Хоть пропади в своём мире теней!
Дёргается щека. Эти слова, брошенные три года назад, осели в голове так надёжно, что их ничем не вытравить. Он до сих пор помнит ярость отца.
С тех пор Кирилл считает, что не имеет права ни с кем сближаться. Он старается держаться подальше – как от родителей, так и от друзей.
Только невыносимо постоянно быть одному, и он возвращается в дом Саши, зовёт в гости Сару. И чертовски боится, что однажды тени придут и за ними, а его не будет рядом.
Кофе вскипает, и Кирилл переливает его в самую большую кружку, бросает звёздочки бадьяна. Что ж, он, по крайней мере, может попытаться не дать ещё кому-то умереть.
Кофе горчит. Кирилл допивает вторую чашку и откидывается на кожаную спинку стула, потягиваясь. Ему нравится мансарда тем, как в ней слышен дождь. И что через большое окно можно видеть небо со звёздами и луной – конечно, в те редкие ночи, когда тучи не заслоняют их. Рабочий стол упирается в стену со множеством заметок на маленьких разноцветных стикерах.
Кирилл понимает, что опять не выспится, и какой-нибудь случайно встреченный лекарь в Службе будет укоризненно выговаривать, что стражам иногда надо отдыхать. Особенно тем, у которых то бессонница, то кошмары, то раны от теней.
Кирилл перебрал досье каждого пропавшего ученика. Сравнил информацию, но всё-таки надо отдать аналитикам, пусть ищут связь. Он её в упор не видит.
Кирилл понимает, что почти задремал, когда вздрагивает от звонка телефона. Проводит ладонью по лицу, смахивая назойливую сонливость, и хрипло отвечает:
– Да?
– Я только что приземлился и мечтаю о доброй порции виски! – Звонкий голос Дани врезается в барабанные перепонки.
– Тебя не было два месяца. И первым делом ты тащишь меня в бар?
Кирилл встаёт, чтобы вытряхнуть пепельницу в мусорное ведро, которое глухо хлопает крышкой. Деревянные доски пола приятно холодят ступни, когда он подходит к окну. Кирилл ощущает сейчас свой внутренний огонь как умиротворённого зверя и вызывает дым, который начинает клубиться над ладонями. Вертит его, закручивая в спирали, забавляясь, как с ласковым зверьком.
– Кирилл, время шесть утра. Самое то для кофе по-ирландски. Ты не представляешь, что я притащил из поездки и с кем познакомился. Тебе точно понравится. Но я соскучился по городу и всем этим латте и капучино. Такси! Погоди… всё, я влез в машину. Давай-давай, вылезай из дома и тащи свои кости в Rock’n’roll bar. Да-да, на Сретенку, – последнее уже явно водителю.
– Ты не мог хотя бы выбрать магический бар? Что, там коктейли лучше? – Кирилл подходит к груде одежды и выдёргивает из неё одну из десятка чёрных форменных рубашек с медными пуговицами. Не заморачиваясь, чтобы погладить, накидывает на голое тело. Страж он или кто?
– Там завтраки вкусные! Жду!
Кирилл вздыхает и отключает телефон. Дома еды всё равно нет.
В половине седьмого в баре тихо и малолюдно, и Кирилл сразу находит взглядом Даню: тот устроился за столиком у окна и уже наворачивал завтрак. Он напоминал взъерошенного дружелюбного пса: невысокий, с широкой улыбкой, со взлохмаченными светлыми волосами и в яркой одежде из индийского магазинчика: лёгкие цветные штаны, оранжевая футболка, будто выжатый сок апельсина, разноцветное пончо. На руках и лице следы хны, которой Даня разрисовывал себя по настроению.
Кирилл на его фоне кажется мрачным вестником, да и ощущает себя похоже после кошмаров. И даже от вида глазуньи с сосисками и поджаристым тостом во рту появляется горькая вязкая слюна.
Даня радостно улыбается при виде Кирилла:
– Наконец-то! Как мир теней?
– Не упоминай ты его с утра пораньше. – Кирилл устраивается напротив и придвигает к себе меню, чтобы выбрать если не завтрак, так хотя бы чай.
– О, кто-то встал не с той ноги. – Даня втыкает вилку в поджаристую сосиску. – Как же я соскучился по такой еде! Надоела походная овсянка и тушёнка. Но было интересно!
Кирилл не сомневается: пройдёт неделя, и Даня побежит к начальству выпрашивать очередную поездку к чёрту на кулички.
– И ты, конечно, привёз с собой новые образцы корешков?
Даня елозит и вертится. У него внутри будто постоянно звучит музыка. Кирилл считает, что та скорее похожа на регги. Многие при первой встрече принимают его за сухри, но в нём бурлит магия воды и воздуха. Пожимает плечами.
– Не-а, таможня не пропустила.
Кирилл сдаётся и заказывает оладьи с яблоком в медовой глазури и чёрный кофе, Даня – ещё одну порцию травяного чая. И лукаво щурится.
– Ну и как студенческая жизнь?
– Спроси у студентов.
Даня хмурится и, вздохнув, рассказывает об Индии. О величественных слонах. О том, как отличаются маги в разных уголках мира. И как приятно зарывать ноги в горячий песок и пересыпать его с ладони на ладонь. О тягучих мантрах на рассвете и розовом от заката океане.
Наконец приносят завтрак. Кирилл прислушивается к себе: внутри только размеренный треск костра, который ничто не тревожит. Тень пока не пытается выбраться.
