ртный атлетического телосложения…». Да, атлетического.
Так кого же на самом деле видели эти главные свидетели? Тихонова? Вряд ли.
О том, какими глазами смотрели на происходящее свидетели и что при этом «видели», красноречиво говорит история с пистолетом.
По словам свидетеля А.И. Черешнева (протокол допроса 23.01.09, т. 14, л.д. 81), он увидел, как преступник быстрым движением правой руки положил пистолет в правый внешний карман куртки. К метро он бежал уже без пистолета. Черешнев опытным глазом профессионала успел увидеть даже, что пистолет, засовываемый в карман, находился в положении с отведенным затвором, как если б его заклинило. (Важная деталь! Вспомним, что Никита показал, что браунинг ему дали для ремонта и замены пружины.) Свидетель Цуканов (протокол допроса 24.01.09 г., т.14 л.д. 93–97) ничего в руках не видел, куда убийца дел пистолет, не заметил.
Свидетель Ермакова, якобы видевшая лицо преступника и опознавшая в суде Тихонова, вообще ничего про пистолет не сказала. Но на допросе произнесла под протокол странную фразу: «Глядя на его лицо, я только уловила движение молодого человека правой рукой, словно давал нам понять, чтобы мы посторонились. В дальнейшем, со слов Мурашкина я узнала, что этот молодой человек держал в правой руке пистолет, который пытался спрятать под куртку» (т. 14, л.д. 61–61).
Интересно: она заметила много мелких деталей: «ткань куртки была похожа на болоньевую, как на тонком синтепоне, без декоративных строчек, без накладных карманов и каких-либо нашивок и эмблем… накладных карманов на брюках не было… на спине внизу из-под куртки был виден фрагмент свитера бежевого или песочного цвета крупной вязки… ботинки спортивного образца типа “Колумбия”… шапка и шарф были разными по структуре вязки… я обратила внимание, что шарф был более мелкой вязки, чем шапка».
Вязку фрагмента свитера увидела, строчки и карманы увидела, даже лицо разглядела за доли секунды, а пистолет — не приметила? Не странно ли?
Сам Мурашкин на всех допросах и на опознании утверждал: «Пистолет находился в правой руке»; «В руке у него был пистолет без глушителя. Держал пистолет он в согнутой руке, перед собой».
Сопоставление показаний Черешнева, Ермаковой и Мурашкина оставляет вопросы. Пистолет, вещица приметная, был он в руке или в кармане куртки? Или попросту привиделся Мурашкину? А может, напротив, остался не замечен Ермаковой?
Если даже по столь заметной, крупной и важной детали имеются столь радикальные расхождения в показаниях, то что же говорить о достоверности иных показаний, касающихся, скажем, черт лица?
Впрочем, должно существовать неопровержимое подтверждение того, что на самом деле видели свидетели. Ведь наверняка по их свежим впечатлениям составлялся фоторобот, упустить такую возможность для следствия, если они и вправду видели убийцу, — это просто преступная халатность! Ведь в январе 2009 года убийца еще не был назначен, его реально искали, фоторобот был необходим. Цепкий, острый взгляд Ермаковой давал уникальную возможность его составить.
Но где же этот фоторобот, составленный с ее слов? В судебном деле его нет. А следственное дело вам никто не покажет. Может быть, фоторобот не попал в материалы дела именно как не имеющий ничего общего с лицом Никиты? Прояснить до конца этот вопрос адвокатам, подавшим соответствующий запрос, не дал судья Замашнюк. Но кое-что вероятное предположить можно.
Вообще, описание внешности при составлении словесного портрета должно происходить в соответствии с имеющимися криминалистическими методиками, о которых следователи СК отлично осведомлены. Однако описание внешности убийцы дано Мурашкиным и Ермаковой крайне поверхностно, небрежно и кратко, не «как положено». Это может свидетельствовать только об одном: Ермакова и Мурашкин не видели или не запомнили его лицо.
Таким образом, ясно: опознать Тихонова данные свидетели могли только если им помогли это сделать следователи. Они предложили Ермаковой и Мурашкину процедуру опознания, но провели ее с нарушениями требований законодательства (т.5 л.д. 231–235). В частности, на протоколе рукой Никиты записано: оба представленных на опознание вместе с ним мужчины — не похожи на него, один вообще блондин, у другого глаза серые (у Никиты темнокарие). К тому же, как пояснил адвокат Васильев, на опознании обвиняемый был в тюремной лефортовской одежде, и свидетелям нетрудно было понять, кого нужно опознавать. Свидетель Ермакова ранее заявила о том, что опознает Тихонова в том числе по манере двигаться. Но Тихонову не предлагалось встать, пройтись, или как-то иначе проявить особенности своей моторики. (Адвокат Скрипилев, при сем присутствовавший, на нарушения законодательства никак не реагировал.)
Конечно, фоторобота могло и не быть. Правда, только в одном-единственном случае: если Ермакова и Мурашкин в действительности не видели лица убийцы и не могли никогда его внятно описать.
