Смущение, что копилось в ней все их встречи, исчезает и тает, будто лёд, брошенный в огонь. Она не стесняется подойти к нему, застывшему в предвкушении, встать на цыпочки, вытянувшись в струнку, и коснуться своими губами его. И невозможно не поддаться искушению остаться дома, отложить завтрак и вернуться в постель. И вместо первой пары Кристины они увлекаются иной магией, подвластной возлюбленным всех времен. Кирилл вздрагивает, когда Кристина проводит кончиком языка по его ладони, испещрённой свежими и уже зажившими царапинами, а позже – когда спустилась поцелуями ниже.
Потом Кирилл под визги Кристины – конечно, от переполнявших её эмоций – мчит на бешеной скорости до Академии, благо ехать минут двадцать. Прощальные поцелуи на парковке едва не перерастают в ещё одну причину задержаться, но он сдерживается и обещает позвонить, как только вернётся из теней. Нужно проведать того зверя-ищейку.
На этот раз он хочет пройти почти напрямик, чтобы сэкономить время, но при этом применить усиленные печати, которые подготовил Саша, и зайти с пустыря на окраине города, где шла вечная стройка.
Кирилл провожает Кристину до самого входа в Академию, любуясь тем, как она соблазнительно выглядит в платье, а потом осматривает коридоры, выискивая следы теней. Уверившись, что сейчас всё спокойно, он решает заглянуть к Сташеку и захватить ореховый капучино, а к нему – тост с ветчиной.
Круглое лицо Сташека расплывается в улыбке, он тут же оставляет стойку на своего помощника и спешит к Кириллу, крепко жмёт руку и предлагает к тосту свежий яблочный пирог.
– Я так с тобой растолстею, – усмехается Кирилл.
– Да не, куда тебе! Парочка сражений, и как с гуся вода. А личная жизнь-то налаживается, а? Видел, как вы гуляете по утрам в лесу. Вот так и знал, что вы сойдётесь! – Он шутливо грозит пальцем, а Кирилл только с удовольствием щурится, чувствуя, что впервые за долгое время может сказать, что счастлив.
После кофе со Сташеком он возвращается к машине. Пора заглянуть в мир теней.
Как только Кирилл проходит через преддверье в первые слои, его оглушают непривычные звуки: вместо успокаивающей тишины он слышит завывания. Он выпускает тень, чтобы та помогла найти источник, и она тянет вперёд, вьётся. Кирилл открывает следующую печать – к тем валунам, где он приручил зверя. Вой усиливается, и Кирилл достаёт кинжал.
Снова чертит знаки и приманивает на кровь, но зверь не появляется. Тень тянет дальше, и Кирилл, недоумевая, следует за ней – дальше за валуны и по плато. Вой усиливается у следующей груды, где валяется куртка Анны, истерзанная зубами. Наклонившись, Кирилл шарит по ней и нащупывает в кармане записку: «На Патриарших, буду ждать каждый вечер с 23:00 до 23:30, третья слева скамейка от входа». Почерк незнакомый, даты нет. Вой стихает, будто послание заговорили. Больше ничего нет: ни следа ритуала, ни амулетов, ни скрытых заклинаний.
Кирилл возвращается быстро и аккуратно, минуя несколько свор теней, которые успевает заметить по дороге. Ему совсем не хочется сражаться и зря тратить силы.
На этот раз его рейд занял около полутора суток. Вернувшись домой, Кирилл быстро принимает душ и пишет сначала Кристине: заберёт её позже, как только закончит дела. Потом – Николаю, но тот не в сети, и ладно. Уже почти десять вечера, и Кирилл хочет успеть на Патриаршие, пусть и не верит, что встретит там хоть кого-то. Да и что за странный выбор? Он бы назначал встречу в менее людном месте.
Дороги свободны, и Кирилл быстро проносится через осенний город до самого центра. Садовое кольцо ярко освещено, машины мчатся по полосам, из-под колёс летят брызги во все стороны: дождь уже прекратился, но лужи остались. У Патриарших всё заставлено, и Кирилл с трудом паркует машину в соседнем переулке. Смотрит на время: без пяти одиннадцать. Почти успевает.
Патриаршие притихшие по сравнению с летними вечерами, но на лавочках то и дело встречаются поздние компании, которые прячут пиво под куртки и травят байки. Кирилл внимательно оглядывается и идёт вдоль прудов. Входов вообще-то несколько, но он идёт к тому, что ближе всего к Садовому.
На часах одиннадцать.
Он замечает на нужной лавочке тёмную фигуру: чёрная толстовка, джинсовая жилетка, джинсы все в булавках. Лица не видно: натянут капюшон. Усевшись рядом, Кирилл закуривает и ждёт, ощущая себя как-то странно.
– Слушай вой волков, – голос хриплый, непонятно, мужской или женский. – Так ведь?
Сигарета едва не падает, а Кирилл закашливается. Вот этого он не ожидал. То есть ему не послышалось?
– Да, – подтверждает он. – Почему Патрики?
– А где ещё в Москве разговаривать с неизвестными? У меня мало времени, так что скажу быстро: выясните больше про магию крови.
– Это ещё что такое?
– Просто узнайте, окей? Я и так рискую, мне не до лекций. Когда-то был маг, милин, который исследовал магию крови. С её помощью можно смешивать стихии. Или отнимать их.
