Только увидела одно молниеносное смазанное движение, рывок то ли отчаяния, то ли горечи. Сбив на пол один из стульев, с зажатым кинжалом в руке, Николай сметает мужчину на пол сквозь все наспех выставленные щиты и приставляет лезвие к горлу, едва не рыча. Дико и в то же время болезненно до дурмана. Шипит:
– Не тронь Киру, ублюдок!
– Ник!
Вокруг них пустой круг пространства и замершие маги, напуганные мощью – не магии, а какой-то тёмной энергетикой, внезапной силой и неожиданностью. Лиза подходит ближе, опускается на колени перед ними, не зная, как достучаться и вернуть Николая обратно из его омута. И тут в развернувшуюся магию вокруг вплетается иная. Солоноватая, с дыханием земли и растений. Жизнь и зелёные крохотные ростки, тянущиеся к свету. Лиза оборачивается к Кириллу, замершему в стороне, собранному и тихому.
– Коля, – его голос почти монотонная мантра, – отпусти. Киры здесь нет.
– Она умирает среди них. Так много когтей. Они ломают её кости.
– Этого ничего нет.
Шаг ближе. Ещё один.
– Коля, тут нет теней. Ни одной. Закрой глаза.
Перед ним извивается тень. Жирная, тяжёлая, в круге заклинания на мёртвой земле. Один удар – и всё будет кончено. Мир сузился до мерцающих глазниц, до привкуса крови во рту и тяжести в руках. И только какой-то тихий голос шепчет. Тут нет теней. Закрой глаза. Дышать тяжелее и тяжелее, и мерзкий запах тлена врезается в нос. Закрой глаза. Он тяжело опускает голову и зажмуривается на мгновение. Открыв их снова, он с ужасом видит, что подставил кинжал к горлу бывшего одноклассника, вокруг тишина и металлический привкус магии вокруг – почти как крови. Николай вскакивает, ещё ничего не видя вокруг. В спину больно врезается угол барной стойки, кажется, пара стаканов падает на пол. Он сползает на пол, подтягивая колени к груди. Всё ещё видит перед собой теней во всех углах, как колебания воздуха, рваные фигуры и разинутые жадные пасти. Проводит дрожащей рукой по лицу, смахивая видения, словно налипшую паутину. Закрывает глаза, судорожно вздыхая.
– Коля, этого нет.
Голос Кирилла— как ниточка к нормальности. Таких кошмаров у него не было очень давно. Николай чувствует, как он садится рядом среди ножек барных стульев, осколков и запаха разлитого алкоголя.
– Дыши. И давай-ка поедем домой.
– Я не могу возвращаться… туда.
В квартиру, где воспоминания ещё острее. Где он снова вспомнит, как Кира собиралась на свою последнюю прогулку.
– Значит, к Саше. Все вместе.
Скрипнув зубами, Николай с трудом открывает глаза, тупо глядя на свои руки. Всё тело болит, брюки испачканы, где-то горячо и неприятно тянет – возможно, сорвало одну из повязок. Но на полу он чувствует себя в безопасности. Ближе к земле. Кирилл не торопит встать или куда-то идти, и Николай отчего-то уверен: он просидит рядом столько, сколько будет нужно.
Клуб уже возвращается к привычной жизни. В конце концов, драки – не такое редкое явление, да и мало кто понял, что вообще произошло. Всё уже закончилось, даже труп не придётся фотографировать. С удивлением Николай наблюдает, как к ним подходит Лиза со стаканом воды и подобранным кинжалом, неуклюже удерживая его в руке.
– Это было лихо. Но, кажется, тебе опять нужна помощь с мазями и повязками. У вас хоть иногда бывают спокойные вечера?
– Иногда, – отвечает вместо него Кирилл, усмехнувшись и доставая сигарету. Протягивает по очереди сначала Николаю, потом Лизе. – Не так часто, как хотелось бы.
– А я думала, у меня жизнь, полная приключений. Может, мне кажется, но, по-моему, пора валить. Тут какая-то нездоровая обстановка.
Николай смотрит вокруг себя. Тени постепенно тают, растворяясь в свете. Каждый мажущий луч прожектора их словно слизывает. Сердце бьётся гулко и рвано.
– Мы, наверное, ещё здесь побудем, – отвечает Кирилл. – Отсюда отличный вид на сцену, сейчас вроде кто-то будет выступать.
– Тогда найду сестру.
– А знаешь, потолок и правда похож на звёздное небо, – продолжает Кирилл, будто когда-то начатый разговор. Вокруг кольца сизого дыма, где-то наверху перестук бутылок, грохот льда, смех. – Бриллиантовые дороги, по которым когда-то бродили боги.
– Кира любила звёзды.
– Их все любят.
Минут через двадцать Николай понимает, что может встать. Прохладный воздух и тишина в сравнении с клубом кажутся приятными.
Пока Кирилл вызывает такси, Николай стоит, прислонившись к стене клуба, ощущая сквозь ткань рубашки шершавый камень. Пальто и жилетка на руке. Лиза рядом, в тонкой кожанке, что-то набирает в телефоне, а потом поднимает взгляд и спрашивает:
– Ты как?
– Я в порядке.
– М-да? А было похоже, тебя тот придурок достал. Ненавижу таких типов! Так, мне надо кое с кем встретиться. – Она убирает телефон в задний карман джинсов.
– Это безопасно?
– Вот только не думай, что меня надо защищать. У тебя кинжалы и тени, у меня свои методы.