Скорее всего, так и было: убийцу толком никто не разглядел и опознать бы не сумел. Об этом, в сущности, заявила[23] «Российская газета» от 22 января 2009 г.: «Фоторобот убийцы, застрелившего 19 января адвоката Станислава Маркелова и журналистку Анастасию Бабурову, бесполезен. Об этом в среду заявил начальник ГУВД по г. Москве генерал-полковник милиции Владимир Пронин. Фоторобот был составлен по записям видеокамер. Однако все, что удалось рассмотреть, — это рост и телосложение убийцы. По словам генерала, это высокий молодой человек «легкого» склада, под метр восемьдесят. Его лица не видно из-за низко надвинутой шапки. А свидетелей, которые рассмотрели бы преступника, нет вообще» (это написано уже после первого допроса Ермаковой и Мурашкина).
Но тогда о каком опознании может идти речь?!
Итак, ни характерные черты лица, ни характерная комплекция убийцы, описанные свидетелями, не совпадают с тем, что демонстрирует нам Никита Тихонов. Ему просто «повезло» на свидетелей. Как следствию удалось добиться, чтобы Ермакова и Мурашкин «опознали» в суде Тихонова, разительно отличающегося от их же описания? Не знаю. Это одна из многих тайн следствия.
Еще больше «повезло» Хасис. На нее указал свидетель Попов, в прошлом милиционер, а сейчас — сотрудник отдела экономической безопасности GE Money Bank. Его показания замечательны тем, что ни с того ни с сего даны… почти через год после убийства. 14 декабря 2009 года, он вдруг решил известить письмом главу Следственного комитета, что «желает дать показания по делу». Мотивы такого внезапно проснувшегося стремления к истине, благополучно дремавшего все эти долгие месяцы, почему-то вдруг появились после того, как Попов «увидел подозреваемую Хасис» на мутной газетной фотографии в «Комсомольской правде» и опознал ее. И вот не лишенный дара художественного слова бывший (?) слуга закона провещал: «Я стал оглядываться по сторонам и поймал взглядом девушку, которая быстрым шагом двигалась в сторону метро „Кропоткинская“. Она привлекла мое внимание своим поведением, которое у меня как у бывшего сотрудника милиции вызвало явное подозрение». В чем была подозрительность, осталось тайной Попова. Поскольку, как следует из обрисованной им диспозиции, двигалась она весьма быстро по другой стороне (четной) Пречистенки в приличном отдалении (50-100 м) и в положении спиной по отношению к наблюдателю.
Попов заявил, что у него профессиональная память, но описать фотографию, по которой он, якобы, узнал Хасис, не смог. А вот девушку, увиденную год назад он, видите ли, помнит! Попов объяснил, что так хорошо запомнил лицо Хасис, ибо на улице всегда рассматривает симпатичных девушек. Но, читатель, в России за год пока еще можно увидать такое несметное количество красивых девушек, что всех упомнить просто невероятно!
Усомнился в этом адвокат Васильев, которому Попов пояснил: мол, запомнил Хасис в целом, но опознал по носу. Усомнился и адвокат Коротков-Гуляев; тогда Попов признал, что во второй раз узнал ее только по одежде, а лицо видел расплывчато. (Какой там нос увидишь со ста метров?) И адвокат тут же получил замечание от судьи, а после и вовсе был удален из процесса! За излишнюю наблюдательность?
Почему же следствие не проводило с таким ценным свидетелем опознание Хасис вживую, а лишь показало ему видеозапись, по которой, как мы точно знаем из заключения технической экспертизы, невозможно провести идентификацию? Ответа на этот интересный вопрос мы не узнаем, ибо он был снят судьей.
Адвокат Небритов спросил: «Что значит "странно себя вела"?». Попов: было видно, что девушка нервничает, сначала-де хотела перейти улицу, потом передумала и отправилась к метро. Небритов: «Вам любая попытка перейти улицу кажется подозрительной?» И снова вопрос был снят судьей Замашнюком!..
В письменных показаниях Попов пояснил: «Она не отрываясь смотрела в сторону д. № 1 где на асфальте лежали мужчина и женщина, при этом она оглядывалась по сторонам». А как бы вы повели себя, читатель, если бы увидели на улице два свежих трупа?
Подчеркну еще раз, что внезапное появление в деле Попова случилось в тот момент, когда Хасис уже была задержана, но ни одного доказательства ее причастности к убийству у следствия не было. Еще немного, и девушку пришлось бы отпускать… Вот тут и появился «ценный свидетель», которому, однако, так и не предъявили реальное лицо для опознания.
Не хочется делать поспешных выводов, но впечатление хорошо отрепетрированного спектакля от выступления Попова осталось. Об этом неожиданно поведал прессе сам старшина коллегии присяжных Сергей Мамонов: «Никто не поверил свидетелю Попову[24], который якобы запомнил Хасис и узнал ее потом через год»[25].
Хасис также «опознали» ее бывшие сослуживцы, но… им демонстрировали не Хасис, а фигуру «похожую на женщину», видеозапись с камер наблюдения.
Знакомясь с их показаниями, я прошу читателей помнить, во-первых, что эксперт Н.Н. Курилюк твердо установил: «В представленных видеофайлах не содержится изображений человека, интересующего следствие, пригодных для фотопортретной идетификации» (т. 11, л.д. 52). А во-вторых, что из двух статистов, одетых а-ля подозреваемый и отснятых в ходе эксперимента, наибольшее сходство с образцом выказал… мужчина.