Кирилл сжимает кулак, и огненный вихрь плащом накрывает шипастую тень, сдавливает её в объятиях. Пронзительный визг – и она опадает крошками земли.
Страж, кажется, без сознания, но у Кирилла нет времени. Он призывает заклинанием тень обратно, и та врезается в тело на полном ходу. Кирилл едва удерживается на ногах, сила взрывается внутри, сдавливает лёгкие, стекает с пальцев дымом. Сейчас в нём вихрятся сотни костров.
Что-то будто шепчет внутри:
«Ты – хаос. Ты – огненная смерть. От твоего прикосновения всё рассыплется в прах».
Кажется, одна тень всё-таки дотянулась сквозь щит и рванула когтями по лопатке. И тут же развеялась. Кирилл не сразу понимает, что больше не с кем сражаться. Остался только выжженный круг земли.
Тень бьётся внутри, как в клетке, просит спустить её с поводка, дать снова почувствовать мощь хаоса. Скрипнув зубами, концентрируясь и не давая себе послабления, Кирилл выравнивает силу внутри, утихомиривает. Не сейчас. Не здесь.
Трещит воздух, вспыхивают печати, расправляя грань миров и выпуская команду стражей. Рубашка хоть и пропитана не пропускающим огонь маслом, не выдержала такого напора, рукава до локтя сожжены. Правая лопатка саднит и ноет. К Кириллу подходит Николай. Кожа его перчаток блестит на солнце чёрным, и он сам – воплощение изящества и порядка. На шее небрежно повязан белый шарф – единственное светлое пятно на фоне чёрного костюма. В тёмном взгляде – спокойствие, а голос негромкий и будто бы бесстрастный, хотя Кирилл точно знает, что Николай просто выучился сдержанности:
– Помочь?
Не с тенями, а с тем, что бьётся внутри него и просится наружу. И Николай, как и прежде, готов обуздать, проследить, чтобы разрушение не коснулось самого Кирилла. И, как и прежде, Кирилл не хочет, чтобы хоть кого-то зацепила его тень.
– Сам справлюсь.
Он достаёт из внутреннего кармана сигареты. Руки дрожат. Усталость накатывает волнами, от неё сводит мышцы. Николай оглядывает его с ног до головы и неодобрительно цокает языком. Кирилл потирает тыльной стороной ладони нос, морщится от того, как саднит порез, и закуривает, запрокидывая голову к небу. Прохладный осенний ветер остужает кожу. Надо обойти Академию, убедиться, что нигде больше нет прорывов, и найти Кристину.
– Сколько прорвалось? – Николай спокоен. Как и положено тому, кто теперь будет разгребать весь беспорядок.
– С десяток.
– Уничтожены?
– Все.
Николай одобрительно кивает и оглядывается, оценивая последствия. Защитная стена тает в воздухе, из здания выходят преподаватели. Они переговариваются и нервно косятся в сторону стражей. Кирилл отворачивается, предпочитая смотреть в небо и теряться в его голубизне, и видит, как к ним спешит Саша. Сейчас он совсем не похож на художника: вместо пятен краски – пыль и гарь на синей форме; вместо комбинезона – джемпер и стёганая серая куртка. Кирилл хмурится: и как ему не жарко? А потом спохватывается. Это ему самому достаточно одной рубашки, а другие замёрзли бы в конце сентября без верхней одежды.
Николай задаёт вопрос прежде, чем дожидается Сашиных комментариев:
– Ты осмотрел печати? Как теням удалось их сломать? Ведь только вчера их заклинали.
Саша хмурится и смотрит под ноги, закладывает руки в карманы брюк. Солнце подсвечивает его волосы золотом мёда.
– Нет. Печати были вскрыты, – произносит он с недовольством и неохотой, будто чувствует за это собственную вину.
– Что значит – вскрыты? – Николай щурится на солнце.
– То и значит. – Саша пожимает плечами, не поднимая взгляда от земли и чертя носком невнятный узор. Кирилл спалил окурок. Становится легче. Сила шуршит внутри, тёплая и приятная.
– Теней выпустили специально? – уточняет Николай, мельком оглядываясь.
– Получается, да.
Кирилл давно не видел, чтобы у Николая не нашлось слов: тот втягивает воздух через ноздри, руки сжимаются в кулаки. Николай говорит тише, чем до этого:
– Та-ак… Никому ни слова об этом. Надо подобрать более толковых стражей для Академии. Это какое-то недоразумение. – Он машет туда, где лекари колдуют над парнем, которого окружили тени. Кажется, он будет жить.
В этот момент со стороны дороги к озеру раздаётся крик:
– Стражей сюда!
Николая окликает страж из-за ворот и машет в сторону леса. Кирилл же торопится вслед за Сашей.
Воздух пропитан запахом моря и водорослей. Над дорогой метрах в полутора парит тень, похожая на серебристую медузу. Её полупрозрачные щупальца колышутся. Медуза вызывает желание дотронуться. Вокруг уже столпилось несколько преподавателей и студентов, которые в растерянности смотрят то на медузу, то на замершую перед ней Кристину. То, что это тень, Кирилл не сомневается, но никогда с такими не встречался. И ему очень не нравится, что эта хреновина слишком близко к Кристине, а та выглядит так, будто её зачаровали. Или опоили.
– Это что ещё за создание? – Саша замирает, не доходя пару метров.
– Не шевелись, – тихо произносит Кирилл, надеясь, что Кристина его услышит. Пальцы тянутся за кинжалом, он обходит тень полукругом, пытаясь понять, как к ней лучше подступиться и сработают ли обычные заклинания.
