни впиваются в пальцы, прорастают внутри него. Поднимает руку – и с неё срывается вихрь из камней и пыли, сметает ближайшую тень, маленькую и юркую, которая почти коснулась его щита…
Тень рвётся из клетки внутри, стучится в рёбра. Достав кинжал, Кирилл режет ладонь, приоткрыв печать. Тень проносится, будто огромный нетопырь, распахиваясь жутковатой красотой ночи.
Вопль боли доносится сбоку. Кирилл бросается к парню, уже окутанному агатовой шипастой тенью. Её длинные изломанные пальцы скребут по позвоночнику стража, и тот извивается на земле, пальцы впиваются в её мякоть. По рукам Кирилла течёт пламя, опадая всполохами. Он выпускает тень всю, до остатка, до нервной дрожи. Сейчас ему не нужны заклинания.