Николай резко разворачивается и в одно молниеносное движение подлетает к брату Анны, который стоит на коленях в цепкой хватке стражей. Месть легко спутать с жаждой ответов.
Николай садится на корточки перед ним, не зная, как сказать.
Не дипломатия, а чувства – не его конёк.
– Мне жаль. Правда. Как бы странно это ни звучало, это был не я. Всё, что я могу сделать – найти виновного.
Парень молчит, взгляд в сторону, и в глубине его зрачков неотвратимая горечь.
– Береги её. По крайней мере, она жива.
Тот едва заметно вздрагивает от этих слов.
– Отпустите, – жёстко повторяет Николай стражам, всё ещё сдерживающим парня кольцом заклинаний и тисками теней.
Магия медленно стихает, как сдутый ветром утренний туман.
Жаль, что с болью так нельзя.
Николай подаёт руку, помогая парню немного неловко подняться. Вынужденное перемирие и одна боль на двоих, даже если о ней знает только сам Николай. Возможно, он действительно неправ. Яков наверняка бы воспользовался таким удобным для себя случаем.
Но у Николая другие методы. Стражи – защитники, а не жестокие монстры.
На улице редкий дождь с крупными каплями. Любимый строгий зонт остался в Службе, но Николаю сейчас почти всё равно, что пальто вымокнет. Он шагает к мосту, чтобы перейти на другую сторону, где высится здание Управления. Его потряхивает изнутри, но скорее от переизбытка эликсиров и адреналина в крови.
Сейчас Николай особенно понимает, почему Кирилл так часто курит. Терпкий горький дым мягко катается во рту, спускается по горлу и будто выталкивает что-то изнутри.
Мир всё ещё яркий, насыщенный и резкий, боли почти нет. Он справится. Уж, по крайней мере, с коротким разговором с Соней.
Присев на влажную от дождя ограду набережной, Николай позволяет себе выкурить одну сигарету. Неторопливо и аккуратно, раскинув лёгкий полог тепла вокруг рук, защищающий от капель.
Пока не звонит телефон в кармане пальто.
– Николай Андреевич, – он никогда не слышал такого взволнованного голоса у Вари. – Все печати по Москве вскрываются одна за другой… а ещё тут был Кирилл Романович…
– Варя, что?
– Он ушёл в мир теней за Сашей. Просил передать, чтобы не вытаскивали. Что с печатями?
В сжатом кулаке с шипением взрывается всполох пламени.
– Все отряды стражей туда. Я приеду, как только освобожусь после Управления.
Николай вскидывает голову к нависшему серому небу. Он справится. Только бы Кирилл не сгинул в тенях окончательно.
Глава 20
Кирилл никогда не забудет первые ощущения от мира теней. Стажёров пускали туда маленькими отрядами под присмотром двух стражей и одного печатника – на самую границу, зыбкую и полупрозрачную, как матовое стекло.
Мир теней одновременно завораживал и пугал. Перед ними расстилалось широкое поле с тонкими высокими колосьями и дымкой леса на горизонте. Кириллу тогда показалось, он слышит далёкую монотонную песню.
– У вас есть час, – сказал тогда наставник по миру теней. – Гуляйте, но недалеко. Привыкайте.
Спустя полчаса заболела голова. Шелест голосов в сухих чёрных травах, текучие фигуры теней – здесь ещё безвредных и скорее похожих на ластящихся животных.
Никто не выдержал час. И под лёгкую усмешку наставника будущие стражи выходили обратно к привычным краскам.
Кириллу тогда казалось, что у него тяжёлое похмелье. Мутило, язык присох к гортани, боль давила в виски.
Мир теней никогда не отпускал просто так.
Утром Кирилл всё ещё мёрзнет, пока огонь медленными толчками растекается внутри. Тень холодным шёлком обнимает рёбра, тянет в свой родной мир, нашёптывает неясными образами свои желания.
Иногда ему кажется, что она хочет что-то сказать, но тени не умеют говорить, лишь передают порывы, инстинкты и эмоции. И только жаждут стихии магов и крови людей.
Сидя за завтраком с кружкой крепкого кофе, Кирилл наблюдает за тихой и задумчивой Сюзанной. Она шелестит по квартире шифоновым ярким платьем, собираясь на ранние занятия в своей маленькой студии воздушных практик. Закурив первую сигарету, Кирилл негромко окликает её:
– В ритуале ты подошла именно ко мне. Почему?
Сюзанна смотрит на него несколько недоуменно, во взгляде читается: «Так надо», но всё же пытается подобрать слова:
– Возможно, потому что ты знаешь дорогу к нему. Ветер просто вёл к тебе.
– Ты что-нибудь чувствуешь?
– Нет. Между нами с Сашей нет какой-либо магической связи, как…
Как у якорей.
Она замолкает и смотрит на свои тонкие запястья в фенечках и браслетах из бисера.
– Однажды я хотела провести ритуал, но Саша наотрез отказался. Он никогда не приносил мир теней в наш дом, тем более не хотел втягивать в это меня.
Кирилл помнит, как Саша каждый раз торопился домой. Помнит, как тот умел говорить о ничего не значащих мелочах даже в напряжённом ожидании патруля. Для Саши мир теней был некой рутиной. Опасной – да. Но находил время и для путешествий, и для выставок, и для искусства, и для пикников. И в Службу он нёс это тепло и ощущение дома. Словно напоминал, почему они сражаются с тенями – не просто так. За их спинами бурлит обычная жизнь.