– Она красивая. – Кристина, как в дурмане, делает шаг вперёд. Слышатся щелчки, будто цепляются магниты друг к другу. Запах моря усиливается. Кончики пальцев щиплет от магии, готовой сорваться в новую смертоносную пляску.
– Я чувствую её, – выдыхает Кристина. – Она такая красивая…
Её пальцы едва не касаются щупальца. Кирилл не выдерживает и рвётся вперёд, сбивает Кристину с ног и тут же выставляет над ними земляной щит. Медуза касается его, стучит щупальцам. Запах водорослей не даёт толком дышать. Кирилл ловко выныривает из-под щита и шепчет заклинание, пламя вырывается из-под земли и касается кончиков щупалец. Медуза визжит, за несколько мгновений сгорает, оставляя зияющую дыру в воздухе, из которой тянет ледяным холодом.
Кирилл только поворачивается к Кристине, как слышит хриплый крик Саши:
– Кирилл! Помоги!
Того будто затягивает внутрь этой дыры. Пламя скачет по его пальцам, которые чертят знак печати. Бесполезно. Дыра поглощает силы, всасывает в себя всё вокруг. Кирилл вскакивает и встаёт плечом к плечу с Сашей.
– На счёт три!
Неистовый огонь Кирилла и мягкое пламя Саши сливаются, перемешиваются, становятся единым целым, стягивающим дыру. Запах водорослей теряется в тягучем аромате мирры, подогретой на огне. Ещё мгновение – и не остаётся ни следа печати или пролома. Только дымится воздух.
– Спасибо. – Саша дышит тяжело. Кончики его пальцев почернели, словно он копался в саже. Из носа течёт кровь. – Ты понял, что это было?
– Понятия не имею.
Кирилл разворачивается и подходит к Кристине, которая как раз поднимается с земли и стряхивает с джинсов соринки и пыль. Она слегка шатается, выглядит бледной и не смотрит на него, а Кирилла вдруг охватывает необъяснимое раздражение. Ведь сколько раз он рассказывал об этом на лекциях! А она ещё называет его хорошим учителем!
– Ты что, считаешь, что можно вот так взять и дотронуться до тени?!
– Я не знаю, что на меня нашло. – Кристина избегает его взгляда.
– Я же говорил – иди в главное здание.
– Я не успела! Они уже поставили щит, а вокруг кружили тени. Я отошла как можно дальше. Но в этой тени… было что-то чудесное. Что-то, до чего хотелось дотронуться.
– Тени убивают! – жёстко бросает Кирилл. – Ты этого хотела? Умереть на глазах у всех?
Она обхватывает себя руками и закусывает губу, будто хочет защититься от его слов.
– Кирилл. – Саша мягко касается его плеча. Его сила ощущается как ночное спокойствие пустыни. – Перестань. Пойдём, надо доложить Николаю и разобраться, что вообще произошло. Вы в порядке?
Кристина явно не сразу понимает, что спрашивают её. Она медленно переводит взгляд на Сашу и тяжело кивает. Из спутанных волос торчат травинки и листья, а взгляд совершенно потерянный, но голос звучит упрямо и твёрдо:
– Я знаю, что видела. Это была не та тень, которая хочет всё уничтожить.
– Можешь рассказать подробнее? – Саша склоняет голову набок и протягивает руку. Кристина хватается за неё с каким-то облегчением. Или так кажется Кириллу.
– Если вы послушаете. – Кирилл не может избавиться от ощущения, что этот справедливый упрёк – для него, и теперь злится на самого себя. Впрочем, нет. И до этого он злился на себя, и зря вообще… чёрт, он явно устал.
– Конечно, – улыбается Саша. И тень улыбки появляется на лице Кристины.
Кирилл не вмешивается. Он почти ненавидит себя в такие моменты. Что ему стоило дать ей договорить? Она была напугана, возможно, околдована. А он, как всегда, слишком испугался, что не справится. Но ведь они смогли. Тень растворилась, печать закрыта. Вот только рука Кристины сжимает руку того, кто вызывает куда больше доверия. И что хуже – Кирилл не понимает, почему его вообще волнует этот факт.
Хрустит гравий на дорожках, когда к ним подходит стажёр из Службы стражей, держа в руках кепку. Мнётся, явно не зная, как сказать. Кирилл закуривает, нутром ощущая плохие новости.
– Ну что ещё?
– Николай просит вас прийти в лес. – Служащий сжимает кепку так, что белеют костяшки пальцев.
Кирилл переглядывается с Сашей и едва заметно кивает в сторону Кристины – мол, побудь с ней.
– Думаю, нам не помешает хорошая кружка чая, – по-доброму улыбается Саша. – Кирилл говорил, тут есть отличное кафе. Покажете?
Кирилл, прищурившись, смотрит, как они сворачивают в сторону «Гвоздики и костей», куда уже подтягиваются взволнованные студенты. Конечно, Кирилл бы тоже сейчас не смог оставаться в стенах Академии, лучше вообще уйти подальше. И сейчас эта мысль так соблазнительна. Впрочем, он давно не ученик и не студент. Его ждёт лес.
Кириллу кажется, что этот день никогда не кончится.
Лес пахнет сосновой смолой, иголками и сухой листвой. Здесь всё кажется спокойным и мирным. В ветках деревьев звенят голоса птиц. Кирилл любит этот лес. И сердце вдруг охватывает щемящая тоска. Он словно знает, на что смотрит Николай, который сейчас разглядывает заросли кустов. И всё-таки подходит ближе.