Пальцы стискивают тонкие лямки рюкзака. Они вернулись к «студентке»? Но отступать Кристина не собирается. В конце концов, пригласил в Архив её именно Саша! И это исследование, которое ей интересно. Поэтому она просит:
– Дай нам ещё несколько дней. Пожалуйста. Обещаю, если мы ничего не найдём до следующих выходных, я брошу эту затею.
– Договорились. Пойми, я не против, что ты ищешь новые знания. Я лишь не хочу, чтобы тени причинили тебе вред. Хватит и того, что уже произошло.
Ах вот оно что. И щемит сердце от тепла внутри: Кирилл боится за неё. А ей так хочется, чтобы он считал её сильной! Что она его не подведёт и выстоит против всех теней! Кристина прижимается, утыкается в плечо. И мысли возвращаются к не совсем приличным фантазиям.
– Как твоя рука? – Кирилл гладит по спине, а голос звучит сейчас тихо и мягко. – Так и не прошла?
– Я каждый день хожу к лекарям. Вена всё так же черна, но не болит. Магия на месте. Кстати!
Подставив колено под рюкзак, Кристина быстро перебирает учебники и тетради. Да где же она? Кирилл удивлённо моргает, когда видит шоколад.
– Я же тебе обещала шоколадку. Вот, держи. Не знаю, какие ты любишь…
– Миндаль. Отлично!
Нет, невозможно не смотреть в синь этих глаз! Поэтому Кристина всё-таки не выдерживает:
– Ты очень торопишься? Моя комната… ну, тут недалеко.
И чувствует, как краснеет. Она уверена: он сейчас рассмеётся, покачает головой, объяснит, что ему не до того. Вместо этого Кирилл притягивает и целует, а потом быстро шепчет, проводя пальцами по шее:
– Как же мне нравится эта мысль. И ты готова прогулять лекцию? Кажется, я научу тебя плохому. Что ж, веди.
Выйдя из аудитории, они едва не сталкиваются с Авророй, которая как раз собиралась войти и едва не роняет папку с бумагами от неожиданности. Она смущается, и Кирилл тут же отпускает Кристину из объятий. Аврора напоминает, что у неё здесь занятия через пятнадцать минут, о чём они, конечно, не знали, и Кристина тянет Кирилла за собой.
Отчего-то сейчас ей даже весело, а не стыдно.
А зайдя в комнату и бросив рюкзак на пол, она немедля опускается на колени и кладёт руки на ремень джинсов Кирилла, который судорожно вздыхает и прикрывает глаза.
Кирилл уехал из Академии в неприлично хорошем настроении.
Его так и тянет подпевать музыке в машине и улыбаться. Он даже не испытывает стыда, что Кристина действительно пропустила лекцию, но уверила, что та скучная, а весь материал есть в учебниках, впрочем, они отлично провели эти полтора часа. Их охватил тот слепой пыл, о котором Кирилл уже позабыл: когда нечем дышать, когда бросает то в жар, то в холод, когда невозможно разорвать поцелуи и объятия, и кажется – как же их мало!
А потом, утомлённые негой страсти, они лежали на смятых простынях, и Кирилл рассказывал про Анну и то, что случилось ночью. Водил лениво пальцами по спине Кристины, а она свернулась калачиком под боком, такая безмятежная и хрупкая. Вставать и одеваться было откровенно лениво, но всё-таки пришлось: Кристину ждал практикум по магии воздуха, а Кирилла – Служба.
Он заскочил домой, чтобы переодеться в форму, а в дороге проверил рабочий чат: ничего тревожного, кроме новости об Анне и проломе в квартире Николая. Подумать только, тени у самого начальника Службы!
Для пробок ещё слишком рано, и за рекордные полчаса он добирается от своего дома до Службы на набережной. На входе его ловит Николай и, не сбавляя шага, машет рукой. Судя по тону, у того нет настроения для долгих объяснений:
– Поехали.
– Я что, теперь твой личный шофёр?
– Интересная мысль. Сможем сэкономить на твоей зарплате.
– Мои услуги стоят дорого.
– Только не как стража.
– Тут мне просто нет цены.
Салон ещё прогрет и окутан мягкими и тёплыми заклинаниями, разгоняющими стылый осенний воздух, которым тянет даже сквозь закрытые окна и двери. Уже повернув ключ зажигания, Кирилл уточняет адрес и, забив его в навигатор, выводит машину на набережную, негромко подпевая «БИ-2»:
Вновь у судьбы меняются планы,
С неба вернулся брошенный камень.
Было одним – стало другим.
В долгой цепи замыкаются звенья,
Каждый звонок как состав преступленья.
Держит меня Иерусалим [5].
Порой Кириллу кажется, что если бы Николай лишился магии, то приспособился бы. И вообще, его легко представить не магом, а руководителем в крупной корпорации, хотя Кирилл считает, что больше всего ему подошла бы работа следователя. Аккуратность, дотошность, педантичность – и борьба с преступниками.
У Кирилла иначе. Мир магов стихий для него будто отделён от обычного, пусть в него и вплетены современные технологии, но за гаджетами и техническими новинками Кирилл всегда ощущал себя в первую очередь сухри и стражем. Он точно знает – даже сгорая в своём огне, он никогда не откажется от него.
