онимает, что осел прямо на мокрый после дождя асфальт, а кто-то суёт ему флягу с чем-то явно горьким и противным. Запрокинув голову, он находит мутным взглядом склонившееся лицо Николая.
– Тебе надо к Марку. Пойдём.
У фургончика лекаря ждут Лиза с Кристиной. Кирилл настороженно замирает, представляя, как выглядит со стороны. Спалённая рубашка, обожжённые руки, рассечённая бровь, чернильные вены – как и у неё.
Кристина бросается к нему, замирает на мгновение и тут же аккуратно обнимает, стараясь не задеть повреждённые места. Её тёплое дыхание кажется сейчас горячее собственного пламени. Она шепчет, уткнувшись в шею:
– Я испугалась за тебя.
– Я живучий. И Николай пришёл вовремя.
– Иди к лекарю, мы с Лизой подождём около машины. Николай сказал, здесь ещё может быть опасно.
– Лучше одежду сжигайте, чем себя.
– В следующий раз обязательно разденусь и кинусь одеждой в теней. Вдруг поможет.
Марк качает головой и протягивает простую белую футболку – их аккуратные стопки лежат в одном из шкафчиков. Ещё двое лекарей дежурят на улице: Кирилл их знает, они часто выезжают в ночные патрули к стражам, которые вот так же вываливаются из прорывов.
Кирилл сидит на краю тесного фургончика, оборудованного под лекарские нужды и в котором пахнет травами и медицинским спиртом.
В тихом и узком переулке в блёклом свете фонарей уже работают стражи и печатники. Тихо переговариваются, пьют кофе из картонных стаканчиков, рядком стоящих на низком внешнем подоконнике дома. Кто-то в форме под распахнутыми пальто и куртками, скорее всего, из дежурных патрулей, другие явно сорвались из дома.
Они мелькают в темноте, появляются в ярких пятнах света и тут же исчезают, бесшумные и тихие. В их действиях нет суеты.
Кирилл знает – каждый готов рвануть в мир теней на поиски, но надо быть и с этой стороны. Сторожить.
Николай коротко и быстро выдаёт поручения, судя по всему, наплевав на хитрые планы не выдавать себя. Кирилл с облегчением вздыхает: теперь Служба снова в надёжных руках, хотя многие стражи смотрят на Николая настороженно. Им-то невдомёк, с чего бы тот вот так легко объявился, но всё же выполняют распоряжения.
Николай медленно попивает из чёрной термокружки очередной отвар от Марка, у Кирилла точно такой же. Совершенно отвратный, но отлично выгоняет теней из-под кожи.
– Кирилл, плохие новости.
Голос Николая вытягивает из дрёмы, в которую Кирилл успел упасть. С плеч сползает плед – у Марка свитеров не водится. Николай, прислонившись к распахнутой двери фургончика, протягивает ему сигарету. Огонь вновь появляется не сразу.
– Саша нашёлся?
– Нет. Скорее всего, он там был – в тех заброшенных домах есть следы недавнего присутствия человека. А часть мебели… носит явные повреждения от заклинаний.
– И это плохие новости?
Наблюдая за действиями стражей, Николай явно оттягивает ответ.
– На стене выцарапанное послание. «Ты мог его спасти, но не успел».
Кириллу кажется, его вывернули наизнанку. Он вздрагивает от дрожи, которая проходит через всё тело. Язык с трудом ворочается:
– Пусть ищут следы, они должны быть.
– Ребята работают. Там знаки ловушки и много крови, а печать закрывали со стороны мира теней. Я понимаю, ты хочешь кинуться на поиски, но сейчас мы едем домой.
– Кстати, что здесь делает Лиза?
– Приехала вместе со мной.
– У меня есть нехорошее предчувствие, что ваше «вместе» явно отдаёт чем-то… как это называется… а! Сексом, точно.
– Ты уже забыл, как это называется? Между прочим, Кристина позвонила именно ей, пока ты развлекался с тенями.
– Я смотрю, ты тоже времени зря не терял.
– Кто бы говорил. Я тебя отправлял в Академию лекции читать вообще-то.
– А не воевать с тенями, ты ведь это хотел сказать?
Николай устало вздыхает и ёжится от колючего холода: на нём рубашка и непривычный грубый свитер явно из запасов Саши, а ночь по-осеннему холодна. Оба допивают отвар. Кирилл нехотя признаётся, поднимаясь с пола фургончика:
– Я в кои-то веки согласен с Марком: надо поспать.
Кирилл уже почти заскакивает в тёплый салон, когда рядом с прорывом мягко останавливается тёмная машина. Широкие крылья, обтекаемая форма и вытаращенные фары – слишком запоминающаяся. Стражи-наблюдатели настороженно переглядываются, но Кирилл уже спешит сам, догадываясь, кто ждёт внутри. Главное, пусть Николай не высовывается.
Стоит ему подойти, как сзади опускается стекло.
– Кирилл, добрый вечер.
– Яков, не ожидал вас здесь увидеть.
Сзади на пассажирском сиденье две фигуры. Сам руководитель Управления и, судя по всему, незабвенная Соня. Спереди безмолвный водитель и служащий, оба милины, и вряд ли они так спокойны и расслаблены, как это выглядит со стороны.
– Я наблюдаю за стражами, знаете ли. Мы как раз возвращались с Соней из гостей, когда мне донесли об очередном прорыве.
