Впрочем, то ли из-за простора леса, то ли из-за бодрящего вкуса чая Кристина почти не смущается. Разве что немного.
– Я его прекрасно понимаю, – вздыхает Кирилл Романович.
– Что же вам мешает спать? – Кристина сама пугается своей смелости.
Он усмехается так горько и устало, что у неё щемит сердце. Глупый вопрос. Сама же знает, что он работает как проклятый, разыскивая пропавших ребят, а ведь ещё лекции и Служба. Он хоть спит иногда?
Но в его ответе звучит некое ехидство:
– Мрачные делишки стражей. Не бери в голову. А то ещё узнаешь, что все слухи про нас – правда.
Её щёки вспыхивают, она крепче сжимает едва тёплый термос, теряясь с ответом. Ну вот! А ей только показалось, что она успокоилась и смогла вести беседу, не смущаясь каждого слова. И она не может перестать изучать его. Если приглядеться, можно заметить на лице светлые-светлые веснушки. Будто искры.
Кирилл начинает разминаться и потягиваться, и от этого легче не становится. Особенно когда футболка задирается вверх, обнажая живот и тёмную линию под пупком. Лиза рассказывала, что с неё так задорно слизывать соль после того, как выпьешь текилы. Кристина отмахивается от фантазий и прислушивается к объяснениям Кирилла Романовича:
– Пробежка помогает взбодриться после бессонной ночи. Студентам проще, вы можете подремать на лекциях. Вот скажи, а тебе правда удобно ездить на велосипеде в юбке?
Кристина опускает взгляд, осматривая клетчатый подол, и поправляет складки. Неужели Кириллу Романовичу так важно, как она катается? Но он выглядит вполне серьёзным, словно ему и правда интересно. Юбка достаточно длинная, свитер защищает от ветра, а кеды не скользят по педалям. Кристину устраивал её наряд, пока про него не спросил Кирилл Романович. Она пробует смущенно объяснить:
– Обычно мне удобно. К тому же я ведь не спрашиваю вас, не холодно ли вам в одной футболке. О! Кстати! Хотите чай?
Чай – самая безобидная вещь на свете. В нём только тепло и уют, который можно делить пополам, даже если вы совсем далеки друг от друга – так всегда говорила мама. Кристина вздыхает: ей хотелось бы быть чуть ближе. Пить вместе чай, касаясь даже не пальцами, но лёгким ветром и тлеющими травами. Хотя бы так! Не говоря уже о большем. Взгляд Кирилла Романовича пробегает по ней, а вопрос сбивает с толку:
– В нём есть виски?
– Э-э-э… нет…
Только ей показалось, что она может быть спокойна рядом с ним, как снова смущается. Интересно, а ощущает ли Кирилл Романович её магию, вот-вот готовую сорваться с кончиков пальцев и разлететься мелкими брызгами? Его-то Кристина чувствует.
– Да ты просто образчик здорового образа жизни! – Он улыбается. – Прости за колкость. Это всё утра, не люблю их.
– Прямо как моя сестра. Она тоже ворчит, даже если просыпается поздно. А потом пьёт не меньше литра кофе.
– Понимаю! Что ж, я с удовольствием попробую твой чай. И нет, мне не холодно. Видимо, из-за своей магии мне всегда жарче, чем остальным.
– Как же вы тогда выносите летний зной?
– С трудом. – Он подмигивает и берёт термос.
Пьёт аккуратно, маленькими глотками. В уголках льдисто-синих глаз застыли тени бессонных ночей и тревога, а лучи солнца наполняют воздух каким-то нереальным сиянием. Кристина задирает голову и смотрит на ветви сосен, пытаясь справиться со смятением.
Всё это время она выстраивала невидимую границу между ними из кирпичей «студент» и «преподаватель». Сейчас же, вне стен Академии, когда вокруг вздымается осенний лес, эта граница растворяется, как невесомый туман на рассвете. И вместе с этим исчезает уверенность, что Кристина сможет легко отречься от своих чувств. Она не может удержаться и снова смотрит на него: обнажённые жилистые руки, кожаные браслеты на запястьях, кончик геометрической татуировки. Ей кажется, что Кирилл Романович чувствует её взгляд, поэтому быстро отводит его. Высматривает среди веток белок, которых здесь часто можно встретить. Хоть как-то отвлечься!
Но воображение отлично запечатлело и узор вен, и маленький шрам на тыльной стороне ладони, и свежий ожог на запястье.
– Спасибо, вкусно, – голос Кирилла Романовича заставляет вынырнуть из омута мыслей. – Ну что, не хочешь со мной прокатиться?
Надеясь, что не очень покраснела, Кристина переводит взгляд обратно на него. Он выглядит… обычно. Часто вокруг Кирилла Романовича вспыхивают искорки или сгущается темнота, но сейчас перед ней молодой мужчина на пробежке. Возможно, ему нужна такая обыденность, что-то простое и лишённое дымчатого шлейфа магии.
Не в силах устоять перед соблазном провести наедине ещё несколько минут, спрашивает:
– А вам не тяжело бежать рядом с велосипедом?
– Нет, Кристина, мне не тяжело, – вдруг непривычно тепло улыбается он и чуть задерживает на ней взгляд. Возвращает термос, который легко встаёт в подстаканник. – Я буду только рад проводить тебя.