– Не сомневаюсь. Кажется, это за нами. – Он кивает на подъехавшую ярко-жёлтую машину.
– Тогда увидимся!
Лиза застёгивает куртку до самого горла и, махнув рукой, уходит вниз по улице.
Глава 22
Кристина сидит за столом одна на кухне Сюзанны, в наушниках звучит плавная мелодия чего-то из нью-эйджа, под которую отлично творить ритуалы с кристаллами. Или тщетно разбираться в документах из Архива, собранных вместе с Сашей. В тёплом платье в красно-зелёную клетку сейчас даже жарковато, зато это одно из любимых, тех, что ей идут и отлично сочетаются с ненастной осенней погодой.
Нахмурившись, Кристина перечитывает страницу за страницей, занося пометки в блокнот.
Это почти дешифровка.
Отчёты стражей на протяжении многих лет явно не были никому нужны, хоть какой-то порядок начался около тридцати лет назад. И хотя часть информации доступна в электронном виде, многие документы ещё хранятся в картонных папках на завязках.
Легонько касаясь пальцами ветхих страниц, Кристина собирает в одну стопку отчёт, написанный размашистым почерком, про очередную прогулку по миру теней. Ничего нового – описание встреченных созданий, зыбкие ощущения и хаос. Порой стражи даже не осознают, что реально, а что нет. И, конечно, никакого света.
Возможно, ей и правда показалось. Наваждение и дурман, насланный легчайшей тенью с запахом водорослей и бликами на воде.
При звуке шагов из коридора Кристина вскидывает голову и вынимает наушники. Кирилл присвистывает, глядя на бумажное скопление среди пепельниц и чашек:
– Ничего себе масштаб! Смотри, аккуратнее, я однажды так чуть недельные отчёты не спалил.
– Как Николай?
– Спит, что неудивительно. Будешь вино? Мне надо выпить после всего.
– А с утра добавишь виски в чай?
– Нет, что ты! Всего лишь настойку. Один глоток – и никто не заметит. Да шучу я. Лучше расскажи, как у тебя дела. Ты написала, что все считают, будто с тобой что-то не так. Из-за огня, да?
Закурив от спички, Кирилл достаёт всё-таки бутылку вина и два бокала на тонких ножках. Усевшись напротив и вытянув ноги на соседний стул, он смотрит на неё сквозь дымку сигаретного дымка. Внимательно и словно уделив ей всего себя.
Когда сегодня по Академии разнеслись новости, что в Москве один за другим открылись прорывы теней, сердце ёкнуло, а внутри забились тревожные мысли. И теперь её неурядицы с управлением тремя стихиями кажутся сущим пустяком.
Неважно, что сегодня её экологический проект чуть не взлетел на воздух. Или что на практике по слиянию четырёх стихий никто не захотел встать в пару с неконтролируемым магом, шарахнувшись от струи пламени. Теперь Кристина где-то между – что стихиями, что миром теней и людей.
Но она видит усталость Кирилла, как он зябко поводит плечами даже в свитере, как вместо язычка пламени с пальца – спичка. У него, в отличие от неё, нет огня. И явно куда больше проблем.
– Ерунда, я справлюсь. Но я рада сейчас быть здесь. Тут куда тише и спокойнее.
– Ну, хоть поделись великим секретом, чем вы с Сашей занимались.
– Как он?
– Я звонил Сюзанне, она решила остаться сегодня с ним. Сильная истощённость, магии нет вообще, но лекари обещают, что завтра он придёт в себя. Там сейчас вся семья Лейфов, а это весьма шумно и суетно. Так что с миром теней?
– Я не знаю.
Кристина пододвигает к себе одну из стопок и аккуратно раскладывает листы перед Кириллом, как пасьянс. Указывает кончиком карандаша на конкретные места в документах.
– Смотри, тут сказано, что мир теней не безграничен. Я встречала такое ещё здесь и… а, вот. И здесь. И то тут, то там намёки, что за его границей есть нечто большее. Что скажешь?
– Кристина, я практик. Да, я знаю, как сражаться с тенями и как выживать в этом проклятом месте. Более того, я много лет пытался понять природу этого мира.
– Неужели этого нет в курсе стражей?
Кирилл пожимает плечами едва ли не равнодушно и произносит куда тише:
– Есть только легенды. Говорят, мир теней возник из духов огня и земли, по своей сути агрессивный и злой. И тени соткались из дыма, обрели когти из камней, выросли из корней. Некоторые остались похожими на духов, с бесплотными телами. А другие… как мы говорим, уплотнились. Или развились. Или их породил и мир теней, создав своих зверей из костей и кожи.
Скорее всего, просто инстинктивно он трёт рукой слева под сердцем, где под толстой шерстью свитера чернильный мазок от тени.
Кристина обычно не замечает, когда Кирилл переступает грань между стражем и преподавателем. Но сейчас в его голосе нотки, которые напоминают об учёбе, лекциях и расписании.
Она спохватывается и немного суетно собирает бумаги со стола, вдруг почувствовав себя неудобно и смущённо перед ним. И всё же вместо неловкой паузы спрашивает:
– Как ты решил стать стражем? Однажды ты сказал, что мог сгореть от огня, если бы не обуздал его. Как это?
Отодвинув бокалы в сторону, он протягивает ей руки, ещё в ожогах, но уже подживающих. Кристина почти чувствует, что под ними чуть шершавые мозоли от рукояти кинжала. Кирилл пахнет табачным дымом, костром и можжевельником.