Наконец Кирилл подруливает к мрачному, немного искривлённому зданию, похожему на очередной заброшенный проект: его когда-то начали, но не довели до ума. Может, не хватило денег, может, вышел заковыристый акт с невыполнимыми требованиями, но как бы то ни было, теперь оно окружено заглохшей стройкой. Верхние этажи теряются в седом тумане, подвижном и даже будто чуточку живом. Рядом нет ни жилых домов, ни шума МЦК или городских электричек. Будто затерянный необитаемый остров в океане мегаполиса.
Кирилл с опаской вылезает из машины, готовый в любой момент призвать темноту и укрыть их с Николаем или защитить огнём и кинжалом.
Холодный воздух пропитан привкусом металла. Кириллу даже чудится чей-то бездушный шёпот за спиной, царапающий шейные позвонки. Наблюдает, как Николай открывает печать и заходит в разрыв.
– Будь настороже, – роняет он и, видимо, решив снизойти до объяснений, добавляет: – Это та самая башня. Помнишь записку с утра? Вера не знает, кто её принёс и как вообще оставил в кабинете. Но эта башня… Аманда уже показывала мне её. Но внутрь я не заходил.
– Ты не думал, что это ловушка?
Кирилл следует за Николаем внутрь здания и в полутёмный холл. Нет привычного отводящего глаза заклинания. Странно. Под ногами хрустит стекло, когда они идут по пыльному мраморному полу в сторону лифтов. Вряд ли те в рабочем состоянии.
– Не знаю. – Николай бросает на друга быстрый взгляд перед тем, как нажать на кнопку вызова лифта. Та вспыхивает по ободку голубоватым светом. – Хочешь уйти?
– Нет, конечно. Но мне не нравится эта дрянь посреди города.
– Вот и мне тоже. А ты ещё можешь почувствовать, какого чёрта здесь творится.
– Что ж, давненько мы не бродили с тобой по подозрительным злачным местам. Я даже соскучился.
Лифт всё-таки приходит. И когда они уже внутри просторной стеклянной кабины, способной вместить до десяти человек, но не более ста пятидесяти килограммов, Николай тихо объясняет:
– Оно не заброшено. Тут живут тени. Не дёргайся. Мы на самой кромке перехода в их мир. Засветишь печать, и я не гарантирую, что мы выберемся живыми.
– Тогда почему их не видно?
– Хороший вопрос, правда? – Николай засовывает руки в карманы брюк. В сжатых губах и напряжённых скулах застыла боль. Наверняка пропустил обеденную порцию отвара.
И вдруг тень Кирилла даёт о себе знать – о нет, она не пытается вырваться из печати. Но на мгновение будто берёт верх и застилает зрение, но Кирилл снова видит, хватается за кинжал и едва не выпускает пламя.
Вздымаясь вверх этаж за этажом, Кирилл видит сквозь прозрачные стены лифта, как к ним прилипают создания из кошмаров и хаоса. Постоянно в движении, меняющиеся согласно своим потребностям и желаниям. Их когти – изогнутые чёрные иглы, их крылья – призраки истлевших перьев.
– Что такое? – уточняет Николай.
– Ты прав. Тени здесь везде.
– Я ни одной не вижу.
Мягкий толчок. Лифт останавливается. Кирилл собирается.
– Приехали. Кирилл, слушай внимательно. – Николай придерживает двери и выставляет руку, преграждая выход. – Я взял тебя с собой, потому что шансов выйти отсюда с твоей тенью в разы больше, чем мне одному. Но будь осторожен.
– Может, уже пойдём, а? В первый раз, что ли?
Он видит облегчение во взгляде Николая. Тот будто боялся обвинений с его стороны, а для Кирилла это как само собой разумеющееся. Ну неужели Николай считает, что не может попросить о помощи в сомнительном дельце? Что Кирилл настолько отстранился и уже в напарники не годится? Чёрт дери!
Они выходят в коридор с мигающими под потолком лампами.
Тут ещё есть краски и цвета, зыбкие и тягучие, близкие к серым и чёрным. И тянет мёртвым сухим миром с потрескавшейся землёй и едва заметно – гарью.
Кирилл напрягается, пуская пламя по венам, достаёт из ножен кинжал стража. Заклинаний обычно достаточно, но гладкая рукоять заговорённой стали с вереницей знаков всегда придаёт уверенности.
Николай останавливается перед переходом в соседний корпус. Через дымчатое стекло город внизу выглядит слишком похожим на мир теней.
– Я ждал, – раздаётся шелестящий шёпот, словно идущий из-под земли. – Стражи, значит. М-м-м. Ученики Шорохова.
– Николай Поулг и Кирилл Ард, Служба стражей, – сухо представляет обоих Николай. Перед ним никого нет, но с тенями нельзя быть уверенным наверняка.
Кирилл чувствует каждой косточкой притаившуюся мощь вокруг себя. Ласковая тьма первозданной ночи.
– Наслышан. Проходите на свет, не стоит стоять на пороге теней.
– Мне передали, что вы можете знать про Анну. И, может, вы знаете, кто взламывает печати?
Николай перешагивает через груду кирпичей, непонятно откуда взявшихся на пути, расточая магию земли вокруг и не сдерживая её. Кирилл никак не может разглядеть собеседника. Тень? Но он никогда не слышал ни от одной из них человеческой речи.
– Нет. То есть… я не знаю имён. Но вам надо искать среди милинов. Они ведут войну, о которой стражи пока не знают.