Уже почти привычно.
И так близко, как колдовской дурман, от которого чуть кружится голова.
– Попробуй вызвать огонь.
Он указательным пальцем медленно проводит от локтя до запястья прямо по плавному изгибу чёрной вены, до линий на ладони, приятно и едва весомо. До мурашек.
Кристина осторожно пробует, ощущая в венах приятный жар, разгорающийся с каждой секундой всё больше. В чаше ладошки вспыхивает ровный язычок пламени с синим кончиком.
– А теперь представь, что такой огонь жжётся втройне каждую секунду изнутри. Бьётся и рвётся наружу.
– Неужели был выход только стать стражем?
Молчание наполнено сигаретным дымом и пристальным синим взглядом. Кирилл наклоняется ближе, выдыхая струйку дыма чуть в сторону.
– Что, плохой выбор?
– Нет, конечно! – Кристина возражает горячо, испугавшись, что сказала что-то не то. Погасив огонёк, она берёт Кирилла за руку. – Просто… это же тяжело. У меня немного огня, и то…
– Это только огонь и не более, нет, это только огонь, что в нём грех? [7]
У него не улыбка – кривая усмешка, словно вынутая через боль и все тени. Кристина узнаёт строчку из песни.
– «Пикник», да? Дедушка любит зарубежный рок, а вот у отца было много пластинок и с нашими группами.
– Ого, неплохо! У меня в бардачке лежит флешка с вечным плейлистом. Золотая коллекция для долгих поездок.
Всё ещё не отпуская его пальцы, Кристина тихо добавляет:
– Я бы хотела с тобой прокатиться под этот плейлист.
– Учту на будущее. Куда безопаснее, чем прогулка по миру теней, уж поверь мне.
– И как ты обуздал свою магию огня?
– Оказалось, помогает сбрасывать её там. Словно лишнюю энергию. Вот только можно легко увлечься и потеряться среди серого и чёрного.
– А тень? Как ты с ней справился?
– Хочешь знать всё?
– О тебе – да.
– Это долгая история. Всё началось с того, что однажды я не смог найти выход. Ушёл один так глубоко, что перестал понимать, где вообще нахожусь.
Кристине интересно. История утягивает: про якорь, про ритуал, про годы Школы стражей, про глубокие тени.
Вино отдаёт сливой и вишней, вся кухня в сизой дымке, а за окном едва-едва шуршит дождь, октябрьский, наверняка холодный, но в тёплой комнате кажется, что он навевает уют и вплетается в истории.
Они говорят обо всём на свете, забыв на эту ночь про тени, про боль и про любые заговоры. Кирилл рассказывает про родителей и отказ отца принять его выбор, про дом в Лондоне и про нападение на особняк. Кристина делится историями про мастерскую и последними новостями про Академию.
Кирилл гасит верхний свет и пододвигает к ней две простые толстые свечки. В полутьме его голос звучит тихо и хрипло:
– Попробуй. Хотя огонь упрям.
– Это ты сейчас про себя?
– Что-то вроде того. – В невнятном свете фонарей с улицы почти видна его хитрая улыбка. – У тебя получится.
У него сейчас нет огня, но он отлично знает, как с ним обращаться безопаснее. Кристина стискивает кулачки и пробует снова и снова, слушая его советы.
– Так, вставай, сейчас покажу по-другому.
Он обнимает её со спины, прижимая к себе и удерживая её ладони в своих, сейчас без перчаток, кожа к коже. Шепчет на ухо об управлении и концентрации и внутреннем спокойствии мыслей. Кажется, что от одного его дыхания может разгореться свеча, а за движениями пальцев – дымный след.
– У тебя получится.
Конечно, если отвлечься от мысли, что даже сквозь плотную ткань платья ощущается его тепло – без всякой магии, обычное, человеческое. И в его объятиях она чувствует себя в безопасности, как нигде за последнее время.
Свечка вспыхивает ровным пламенем.
Обрадовавшись, Кристина разворачивается к нему:
– Получилось! Даже не сразу угасло!
– Молодец. Так и тренируйся. У тебя всё получится.
Его руки на талии и держат чуть крепче, чем необходимо. Теснее.
В тишине и сумраке кухни всё острее, громче. Даже кажется, что сердце бьётся быстрее, а голова кружится вовсе не от лишнего бокала вина – а от Кирилла рядом, от запаха табака и сухого, тёплого можжевельника то ли от свитера, то ли от дымки тени вокруг.
Слишком близко – но разве сейчас это имеет значение?
Замирая в мгновение до поцелуя, Кирилл прижимает её к себе, скользя руками вверх по платью, которое кажется настолько лишним и ненужным, что его хочется стянуть и сорвать здесь и сейчас, как скучную и надоевшую мишуру.
Шепчет, касаясь губами шеи:
– Одно слово – и я остановлюсь.
– Нет!
И почти одновременно с этим весь мир вокруг них рушится от пронзительного звонка в дверь и глухого удара.
Полная разочарования, Кристина отстраняется и, сдерживая дрожь в пальцах, поправляет платье, которое и так в полном порядке. Едва не шипит «чёрт» под чуть насмешливым взглядом Кирилла, и идёт за ним.
– Что это у вас так тихо, как в сонном царстве?