Кириллу нравится бежать под шорох велосипедных шин. Это последнее утро перед долгим рейдом в тени, и голова забита делами: нужно запастись маслами для кинжала, проверить набор зелий, передать план лекций преподавателю, который будет его замещать. И Кирилл наслаждается пробежкой, тем более воздух вокруг Кристины напоён свежестью весенних дождей.
Тропинка слишком узкая для двоих, и Кристина быстро сворачивает на широкую аллею. Кирилл легко догоняет её и экономными прыжками бесшумно скользит рядом. Легонько щёлкают педали, пахнет соснами, а солнце заливает лес, и сейчас даже хочется надеть солнечные очки. Кристина вдруг нарушает молчание:
– Мне всегда казалось, что бег и курение несовместимы.
– Здоровый образ жизни вообще мало с чем совместим. Рано или поздно даже его поклонники умирают.
– Зачем тогда бегать?
– Тебе интересно или это какие-то вопросы с подвохом?
Она опускает взгляд, смотрит на то, как колёса проезжают по сосновым иглам. Действительно, сначала сам предложил её проводить и навязал свою компанию, а теперь не готов ответить на простой вопрос. Кирилл невольно любуется, как ловко Кристина справляется с корнями, когда те попадают под шины, как придерживает скорость, чтобы ему было удобнее. И поясняет:
– Магия стражей требует силы и выносливости. Я много занимаюсь, чтобы не терять форму. И с заклинаниями, и с кинжалами, и даже бегаю. Тем более что земля придаёт сил, хотя с такой магией я хуже обращаюсь.
Кристина бросает на него удивлённый взгляд. Может, ещё не сталкивалась с магией, отнимающей все силы, от которой хочется упасть и никогда не вставать? Лучше бы никогда и не пришлось. Или такое недоумение от его развёрнутого ответа?
Они сворачивают на асфальтовую дорожку, скоро появятся ворота Академии, и Кириллу жаль, что время пролетело так быстро. Лес с шуршанием пожухлых листьев и золотом солнца зовёт остаться.
И опять Кристина удивляет вопросом:
– Мир теней действительно такой мрачный и страшный, как вы рассказываете? Или в нём есть место для красоты?
Кирилл отвечает не сразу, задумывается. Есть тайны, о которых лучше не знать студентам, но никто из них никогда не спрашивал о красоте мира теней.
– Те места, куда приходится ходить по службе, да. Но есть и другие… слои. Помнишь, я рассказывал, что есть глубокие и редкие тени? – Она кивает, и Кирилл продолжает: – В редких слоях можно встретить удивительные пейзажи. Некоторые стражи даже живут среди покоя сумрака. Один мой друг как-то нарисовал серию гравюр. И добавил к ним описание. Как же там было? А, вот: «Поля, на которых цветут травы и цветы всех полутонов чёрного; закаты распускаются сизыми туманами и молочной белизной. И деревья с корой цвета маренго качают антрацитовыми листьями».
Перед глазами проплывает мир теней, каким Кирилл редко его застаёт. И всё же – вопрос Кристины напомнил ему о тех краях, которые полнятся безмятежным покоем. Где переплетаются красота цвета серого камня и вздыбленной пены.
– Я хотела бы там побывать, – её голос звучит едва ли не мечтательно, и Кириллу тут же становится тревожно. Нет! Не хватало ещё, чтобы и она тоже исчезла.
– Кристина, запомни, – он знает, что голос звучит резко, но иначе не может, – никогда, слышишь? Никогда не ходи в мир теней. Кто бы тебя ни звал и что бы тебе ни обещал. Даже со стражем. Это больше, чем смертельная опасность.
Кристина притормаживает, чуть не сбивается, и Кирилл невольно придерживает руль её велосипеда. Ну вот! Он не хотел её напугать, просто… чёрт возьми, да за этим просто скрывается куда больше, чем он готов признать!
– Даже с вами? – совсем тихо спрашивает Кристина и смотрит прямо на него. Вот так открыто и смело, и Кирилл чувствует некоторую оторопь.
– Я такой же страж, как и остальные, – резко отвечает Кирилл, не сводя с неё пристального взгляда. – Со мной не безопаснее и не проще.
– Но о вас говорят как о самом сильном.
– Не всему стоит верить.
Ведь однажды он не справился.
Кирилл убирает руку с руля и отстраняется. Его магия почти видима, сотканная из дыма костров и вечерних сумерек. От утреннего спокойствия не осталось и следа. Настроение резко портится, и ни лес, ни солнце, ни эта прогулка больше не радуют. А может, дело в том, что Кириллу жаль: в ближайшую неделю ему всё это не светит, как и сбивающие с толку вопросы, как ощущение лёгкой магии, когда рядом Кристина, как и…
Да что с ним? Кирилл собирается:
– Не связывайся с магией, от которой шарахаются остальные. Она не для нежных созданий вроде тебя.
– Я сама выберу, что мне подходит и с чем иметь дело. – Кристина совсем замедляет ход и останавливается. Она не смотрит на него, но её голос звучит твёрдо: – Я всегда видела только одну сторону магии. Колдовство для вкусного ужина, для того, чтобы вышить узорные кружевные салфетки, для игры света в лампах. А мне хотелось… заглянуть за эту простоту. Ощутить силу, которая когда-то принадлежала самой природе и двигала горы и моря.
Она перебирает пальцами в воздухе, и по ним струится вода, скручиваясь в спирали, переливаясь солнечными бликами. В осеннем лесу – дурманящий голову ветер весны.