– Я работал здесь, когда учился в Школе стражей. – Кирилл показывает на красные буквы на фоне жёлтого, как яичный желток, круга. – Продавал пластинки, сувениры.
– И наверняка девушки с удовольствием покупали у тебя.
– Ну, ты преувеличиваешь. Хотя футболки с названиями рок-групп мне определенно шли.
– А если их снять…
Она отворачивается, и Кирилл не успевает поймать выражение её лица. Он только удивляется: а что такого? Мало ли таких парней тогда сновало по Арбату, кто чем занимался. Кто рисовал, кто играл на скрипке, кто танцевал, кто и разносил заказы в многочисленных кафешках.
– Ага, я тогда был совсем тощий, а ещё приходилось прятать искры, которые так и сыпались с рук. Хоть не файерболы. Как-то я попал на тренировку ролевиков, которые отрабатывали правила по магии, кидая эти мячики на резинке. Забавно, конечно. Зато именно они познакомили меня с поями и научили крутить огонь.
– Ты ведь однажды покажешь мне, как ты это делаешь?
Кристина резко останавливается и разворачивается к нему. В её взгляде горят восторг и восхищение, и Кирилл совершенно теряется. Сколько же в этом искренности и радости… и обжигает мысль, что говорить придётся не только о приятном. Поэтому Кирилл кивает и всё-таки наклоняется для поцелуя. Её губы такие мягкие, а вся она подаётся навстречу этим ласкам. Но погода не располагает к тому, чтобы стоять долго на одном месте, как бы ни грел огонь внутри, поэтому Кирилл отстраняется и просто продолжает держать за руку, пока они идут дальше.
Некоторое время они молчат, деля на двоих морось и тишину безлюдной улицы с брусчаткой под ногами. Порывистый ветер размазывает брызги дождя веером вокруг них.
– Я сегодня была у лекаря, – наконец рассказывает Кристина. – Ну, на приёме. Хотя у вас в лаборатории кровь берут аккуратнее. Или меня невзлюбили за ту бурю… неважно. Так вот. Я заметила, что символ месяца в треугольнике носит старшая лекарка.
Кирилл резко останавливается, оборачиваясь к ней.
– Ты уверена?
– Конечно, – в голосе едва ли не обида.
– Я съезжу завтра в Академию. А как прошли занятия?
– Терпимо. Правда, теперь половину заклинаний приходится аккуратно подстраивать под новую магию.
Они проходят под дождём под негромкий разговор почти до конца Арбата. Кристина рассказывает про сестру и семейную мастерскую, о поступлении и о смерти матери. Боль всё ещё не отпустила до конца: Кирилл чувствует это в том, какими скупыми стали слова Кристины, как она поджимает губы и заламывает пальцы. После такого о себе вообще не хочется говорить. Не сейчас. Его история полна теней и сумрака.
Когда они доходят до конца, Кирилл предлагает завернуть в неприметное кафе, дверь в которое почти сливается со стеной дома.
Весело звякает колокольчик, и они заходят в тёплый запах пряностей, сушёных апельсинов и кофе. Здесь приятный полумрак. Под потолком парят маленькие лампочки с огоньками. На кирпичных стенах рисунки магических символов и полочки со свечами, разноцветными бутылочками с бурлящими жидкостями. Сейчас в кафе никого, только приветливая девушка за стойкой с выпечкой. Кирилл усаживается за один из столиков в глубине, Кристина напротив.
– Здесь отличный грог, но есть и чай. – Кирилл придвигает меню.
– То, что я на велосипедной прогулке не добавила виски в чай, не значит, что меня не привлекает грог.
Он улыбается, вспоминая то утро.
У Кристины звонит телефон, и она, извинившись, выходит на улицу. Кирилл тем временем выбирает напитки, когда замечает, как к их столику подходит миниатюрная блондинка в наглухо застёгнутом светлом плаще. Кирилл прищуривается: вот это действительно неожиданно. Что здесь делает Соня? Неужели ей заняться больше нечем? Впрочем, Кирилл к любым ментальным магам относится настороженно, а Соня считается одним из самых сильных. Ещё и любимица Якова, главы Управления.
Соня мило улыбается:
– Какая встреча. Тоже любишь это кафе? Не правда ли, в дождь тут уютно? Не против, если я присяду?
За её улыбкой скрываются ненавязчивые касания ментальной магии. Вместо ответа Кирилл закуривает, пробуждая тихую до того тень внутри себя. Он не уверен, что сможет дать отпор одними щитами, за которые Соня может скользнуть. А вот магия теней ей точно чужда.
– Как дела в Управлении? – Кирилл бросает взгляд за окна: Кристина говорит по телефону, плечики её плаща потемнели от дождя.
– Суета, как всегда. А как дела в Службе?
– Много теней.
– Могу я спросить… – Соня делает театральную паузу. – Кто теперь управляет Службой? Не Николай же.
Кирилл понятия не имеет, как вести такие разговоры. Как отвечать размыто, чтобы не сболтнуть лишнего. Тем более что Соню он знает только шапочно, с ней чаще пересекается Николай.
– Если у Управления возникли какие-то вопросы, направляйте их официально, – наконец отвечает Кирилл.
– Ты немногословен. Мы разве враги друг другу?
Она легонько касается его ладоней, он тут же их убирает, откидываясь на спинку стула. Держать дистанцию.
– Уж точно не друзья.