Лиза является на кухню с мотоциклетным шлемом под мышкой, кидает его на широкий подоконник с соломенными ковриками и с удивлением смотрит на расстроенную и молчаливую сестру.
– Крис, ты чего? У тебя всё в порядке?
– Нормально. Где ты была?
– А, в баре. В весьма своеобразном. И не пойму, то ли узнала что-то, то ли нет. О, кстати! Что у тебя с расписанием? Дедушка написал, у нас много заказов, нужна помощь в лавке. Подхватишь после учёбы?
– Угу.
Лиза не успевает ничего ответить, когда распахивается дверь гостиной, и на слепящий свет появляется Николай в простой белой футболке и джинсах. Оглядывает всю компанию с ног до головы и поясняет:
– Слишком дурные сны.
– Или кто-то переборщил с эликсирами, – встревает Кирилл. – А я тебе каждый раз говорю, что нельзя так себя травить!
– Смотри, я тебе это припомню, когда сам в следующий раз полезешь в тени без моего разрешения.
С этими словами Кирилл проталкивается на кухню и щёлкает на ходу выключателем. В ярком свете скромные огоньки свечей почти не видны, потеряны под жёлтыми электрическими лампочками. Шумит чайник, а Николай, порывшись на полке с чаем и кофе, наливает воду в турку и ставит на плиту.
– А это откуда? – Пригладив волосы пятернёй, Николай показывает на чёрно-фиолетовый шлем.
– Так было быстрее. – Лиза пожимает плечами.
– Там же дождь.
– Всего лишь немного мокрый асфальт. Я справляюсь.
– Так, знаете что, – встревает Кирилл, вскидывая руки в жесте «сдаюсь», – если вы собрались тут выяснять меры безопасности, давайте без нас, ага?
– А что ты хочешь узнать о мерах безопасности?
Кирилл демонстрирует средний палец.
Лиза в недоумении наблюдает за всей этой вознёй, ощущая себя так, словно попала в другое измерение, где нет стражей, а только едва ли не мальчишки. И как-то вдруг легче. Роднее и проще.
Начатая бутылка вина разливается по бокалам – на троих, Николай отказывается – у него эликсиры. Зато несколько кусочков сахара падает в чёрный крепкий кофе.
– А что, Орден и правда существует? – спрашивает Кирилл.
– Не уверена. Мне сказали, что это не постоянная организация. Надо – собрались, не надо – разобрались. И они следят за магами, будь то сухри или милины.
– Откуда ты это знаешь? – уточняет Николай.
– Я просто люблю сказки, а в мире магов про Орден много чего говорят. Сейчас наткнулась на один бар, правда, не поняла, с кем встречалась – с членом Ордена или просто безумным магом. Странный такой… Полностью укутанный в плащ и в капюшоне, скрывающем лицо. На мгновение показалось, что на руке чешуя.
Кирилл и Николай ошарашенно переглядываются и едва ли не в один голос уточняют:
– И что он тебе рассказал?
– А это важно?
– Возможно, – задумчиво протягивает Николай. – Если мы правы, то это всё весьма странно выглядит. И точно связано с происходящим.
– Если у вас есть вопросы, могу показать этот бар. «Пещера».
– Я съезжу с тобой. Чёрт, я даже кофе сейчас пить не могу!
Отодвинув от себя кружку, Николай поднимается, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Лиза в задумчивости разглядывает его, обдумывая своё предложение. Она знает, что не всегда легко уснуть после кошмаров наяву.
– Мы, пожалуй, прокатимся, – вдруг заявляет Кирилл, сжимая ладонь Кристины. – Не скучайте. И да, мы вернёмся.
Пока они собираются в коридоре, Лиза, приняв решение, всё-таки предлагает:
– Не хочешь немного расслабиться? У меня есть… эликсир. Он иногда помогает, когда хочется выдохнуть.
Пару мгновений Николай словно не понимает, о чём речь. А потом медленно кивает.
Ночной город – это особый ритм жизни. Фонари и фары, сам воздух наполнен чем-то иным, чем днём. И время ночью будто тоже другое, длиннее, вбирает в себя больше эмоций.
Кажется, что можно всё успеть.
Кирилл с удовольствием несётся в ночь, выжимая газ до позволительной максимальной скорости под грохот рока. Ему нравится ехать вот так – без особой цели, просто вперёд, оставляя что-то за спиной, как осыпающуюся шелуху.
Огонь очищает. Дорога освобождает мысли. И дышится легче, и хочется ещё немного быстрее…
Но сейчас он вдруг понимает, куда хочет приехать. К любой набережной. Где в гранитных берегах в сумрак осенних вод падают городские огни. И становятся едва ли не иллюзиями.
– Не слишком быстро?
– Нет, главное… Красный!
Он, конечно, видит даже раньше, чем его предупреждает Кристина.
Вскоре перед ними длинная лента реки, прибитая дождём листва и мосты, один за другим в одну и другую сторону. Ветер треплет волосы, закрадывается под куртку и даже свитер, сносит огонёк зажигалки.
Мелькает мысль: а что творится сейчас у патрулей? Но в кои-то веки на заднем фоне. Кристина, перегнувшись через перила, тянется рукой к воде – и вверх поднимаются завихрения из капелек. В каждой – блеск жёлтого и оранжевого.
Миг – и всё опадает.
– Красиво. – Кирилл встаёт рядом, радостно победив сигарету.