Дальше полная сумятица, яростные требования Сони отдать Кирилла Управлению, сомкнутые ряды стражей и внезапно хлынувший ливень: наверняка отдача от магии милинов.
Из тихой и гостеприимной квартиры Сюзанны Николай ушёл, пока все ещё спали, уставшие и замученные после долгой ночи. Лиза едва шевельнулась, когда вместо своего тепла он оставил груду одеяла, но и только.
Над головой покачиваются пучки трав, расточая немного пыльный запах сухой земли.
Николай в задумчивости помешивает изящной ложечкой отвар, похожий на болотную жижу, а вместе с ним и хмурые мысли. И не только из-за жутковатого интервью с Анной на первой странице «Вестника» – «жертвой нападения и пыток стражей».
В нём по-прежнему едва теплится магия земли.
Сухри учатся через неё взращивать маленькие хрупкие зёрнышки в недрах тёмной и влажной почвы. Под умелыми заклинаниями на руках распускаются нежные цветы, крохотные сочные листочки, а в воздухе тянет луговыми летними травами.
Стражей учат иному.
Крошить, взметать ураганы, создавать не жизнь – царапающие камни, щиты, пыльные облака, а землю исчерчивать рунами, изгоняющими теней.
Сухри потом исцеляют почву, которую попрали тени – или стражи, применяя тяжёлые заклинания против них.
У Николая всегда была сильна земля. Та часть, которая про глубокие недра и подземные пещеры с душным воздухом. Проросший мох на влажных камнях. Земляная буря. Выжженная почва, которая никогда не даст прорасти крохотным семенам, а им так нужна забота и любовь.
Кажется, он уже забыл, что это такое.
– Может, завтрак?
Звонко стукнула ложка о чёрную керамику кружки. Николай поднимает взгляд на молодую официантку в фирменном фартучке сливового цвета. Она смущается и смотрит чуть вбок. Слухи расходятся слишком быстро.
И тут же что-то щёлкает внутри – вряд ли она старше Киры, когда та пропала в тенях. Его сестре тогда был двадцать один год.
– Нет, спасибо.
– У нас появилось осеннее меню…
– Так уже октябрь.
– Под Хеллоуин, – робко уточняет официантка и отступает на полшага. – Извините, Николай Андреевич.
Он с некоторой тоской провожает её взглядом. Раньше здесь его называли просто Николаем, подавали на троих с Кириллом и Сашей крепкий кофе с густыми сливками и даже разрешали партию в покер по вечерам, когда они ждали своей очереди в патруль. Теперь Кирилл каждый день борется с тварью внутри себя, Саша так и не найден, а стражи на грани войны с милинами.
Два года в должности, которую ему однажды выплюнул Шорохов вместе с приказом от своего имени, изменили многое.
Отец мог бы им гордиться. Если бы ему было хоть какое-то дело до сына после того, как он решил уединиться в Сибири на лоне природы. Мол, с их магией надо возвращаться к натуральному хозяйству и избушкам с печками. Мать отказалась.
Кире тогда было пятнадцать, Николаю девять. И у них ещё оставалось шесть лет.
Густой тёмно-коричневый осадок отвара застывает на дне кружки. Последний противный глоток – и пора начинать день.
Служба никогда не спит.
Из прозрачных дверей-вертушек в тёмное осеннее утро, наполненное сырой моросью, выскальзывают стражи, бесшумные, уставшие, некоторые уже без формы. Им навстречу торопятся первые ранние сотрудники, на ходу пожимая руки и получая в ответ пожелания спокойной службы.
Ночная смена сдаёт пост.
Николай с некоторым любопытством замирает в полумраке коридора по дороге к своему кабинету, прислушиваясь к разговорам стражей в их офисе. Ему важно знать, что сейчас в головах его подчинённых.
– Это возмутительно! Какие пытки? Мы что, монстры? – звучит негодующий мужской голос.
– Больше, чем ты думаешь, – тихо отвечает женский. Мелькает красная чёлка – а значит, это Яна, которая сейчас возглавляет практику стражей.
– Да с чего бы? Кажется, все эти умники зарвались!
– Нам приходилось творить многое. Порой тени врывались в человека. И мы убивали.
– Да ладно, Ард же смог побороть тень!
– Кирилл Романович – страж с многолетним опытом. – Точно, Яна. Только у неё хватает терпения так разговаривать с каждым. – К тому же у него сильная магия огня, без которой тень не сдержать. В других случаях… Представь себе, каково родителям слушать, что сына засунули в психушку из-за воздействия теней?
– Но стражи ни при чём!
– Объясни это убитым горем родственникам. Однажды мы уничтожили тень ритуальным кругом и соединением сил нескольких стражей. Шторм по всей Москве, ударная волна и пожар в лесопарке – даже щиты не выдержали.
Николай отступает в коридор, оставляя за спиной взбудораженные споры, которые пошли на второй круг.
В его кабинете пахнет молотыми зёрнами кофе и сладковатыми женскими духами. Варя уже ждёт его за столом со своим чёрным планером формата А4 и укоризненным взглядом. В ней, как всегда, всё по высшему разряду: высокие каблуки, узкая тёмно-синяя юбка и рубашка в тонкую серую полоску.