– Можешь рассказать больше?
– Ладно. Но быстро. Магия крови позволяет воздействовать на наши стихии. Кровь – основной источник волшебства, и его можно отнять. Лишить нас огня, земли, воды или воздуха.
Кирилл замирает.
– Или смешать их. Вот так. Я не могу сказать больше. Прости.
Незнакомец – или незнакомка – поднимается и явно хочет уйти. Вскочив следом, Кирилл хватает за рукав и едва не получает кулаком в лицо. Увернувшись, он от неожиданности отпускает толстовку, и фигура тут же срывается с места, убегая с Патриков. Наверное, он мог бы догнать… но, чёрт возьми, он устал! Да и если эта встреча была опасной для их неожиданного союзника, лучше оставить как есть.
Магия крови, значит. Кирилл смотрит, как в пруду отражаются рыжие пятнышки фонарей, и думает, что ему это совершенно не нравится.
Глава 13
Шорохов тяжёлым шагом мерил полутёмный кабинет в окружении всполохов пламени, отстукивая тростью каждый шаг. Процедил сквозь зубы:
– Он что сделал?
– Заключил сделку с тенью.
Николай стоял, заложив руки за спину и не обращая внимания на болезненные ощущения от ссадин, полученных в схватке с десятками созданий. Куда резче и острее ныло правое запястье. Продолжил:
– Теперь его магия сплетена с хаосом.
– Я отправил вас, – Шорохов чеканил каждое слово, – чтобы вы изучили глубокие тени, о которых мы почти ничего не знаем! А не чтобы вы ставили сомнительные эксперименты!
– Да? А я думал, вы хотите, чтобы один из нас сдох, – ледяным тоном заметил Николай.
Шорохов остановился и медленно повернулся к ученику. «Бывшему», – сам себе напомнил Николай, спокойно выдержав колючий взгляд.
– Николай, ты отлично знаешь, что это не так. И ваш якорь… мало кто из стражей так делает. – Он ткнул тростью в правую руку Николая. Боль кольнула по свежим шрамам.
– Нет больше якоря. Кирилл разорвал связь почти сразу, как пришёл в себя.
Николай очень внимательно следил за выражением лица Шорохова, и не зря – едва уловимая тень облегчения мелькнула во взгляде.
– Зачем? – Шорохов тяжело сел в кресло и вытянул левую ногу.
– Потому что если однажды он сам не совладает с хаосом внутри, именно мне придётся его уничтожить. Сами знаете, Кирилл силён как сухри и как страж. Вряд ли кто-то ещё справится. А связь якоря может помешать.
«Вряд ли он кому-то ещё позволит это сделать». Николай ничем не выдал горечи от внезапного решения Кирилла. Тот даже не сказал ему, что собирается разорвать связь, – знал, что друг удержит и отговорит.
А вчера Николай дёрнулся от боли, когда тёплый и шёлковый клубок внутри распался. И на запястье вместо линий якоря теперь клеймом горело одиночество.
– И ты это сделаешь. – Шорохов кивнул. – Иди работай. Говорят, появилось несколько прорывов из-за юнцов, что сунулись в тени. Проверь. А завтра поможешь мне на встрече с Управлением.
– Приступаю.
В коридоре Николай прислонился спиной к стене, едва справляясь с тем, чтобы достать дрожащими пальцами сигарету из пачки в кармане брюк. Так похоже на Кирилла.
Николай понятия не имел, почему Шорохов отправил их с Кириллом туда, куда даже следопыты не заходили. Говорил, ему нужны сведения об этих тенях. Рассказывал, что его попытка провалилась. Может, если два сильных стража отправятся вдвоём, то у них получится. И твердил, как это важно.
Когда Кирилл пришёл в себя, то отправил короткое сообщение: «Он хотел, чтобы мы сдохли. Или хотя бы один из нас». А потом порвал якорь.
В такой вариант Николай не хотел верить.
Так или иначе, но ценой их возвращения стала сделка с тенью, которую заключил Кирилл. Подчинил ту себе, накинул поводок. И теперь нёс в себе хаос и ярость.
Николай предпочитает сумрак и тишину, поэтому деревянные ставни на окнах его кабинета часто закрыты.
Клубы дыма наполняют кабинет. В ярком электрическом свете настольной лампы поблёскивают дужки круглых очков, лежащих на столе. Их Николай надевает только во время исследований или чтения.
Он увлечённо наблюдает, как в пузатой колбе на небольшой горелке бурлит густая тёмно-фиолетовая жидкость. Возможно, стоит добавить ещё пару ингредиентов. Вокруг расставлены разного объёма баночки с тем, что он сыпал в колбу полчаса назад. В одних едва светящиеся чешуйки, в других косточки мелких хищников, во многих крошеные травы и связки высушенных цветов.
Николай всё-таки тянется за очками – нужно последить за реакциями.
Настойки и эликсиры – его неизменная страсть ещё со времен Школы стражей. Работа с ними требует терпения и внимательности, а вот инструкции не всегда верны. И сейчас Николай увлечён очередным экспериментом, смешивая в разных пропорциях новые травы, обнаруженные в тенях. Исследования успокаивают, а крошащиеся сухоцветы между пальцами настраивают на размышления.