– Кирилл, что случилось? – Даня бросает приборы, будто перчатку для дуэли, и те звенят, стукнувшись об тарелку.
– Ты наверняка знаешь про похищения студентов. Вчера двоих нашли мёртвыми. – Возможно, не один алкоголь развязывает язык, еда тоже как-то с этим связана. Оладьи медовой сладостью тают во рту. – Кто-то выпускает тени в Академии и хочет представить дело так, что виноваты стражи.
– Зачем?
– Ты же знаешь, многие относятся к нам с предубеждением. – Кофе горчит, как и сами слова. – Есть те, кто считает нас великим злом. Мол, мы принесли тени в этот мир. Дойдёт до того, что скоро Управление заявит, что нас надо держать под контролем.
– Глупости, – фыркает Даня и вытягивает ноги на соседний стул, закладывая руки за голову. – Магия когда-то была дарована духами стихий. Тогда, как говорят легенды, мы могли двигать сами горы и вызывать землетрясения. А потом магии будто стало меньше, духи ушли. И хорошо, я так тебе скажу. Обыватели отлично справляются с тем, чтобы расшатывать этот мир и без всякой магии. Ну кому в наш век нужно двигать горы?
Кирилл смотрит в окно, наблюдая, как город приходит в движение, наполняется звуками и светом. Пора в Академию, иначе он застрянет в пробках.
Даня прав, да и Кирилл всё-таки пусть немного, но знает легенды. В основном от Саши, который то и дело изучает историю.
Легенды гласят, что когда-то мир населяли маги-созидатели, они владели четырьмя стихиями и общались с духами, которые и обучали магии, а потом они ушли, когда развитие начало теснить первозданные силы природы. С их уходом магия будто бы утихла, но не иссякла до конца. Спустя столетия остались милины и сухри, а позже появились и тени. Почему и откуда – никто не знал.
– Может, если бы мы владели теми знаниями, смогли бы и мир теней закрыть. Навсегда.
– Ой, никогда не поверю, что из природы нам даровали только две стихии. Нет больше созидателей. Зато… вот ты слышал про милинов-радикалов? А я слышал. Эти придурки считают, что власть должна принадлежать только им. А сухри пусть в сторонке постоят.
– Угу. Саша говорил, что кто-то верит, будто вообще именно сухри «вскрыли» мир теней. И думают о нас как о монстрах, которые держат всех в страхе.
Кирилл аккуратно кладёт приборы и махом допивает кофе.
– Управление набито бюрократами и академиками, которые только и могут, что копаться в архивах. – Даня морщится, будто съел лимон. – Вот я только вернулся из командировки, и что? Почта набита напоминаниями о десятке форм, которые нужно заполнить.
– Значит, каждому из нас пора на работу. Мне ещё предстоит пережить допрос у Николая.
– Он тебя будет допрашивать?
– Нет, Кристину. В смысле, одну из моих студенток. На неё напали в Академии тени.
– Но всё же обошлось?
– Пока не знаю.
Они скидываются по счёту и поднимаются. Скрипят стулья.
– Не начинай. Ты не можешь спасти всех! – Даня чуть не хлопает ладонями по столу.
Кирилл замирает и смеривает его колким взглядом.
– Я хотя бы попытаюсь.
Глава 10
Задремав ранним вечером, Кристина просыпается в середине ночи. Протирает глаза и ёжится от прохлады ночного воздуха, которым веет из приоткрытого окна.
Она накидывает поверх футболки длинную вязаную кофту и включает ночник, чей мягкий свет разгоняет темень в комнате. Стол завален учебниками и тетрадями, мигает разряженной батарейкой ноутбук. Кристина заглядывает в забытую кружку. Чай давно остыл и подёрнулся бензиновой плёнкой, но на кухню идти совсем не хочется – ещё свежи воспоминания о том, что с ней случилось. Кристина сердито отгоняет страх. Вот ещё! Но и рисковать лишний раз не станет. Она невольно трёт плечо, которое по-прежнему болит.
Вздохнув, Кристина зажигает толстую фиолетовую свечу с травами, которую сделала сестра. Древесный и терпкий аромат успокаивает.
Кристина перебирает стопки книг в поисках последних взятых из библиотеки. Находит болотного цвета тома под свёрнутыми рулонами с рисунками образца почв. Судя по виду, эти книги вряд ли пользуются популярностью: выглядят как новые и пахнут типографской краской, на обложке вьётся золотистая надпись: «Мир теней. Азы и основные понятия».
Кристина всегда умела видеть насквозь очевидные вещи, поэтому её так интересовал мир теней. Каждый маг с детства знает: тот несёт опасность и разрушение. Но Кристина хочет заглянуть за завесу этой опасности. В той тени, которая так заворожила её саму и напугала Кирилла, словно скрывался свет звёзд на исходе ночи. На кончиках щупальцев колыхалась незнакомая сила, невесомая, пропитанная морем и перечной мятой. Энергия воды и воздуха внутри Кристины отзывалась на неё.
Кристина листает книги, одну за другой, проводит пальцем по простой желтоватой бумаге. Та пестрит уже известными ей определениями. Одни тени хотят насытиться силой магов, другие жаждут крови, третьи крадут часы жизни. Книги твердят, что это мир, полный изломанных монстров из кошмаров. Ни слова о красоте серых оттенков. Или о свете звёзд, который пахнет морем.