– Почему?
– Потому что мир теней – это лакомый кусок, о котором вы знаете далеко не всё.
Кирилл ругается себе под нос. На кой чёрт они сюда припёрлись! Мутные ответы от мутного хрена в здании, полном теней, – не так он представлял свой рабочий день сегодня.
– И чего мы не знаем? – медленно уточняет Николай.
– Поймёте однажды. Лучше подумайте о крови магов.
– Вот как. Что ж, и кто сотворил такое с Анной?
– Тени, конечно. Но под контролем людей. Ах, вы снова хотите знать имена? М-м-м. Но люди мне не интересны. Кроме тебя.
Липкий холод касается затылка и стекает по рукам, едва не сбивая огонь. Хоть одно движение – и Кирилл не выдержит.
– В тебе тень. Как ты выжил? – Голос шелестит как песок, что сыплется на камни.
– Я боролся, – сквозь зубы отвечает Кирилл.
– М-м-м. Вот как? Боролся! Как будто этого достаточно. Но я знаю, Шорохов тебя отлично выучил, твоя слава бежит впереди тебя. Жаль, я не могу похвастаться тем же. Меня он забросил, как неинтересный проект.
Воздух идёт рябью, и к ним скользит фигура в плаще со складками. Но это точно не человек. Руки в широких рукавах гладкие и чёрные, а вместо плаща – текучесть космической пустоты, в которой тает даже свет звёзд. Кирилл хочет заглянуть под капюшон, в глаза этого существа, если они есть у него.
– Как видите, – то ли тень, то ли человек явно усмехается, – я перестал быть похожим на что-то понятное вам.
– Что произошло? – Во рту сухо и горько.
– Мы экспериментировали с миром теней и зашли слишком глубоко. Тени… их было много. А мы оба хотели жить. Я попытался сплести заклинания с хаосом и получил отдачу, в меня впилась тень. Мы выбрались, но во мне тёк яд. Я умирал и не знал об этом.
Шорох вздоха проносится по переходу, тревожа комочки теней по углам. Их тут много.
– Я всё ещё не хотел умирать. Но Шорохов отказался помогать, я справлялся сам. И, так или иначе, тень поглотила меня. Красота, правда?
Он вздымает руки к полосам света, и на них видна блестящая чешуя. По ним будто проходят огненные всполохи. Кирилл отступает, ощущая комок желчи в горле. Сила этого существа давит, отнимает волю. Приблизившись, он протягивает руки. Взмах, и Кирилл падает на колени, задыхаясь от тягости и тени внутри, и мага перед собой. Ледяные пальцы, как острия кинжалов, проходят по горлу Кирилла, запрокидывая подбородок и вытягивая саму магию.
– Ты такой горячий. – Маг-тень склоняется к самому лицу. – Огненный мальчик. А я… не человек, не тень. М-м-м. Застрял на границе миров. – По коже Кирилла тянется цепочка вмерзающих прикосновений. – Но я всё ещё хочу жить. Ирония, не правда ли?
Пальцы слабеют и разжимают кинжал. Рядом вырастает Николай.
– Отпусти его.
– Ах да.
Тяжесть проходит. Кирилл судорожно хватает воздух, чувствуя себя расшатанным и выжатым до предела. Огонь тлеет внутри угольками вместо привычного хаоса. Так близко к краю колодца.
– Уходите. Мне вы пока неинтересны. Всё, что я хотел, я сказал.
Маг словно растворяется перед ними. Николай помогает Кириллу подняться с пола. Молча они выходят из здания.
Осенний воздух облегчающим холодом ударяет в виски, отгоняя липкие ощущения прикосновений мага-тени. Пальцы трясутся до того, что пламя не сразу вспыхивает.
Страх – вот что он почувствовал. Впервые за долгое время Кириллу страшно не за других, а за самого себя.
– Как давно ты знаешь его? – Голос хриплый и сухой. Внутри не текущая магия, а её нервные толчки.
– Кирилл…
– Как давно?
Со сжатых кулаков на землю опадает пламя, насыщенное красными всполохами. Жертвенная кровь того, кто проклят испорченностью своей души. Тень навеки с ним. И лучше сдохнуть, чем стать тем, что притаилось в здании.
Воздух горчит древесно-земляным привкусом, асфальт под ногами размягчается, трескаясь от воздействия двух магов, носящих в себе силу земли. Здание возвышается чёрной пустой громадой в сером тяжёлом небе. Кажется, вместо сердца пустота, вымораживающая даже его огонь.
Когда они отходят от башни, Николай всё-таки отвечает:
– Я ни разу не видел его до этого. Я не знал, кто в башне.
Кирилл прислоняется к дверце машины и смотрит на небо. Он не может не думать: вот каким он сам мог бы стать. Или станет. Однажды. Опасной тварью без следа чего-то человеческого. Как же паршиво! Кирилл закуривает, но тут же гасит сигарету и в сердцах кидает окурок прямо на землю. Втирает его носком тяжёлого ботинка. Вдавливает, как горечь в глубину себя самого. Надо как-то жить. Но что, если у него не останется ориентиров, только зеркальная мозаика теней?
– Мне кажется, мы ничего толком не узнали, – зло бросает Кирилл. – Искать среди милинов!
– И то, что это существо – «проект» Шорохова. И я намерен найти его. К тому же… видимо, мы на пороге войны. И надо выяснить, кто её затевает.