Он чувствует кружащую вокруг себя магию воды. Опасную. Ту толщу, которая может сдавить до боли и погрузить в пучину, отнимая воздух. Интересно, это действительно случайная встреча? Верится с трудом.
– Отношения между нашими институтами, скажем так, никогда не отличались теплотой, – продолжает как ни в чём не бывало Соня. – Но такова позиция Шорохова и Поулга, они друг друга стоят. Возможно, кто-нибудь другой будет сговорчивее.
– Сомневаюсь.
– Кирилл, – она подаётся вперёд, – а где сейчас Николай? Мне ты можешь сказать. Мне можно доверять.
Кирилл не сразу понимает, что ментальная магия оплетает его щупальцами, и едва не отвечает, когда виски простреливает дикая боль, приходится ухватиться пальцами за стол, чтобы не упасть и не закричать. Тень вьётся по рукам, и сейчас Кирилл даже рад ей.
– Понятия не имею!
Кирилл стряхивает с себя пену этих прикосновений и успевает заметить разочарование на лице Сони. В это время возвращается Кристина, которая с тревогой смотрит на них обоих, а Кирилл не считает нужным их представлять друг другу. Соня изящно поднимается и достаёт из кармана пальто тонкие перчатки.
– До встречи, Кирилл. Мне действительно можно доверять. Завтра Управление придёт в Службу. Неофициально. Имей это в виду.
Кирилл наблюдает за ней до самого выхода, не отпуская ни на секунду напряжение тени. И не зря. Уже коснувшись ручки двери, Соня резко оборачивается и кидает едва уловимую колкую паутинку заклинания – но не в него, а в Кристину. Кирилл помнит её неуверенные щиты – и даже будь они сейчас на месте, Соня легко через них скользнёт.
Не медля ни секунды, он одним быстрым движением бросается к ней, пригвождая магией к стене. И не успевает ухватить тень, которая сползает с плеч и свивается с его огнём.
Всполохи касаются запястий Сони – и в её глазах вспыхивает страх. Ему ничего не стоит сейчас сжечь каждую кость в её теле. Внутри вскипает густой огонь.
– Отпусти, – почти просит Соня. – Я уйду.
– Тогда ответь – что тебе нужно?
– Яков просил узнать, где Николай. В Бюро… Аманда звонила… его нет… Я хотела… узнать… мне больно…
– Передай ему, что это не его собачье дело.
Кирилл быстро собирает вырвавшуюся магию обратно, и тень неохотно втягивается через кожу под сердце мягким комком. Соня, бледная и растрёпанная, судорожно подбирает с пола рассыпанные вещи и, не оглядываясь, быстро выходит из кафе.
Теперь ясно: нет, Управление точно не на стороне Службы. К тому же они в курсе, что Николай пропал.
Кирилл возвращается к столику, стараясь не смотреть на Кристину. Он боится увидеть страх и осуждение в её глазах. Куда проще наполнить лёгкие клубами дыма.
– Что ей было нужно? – Голос звучит тихо, но она хотя бы не выскакивает с криком ужаса из кафе.
– Залезть к нам в головы и узнать, где Николай. Ты не против, если мы выпьем кофе в другом месте?
Не дождавшись ответа, Кирилл рывком выходит под моросящий дождь. Колокольчики звенят почти сразу: и он чувствует притягательное тепло и мелкие шаги Кристины, замершей рядом с ним.
Она легонько касается его спины, и этот жест как мольба: «Посмотри же на меня».
Кирилл резко разворачивается, притягивая её к себе, к своему огню и теплу. К колким искоркам на руках. Она пахнет предвкушением дождя и океаном. Кристина тут же подаётся к нему, прижимается, словно хочет объять всего его, ластится.
Он целует её резко, порывисто. Её губы пряные, как весенние травы. Под его прикосновениями она вздрагивает, отзывается на них.
Мелькает мысль, что он зря утягивает её за собой – в завихрения теней, в разрушение и хаос. Но всё это время она словно напоминала свет, без которого невозможны тени, притягательный маяк для того, кто блуждает в серости.
Он просто не может держаться от неё подальше.
И когда он проводит большим пальцем вниз по шее до ключицы, она цепляется за него, выдыхая облачка пара. По коже бегут мурашки. Как жаль, что сейчас они в мороси Арбата, как жаль, что до дома так далеко, иначе он бы сбросил с неё все одежды и одел в свои поцелуи и ласки.
Кристина вдруг резко вскрикивает и чуть не падает на мокрые камни так, что он с трудом успевает подхватить её. По рукавам рубашки и по ладоням гуляют всполохи пламени, опадая чёрными хлопьями. Густые, раскалённые чуть ли не добела. Она хватает ртом воздух, быстро шепчет заклинания, обращая прорывающуюся воду в лёд. Но слова сбивчивы, а огонь не утихает даже под струями дождя.
И Кирилл спускает тень.
Та слетает, обрушиваясь на жаркое пламя, слизывая её своим бархатом, отнимая всё без остатка. Когда оно тухнет, тень, покорная рывку заклинания, втекает в Кирилла обратно, тая на коже чёрными всполохами.
Капли дождя шипят на их разгорячённых руках. Кирилл со злостью достаёт пачку сигарет, срывая обёртку и растворяя её искрами.
– Ублюдки! Как так можно извращаться с магией! Посмотрел бы я на них, если им ввести новую стихию.