– Доброе утро, Николай Андреевич.
– Варя, направь приглашение на конференц-звонок Соне из Управления. Через час.
– Времени семь утра, вы уверены, что это достаточно вежливо?
– Да. И назначь общее собрание всех отделов на десять.
– Хорошо. Вам Аманда уже звонила. – Варя едва ли не с улыбкой торопится к выходу. В её мире снова всё на месте – Николай в кресле начальника Службы. Больше никакого хаоса.
Николай застывает в своём любимом промятом кресле в раздумьях, вертя в руках остро заточенный карандаш.
Он думает о том, на кой чёрт Якову понадобилась Служба. В дела Управления или милинов стражи не лезут. И единственное, что может привлекать его до такой степени, – тайны мира теней, о которых никто ничего не знает.
Стражи были сыты по горло тем, как к ним относилось Управление долгое время. И когда в середине двадцатого века удалось организовать Службу, они окончательно откололись. Возможно, слишком сильно. А Шорохов поддерживал этот имидж закрытого сообщества все годы, когда был начальником.
И многие горячие головы считают, что в мире теней скрыты возможности к иной магии.
Стражи умеют прятаться в тенях, использовать точки прорывов как быстрые переходы от места к месту, создавать из первозданной тьмы пятна мрака. Но есть те, кто считает, что стражи не готовы делиться такими знаниями. Возможно, Яков хочет прибрать к рукам не Службу, а её тайны.
Впрочем, неважно. Он не получит ни то, ни другое – иначе погибнут слишком многие под его необдуманными приказами о познании мира теней.
Мягкие клавиши стационарного телефона негромко пищат, когда он набирает номер Аманды.
– Николя! Куда ты пропал? – Голос, как всегда, бодрый.
Он быстро и сухо рассказывает про печать, убитого лекаря и долгое хождение по заброшенному дому.
– Но это же получается, что кто-то под твоей личиной…
– Именно. Где угодно и что угодно сейчас может творить. В Службе он не появлялся. В Бюро меня не было?
Вопрос звучит на грани бреда.
– Мне не докладывали, но я уточню.
– Хорошо. Я пришлю к тебе стражей, пусть посмотрят на печать, если от неё ещё что-то осталось. И, Аманда… ты знаешь, что твой секретарь владеет магией крови?
Молчание между ними даже по телефону ощущается вмиг замёрзшей в лёд водой.
– С каких пор ты лезешь в личные дела моих сотрудников?
– Аманда, – как можно ровнее произносит Николай, бросая короткий взгляд на упавшее красное оповещение на смартфоне об открытой печати где-то на окраине. Утро началось как обычно. – Я ни в чём тебя не обвиняю…
– Неважно, Николай. Но ты нарушаешь границы и лезешь туда, куда не стоит. Диме я верю.
– Как милину, да? Но ты не ответила на вопрос.
– Нет, я не знала.
– Я вынужден просить разрешения переговорить с ним. Приеду сам – и только в твоём присутствии.
Аманда с некоторой безнадёжностью вздыхает в трубку и явно с неохотой соглашается. Николай быстро заканчивает разговор и долго сидит в тишине и полумраке кабинета, размышляя. Для следующего шага ему понадобится вся его воля и выдержка.
Стражи возмущены.
Просторный и светлый конференц-зал битком. По огромным панорамным окнам с видом на набережную Москвы-реки стекают струйки дождя. Стражи сидят на подоконниках, прямо на полу с серым ковровым покрытием и на низких стульях, расставленных в беспорядке. Магия пряно и терпко покалывает в воздухе.
Здесь сотрудники из всех отделов: ярче всего выделяются чёрными рубашками сами стражи. Многие предпочитают добавлять к косым линиям формы плотные кожаные митенки, разного вида портупеи с ножнами для узких кинжалов и защитные вставки по всей одежде.
У печатников тёмно-синие рубашки с серебристыми пуговицами, горячие споры и зарисовки схем заклинаний на прозрачной доске для записей. Разноцветные маркеры скользят по стеклу сами по себе, с мягким скрипом.
Шум стоит на весь верхний этаж, как и дух любопытства и табачного дыма от вейпов и крепких сигарет.
Кто-то из стражей выходит из комнаты, вызванный срочно в помощь к патрулям, кидая: «Держите меня в курсе в чатике!» Опоздавшие влетают на всех парах, высматривают знакомых и торопятся занять хотя бы место на широком подоконнике.
– Со статистикой не поспоришь! Согласно последним данным, количество прорывов никак не связано с погромами или разрушениями. В семи случаях из десяти…
– Ой, да какое дело Управлению? Им нужна Служба, вот и всё.
– Да на фига? Тоже с тенями будут бороться?
– Ха, пусть хоть немного пороху понюхают! Тоже мне, чистоплюи.
– Вы слышали, что Управление выпустило новый указ о вынужденном сокращении сотрудников?
– Брешут. Не пойдут они на такое.
– Зато уже в двух регионах отменили контракты со Службой.
Возмущение идёт на второй круг.
Николай наконец приоткрывает глаза: он дал им выговорится, а заодно дал себе время, чтобы подействовал отвар вместе с эликсиром – один из тех, которые используют стражи в тенях. Сейчас боль ушла, а реакции обострились.