– У нас всё под контролем.
Яков вертит в руках трубку в многозначительном молчании, потом начинает её медленно набивать любезно протянутым Соней табаком.
– А мне доложили, что несколько теней в городе.
– Обычный прорыв.
– Хорошо. Но раз мы с вами встретились, я хотел бы кое-что обсудить.
Кирилл напрягается, ощущая неприятный холодок по спине – и к магии он не имеет никакого отношения. Только дурное предчувствие.
– Я, как руководитель Управления и отвечающий за безопасность всего магического сообщества, настоятельно прошу, чтобы на пост начальника Службы был назначен представитель Управления со всеми полномочиями.
– Вы, часом, не охренели?
Кириллу кажется, у него выбивают землю из-под ног. Яков, явно заметив его оторопелое выражение лица, снисходит до более подробных объяснений:
– Повежливее, Кирилл Ард. Со статистикой не поспоришь. За последний год число прорывов увеличилось. Гибнут и маги, и люди, если вам, конечно, есть до этого дело. А стражи борются с последствиями, а не с причинами.
– С самим миром теней? – обманчиво спокойно и тихо уточняет Кирилл. Его начинает трясти от тихой злости, и тень внутри елозит.
– Ну, или вы играете в свои игры. Вы же видели Анну – все её показания указывают на Николая. Раньше Управление контролировало стражей – впрочем, так вы себя стали называть только полвека назад, правда?
Кирилл сжимает кулаки.
Яков прав – раньше это был «отдел по борьбе с тенями» в подвалах Союза магов. В него шли или безумцы, или те, кого отправляли на исправительные работы вместо более дальних дорог. Впрочем, как знал Кирилл, кто-то шёл в стражи от отчаяния или по принуждению. Стражей не хватало, и порой магов загоняли к ним разными способами. Никакого толком обучения, многие данные были уничтожены в начале двадцатого века, и пришлось чуть ли не заново собирать их. Понадобились десятки лет, чтобы добиться отделения от Управления, создать Службу, организовать Школу и по крупицам собрать в Архив все данные о мире теней из того бумажного ада, который забивал одну-единственную кладовую.
Яков продолжает, напоминая очевидные вещи:
– Стражи всегда были бунтарями, вечно чем-то недовольными. Ваша магия опасна. Убийства по неосторожности, ритуалы, эксперименты. А мы даже не представляем, чем вы занимаетесь. Уже нет.
– Вы хотите получить контроль над стражами?
– Я хочу безопасности для всех прочих. А то, что я вижу, – весьма далеко от неё. Вот вы вчера напугали Соню…
– Это была самозащита – она хотела насильно проникнуть в голову моей студентки.
Яков молчит некоторое время, попыхивая трубкой, а потом распахивает дверцу машины, тяжело выбираясь наружу. Тлеющий огонёк высвечивает из-под полей фетровой шляпы обветренное лицо с морщинками в уголках глаз и чёрную густую бороду.
– Вы сами опасны. – Он тычет трубкой в напрягшегося Кирилла. – Судите сами: Николай обвиняется в пытках и использовании магии мира теней, прорывы участились, тени бушуют среди студентов. А у вас самого неконтролируемая тень.
– Мы ведём расследование своими методами. Вы разбираетесь в тенях? Нет? Тогда не лезьте.
Яков задумчиво смотрит на Кирилла, возвращая трубку на законное место между усами и бородой. Неприятно веет холодом – как от сухого льда, стоит к нему поднести ладонь.
– Значит, о методах… Вы забываете, что официально все маги подчиняются Управлению. У сухри ведь тоже есть семьи? Сколько из них работают у нас – или в Академии?
– Вы говорите загадками.
– Я могу объявить стражей вне закона. Но это глупо, правда? Никто не спорит, что сражаться вы умеете. А вот, скажем… сократить некоторое число сотрудников, объявить ограничения по использованию магии. Провести аресты – для профилактики. В конце концов, я могу отменить договоры со Службой – посмотрим, как вы объясните сотрудникам невыплаты.
– Вы добьётесь только бунтов и столкновений.
– Или порядка. Как было сказано однажды, славься, наша свобода, в рамках которой послушен народ.
Едва теплившийся огонь от ярости начинает скапливаться пламенем в недавно подпалённых ладонях. Мало милинам того, что Управление и Бюро, по сути, в их руках, мало того, что в Академию Кирилл смог с таким трудом пробиться просто для чтения лекций. Теперь им нужна Служба!
Яков добавляет:
– Кстати, мы уже обсудили с Леонидом Малди ваше отстранение как преподавателя. С вас всё началось – и привело к смерти студентов.
По рукам Кирилла проходит всполох огня, едва заметный, но отчего-то… тёмный.
А Яков всё так же спокоен:
– Не стоит сопротивляться. Война не нужна никому из нас, просто в отличие от стражей я защищаю магический мир – пусть даже от вас самих…
И Кирилла сносит. Яков едва успевает договорить, когда его откидывает в сторону сорвавшейся тенью, обхватившей его руки и ноги, вжимает в стену дома. Внутри Кирилла горькое отчаяние пополам со злостью. Огня нет – но есть мощь внутреннего монстра.
Она расцарапывает шею Якова до крови – но не смертельно.
Кирилл подходит медленно, шаг за шагом, расточая беспощадную расправу.