Кирилл не может сидеть дома в бездействии. Он знает, что сейчас стоит набраться терпения и дождаться, пока огонь вернётся в полной мере. Но у него есть земля сухри и собственный мятежный дух тени.
Возможно, они даже в чём-то похожи. Кирилл всегда шёл напролом и пренебрегал многими правилами. И, как тень внутри него, рвался сквозь установленные границы.
Сейчас ему требуется вся воля, чтобы сдерживать тень. Адски болит голова, холодно, а тень мается внутри.
Кирилл тратит время на ещё одну чашку кофе и две сигареты, чтобы взвесить все за и против. Если послание в доме было для него, то, возможно, именно его и ждут. Вместе с Сашей. А ещё он знает, что Николай ни за что не отдаст его Управлению.
Проводив Сюзанну, Кирилл тяжело и медленно собирается. Сначала домой сквозь плотные утренние пробки, потом всё-таки в Службу за новостями. И шагнуть в мир, полный как красоты, так и мрака.
Лиза не привыкла быть навязчивой в чужом доме. Николай ушёл рано, оставив ей только след своего тепла.
Пальцы крепче сжимают изогнутую ручку чашечки.
Прошлой ночью ей показалось, что у неё выбили почву из-под ног. Она бы списала на виски, о котором любят бурчать нравственные сердца… но они выпили всего-то три коктейля. Слишком мало, чтобы так снесло голову. Дело было в самом Николае.
А ещё она напрочь забыла в тот момент, что вообще-то Николай начальник Службы стражей. Это осознание теперь царапает изнутри и совсем не вяжется с тем, каким он был тогда, на кухне. Едва заметная усмешка в уголках глаз, мягкость в каждом движении и безграничная усталость с тщательно скрываемой болью от шрамов.
Потом, на выезде в ночи, он был совсем другим. С твёрдыми распоряжениями, сухим голосом, до мурашек опрятный и аккуратный. Если бы Лиза сама лично не обрабатывала его раны, не поверила бы, что у Николая что-то не так.
Уже потом, когда все вернулись в дом терпеливой Сюзанны и после разговора с Кириллом, Николай просто рухнул рядом с ней. Она не знала, как далеко может зайти одна-единственная ночь, хотя она никогда не была против приятного времени вместе. Вот только не так часто это случалось.
Лиза пьёт кофе медленными глотками, прикидывая, как лучше начать разговор.
Её оглушает рёв сирен: подъезжает «Скорая помощь».
Вынырнув из подворотни, Лиза видит, как в тяжёлом свинцовом небе одна за другой проносятся тени.
Молниеносные силуэты с тянущимися в воздухе чернильными мазками, после них – развороченный асфальт и выбитые окна. Стекло хрустит под высокими ботинками, когда Лиза бросается в сторону мельтешащих людей около большого книжного магазина, зная, как опасны тени. Она не раз видела их нападения, но никогда – в таком количестве.
Те накидываются на беззащитных людей, вгрызаясь в них, как дикие звери в загнанную добычу. Комки завихрений с когтистыми конечностями, дымчатые фигуры, которые гипнотизируют и завораживают.
Лиза видит, что стражи уже здесь, но их куда меньше, чем теней, а паника сейчас слишком опасна – от неё может быть не меньше жертв. Так что, быстро сориентировавшись, она утягивает всех, кого успевает, под щиты, видные ей. Неважно, кто рядом – маг или человек, главное – обезопасить их.
– Быстрее! Сюда!
Лиза хватает испуганную девушку, застывшую на пути одной из теней, и отпихивает её в сторону за миг до того, как на этом месте появляется тень.
Девушка в ужасе и панике, что-то бормочет или хнычет, и Лиза просто тащит её к появившимся фургончикам лекарей. Видит, как одна тень касается вытянутой тонкой рукой застывшего посреди проезжей части мужчины. Его глаза распахнуты и неподвижны.
Изломанные пальцы проходят сквозь его грудь – и он падает замертво, а тень припадает к его телу, как страждущий к чаше с водой.
– С дороги!
Мимо проносится в искрах и пламени один из стражей, вслед за ним, как призрак, появляется из открытых печатей целый отряд. Лиза отходит к стене дома, вжимаясь в неё всем телом так, что ощущает холод бетона даже сквозь кожаную куртку.
Вскоре всё стихает, а от теней остаётся лишь пепел. В воздухе дым, как от пороховых взрывов, треск разлитой магии огня, пыль и металлический привкус крови.
Стражи встревоженными птицами ставят защиту, обносят сложными печатями всё вокруг, а от белых фургончиков уже бегут на помощь всем пострадавшим лекари.
– Ты в порядке? – Перед Лизой останавливается один из стражей. – Маг?
– Милин, да. Чем помочь?
– Думаю, стоит спросить лекарей. С тенями мы сами справимся.
– Есть ещё тени в Москве? – Она хватает его за рукав.
– Слишком много. Почти в каждом районе.
Лиза быстро достаёт из рюкзака телефон. Перед звонком родителям быстро смахивает десяток сообщений из чатов друзей. Горячие обсуждения мешаются с видео с тенями, барахлящими и серыми, но сведений о погибших пока нет.