Что ж, это тоже ориентир. Шторм четырёх стихий уже зародился, затягивая в себя и стражей, и магов, и теней. Только бы хватило сил его обуздать.
На обратной дороге Николай устраивается на заднем сиденье, откидывает голову и устало прикрывает глаза. Вопросы излишни – следы теней всегда настырно саднят и беспокоят, заживая медленно и неприятно.
– Ты уже узнавал про Анну?
Николаю всё равно не до сна после разговора с магом-тенью, а Кирилла тяготит молчание в дороге сквозь муть ливня.
– С ней общается Бюро, мне сказали пока не лезть.
Оба замолкают. Кирилл размышляет, что едва не перечеркнул годы их дружбы, отгораживаясь после истории с тенью, не догадываясь: он сам себя загоняет в яму. Наверное, давно не было такого, что каждый оказывался на грани – как вчера, при нападении на Николая, или с едва не вырвавшейся тенью.
Самая крепкая связь может истончиться и провиснуть, если не нужна. Кирилл считал, что справится сам.
Он не думал, что якорь работает в обе стороны, пока не почувствовал вчера вечером тревогу за Николая. А ведь осталось только одно звено.
Кажется, тот всё-таки задрёмывает. И хорошо, хоть поспит после тяжёлой ночи.
Припарковавшись у здания Службы, Кирилл не торопится глушить мотор, наблюдая за мельтешением «дворников», смахивающих капельки дождя с лобового стекла.
Опасность всегда исходила из мира теней. Но куда опаснее могут быть люди.
– Приехали? – сонно спрашивает Николай, потирая глаза и запахивая пальто.
– Да, только что.
– Отлично. Надо заказать кофе у Вари, пока…
Он как-то странно обрывает фразу, отворачиваясь к окну.
– Может, возьмёшь выходной? – с тревогой спрашивает Кирилл.
– Я в порядке.
Кирилл только качает головой. Да уж. Николай снова тот, кого привыкли видеть сотрудники и другие маги – спокойный, деловой, собранный. Скала, поросшая мхом. Бинты и шрамы тщательно спрятаны под одеждой.
– Наверняка вся женская часть Службы уже мечтает тебя пожалеть и погладить по головке.
– А ты не завидуй и лучше удели внимание своей личной жизни. Совместные занятия объединяют.
Кирилл показывает средний палец с огоньком, пляшущим на кончике. Николай тихо смеётся. Это что-то из старых времён, когда им не надо было думать о тенях внутри них самих.
Они выбираются из машины и быстро перебегают к зданию Службы, ныряя в тепло просторного холла. Но не успевают отряхнуть воду с пальто, как к ним подбегает Варя, а за ней следом шагает девушка, в которой Кирилл признаёт мотоциклистку с парковки. Варя сердито сверкает глазами:
– Николай Андреевич, вы на звонки не отвечали…
– Да чёрт дери!
Девушка выходит вперёд и чуть не тычет пальцем в грудь Николаю:
– Вы что с моей сестрой сделали?! Какого чёрта у моей сестры на руках огонь?
– Где она? – Кирилл сам не узнаёт свой голос.
– Ждёт у вас в кабинете, – вклинивается Варя, с неодобрением глядя на рваные джинсы девушки и слишком откровенный топик, в вырезе которого поблёскивают подвески.
Николай не успевает ответить. Входные двери распахиваются, впуская с десяток боевых милинов в серебристой форме, которые рассыпаются по холлу. И Кирилл едва не скрипит зубами, когда видит, как вперёд выступает Дима Мойова: их с Николаем ровесник, который работает в Бюро. Он учился в одной школе с Кириллом, и именно его отец всегда приводил как пример для подражания. Сейчас он похож на сияющего рыцаря света: платинового цвета волосы, блеск формы, зычный голос:
– Бюро магического порядка! Всем сохранять спокойствие!
Стражи, уже готовые нестись в бой, застывают и смотрят на Николая, который быстро шепчет Кириллу:
– Папка у меня на столе.
К ним вплотную подходит Дима, окидывая взглядом по очереди Кирилла, Николая, Варю и Лизу, которая уже хочет что-то сказать, но наталкивается на взгляд Кирилла и отступает.
От шагов Димы по полу расползается ледяная корка. Кирилл невольно кладёт руку на рукоять кинжала, в конце концов, им можно не только теней убивать. Его лезвие режет и человека, уж Кирилл это отлично знает.
– Николай Поулг, вы арестованы по обвинению в непростительных экспериментах и пытках, а также в нарушении должностных полномочий, – всё так же зычно заявляет Дима.
Колючий холод теснит магию огня. Кирилл подаётся вперёд, но запинается о невидимый барьер Николая. Значит, не время. Тот поднимает руки, не скрывая усмешки.
– Надеюсь, у вас кофе не хуже, чем у нас.
Круговороты воды и воздуха слетают с рук сотрудников Бюро, сковывая Николая и подавляя его магию. Брызги заклинания колют кожу, заставляя морщиться даже Кирилла.
– Тогда идём, – холодно бросает Дима, дёргая к себе обхватывающее заклинание Николая и его самого вместе с ним, как за поводок. Кирилл стискивает челюсть, но раз Николай не натравил на эту свору милинов всю Службу, значит, не время показывать клыки.
Уже у выхода Николай оборачивается, ловя взгляд Кирилла, и подмигивает. Миг – и в холле Службы остаются только растерянные сотрудники, на глазах которых арестовали их начальника.
– Кирилл Романович, – осторожно обращается Варя. – Какие будут распоряжения?