Как видим, всего через три дня после убийства основная версия у следствия уже сложилась. Выражение «неофашистских» лучше всего передает внутренний настрой Краснова, для которого тождество «националист — фашист» есть аксиома. Хотя для всего, как говорится, прогрессивного человечества такой подход — просто несусветная дикость. Предвзятость следствия априори следует из данной формулировки.
Долго не размышляли. Сразу создали версию и далее шли практически только по ней (подробности ниже). У «неонацистских и националистических групп» было проведено 5 обысков, изъяты компьютеры, съемные носители информациии на жестких магнитных лисках, телефонные аппараты, сим-карты, фотографии и иные документы. Допрошено аж 89 лиц.
Для начала сеть на русских националистов и праворадикалов раскинули максимально широко. Однако вскоре напряженный взгляд Краснова усмотрел в ней подходящую рыбку. И вот уже 17 марта следует новое поручение, на этот раз замначальника Угрозыска ГУВД Москвы А.П. Храпову, — найти и доставить конкретно Никиту Тихонова.
Но сам ли Игорь Краснов до этого додумался?
Дело в том, что основным заказчиком и дирижером всех гонений на русских националистов на сегодняшний день выступает не прокуратура и не Следственный комитет, а ФСБ. Об этом я писал подробно еще в статье «Новая инквизиция». С тех пор данная специализация, по сути — борьба с собственным русским народом, стала в «конторе» едва ли не основной. Именно за это работники сей структуры получают сегодня звезды, звания, премии, карьерные преимущества[4].
Основную оперативную разработку по убийству Маркелова и Бабуровой тоже вела ФСБ и никто иной. Точнее, Третий отдел Управления по защите конституционного строя (УЗКС) Второй службы ФСБ России под началом полковника В.В. Шаменкова. Подробнее об этом я расскажу в дальнейшем при анализе подписанной им «Справки-меморандума о результатах оперативно-розыскных мероприятий», созданной специально в обоснование ареста Тихонова и Хасис. Но сразу же обращает на себя внимание мотивация ареста: «Н. Тихонов — сторонник неонацистской идеологии… Н. Тихонов и Евгения поддерживают регулярные контакты с членами неформального объединения националистической направленности “Русский образ”, в частности, его лидером Горячевым Ильей Валерьевичем»…
Согласно данной справке, именно ФСБшники, направлявшие работу всего следствия, нашли Никиту Тихонова и остановили на нем свой выбор (по сути, назначили на роль убийцы).
Действительно, лучшей фигуры, чем Тихонов, чтобы повесить на него убийство Маркелова, трудно было бы придумать. На нем, счастливо для следствия, сходилось многое:
— русский националист;
— в контакте с неформальными организациями;
— в бегах по делу об убийстве юноши-антифашиста (даром что он оказался непричастен к убийству);
— в суде по каковому делу фигурировал адвокат Маркелов;
— торгует оружием, имеет оружие, в т. ч. калибра 7,65, из которого застрелены адвокат и журналистка;
— ведет со своей девушкой разговоры, демонстрирующие интерес к партизанским действиям;
— живет по чужим документам, конспирирует…
Версия о причастности русских националистов к убийству адвоката Маркелова — не только лежащая на поверхности, но и самая политически выигрышная. И фигура Никиты Тихонова, находящегося в розыске по делу об убийстве — неважно, что он его не совершал! — безусловно, очень подходящая, удобная для обвинения.
О том, насколько предвзятым было отношение к подозреваемому, и насколько именно исповедание русского национализма было первоосновой такой предвзятости, красноречиво повествует эпизод с якобы «экстремистской» литературой, изъятой при обыске.
К примеру, как уверяет нас «Новая газета», у обвиняемого нашли-де «нацистскую литературу». По своей профнепригодности газета напечатала и список этой литературы: «Стрелковое оружие», «Энциклопедия военного искусства. Снайперы», «Искусство снайпера», «Русские. Последний рубеж», «Россия в неволе», «Россия, кровью умытая», «Тайная военная разведка и борьба с ней», «Тайные общества смерти», «Азеф. Король провокаторов», «Отщепенцы», «Боевые пистолеты России», «Анатомия стрельбы», «От революции к тоталитаризму», «От декабристов до моджахедов», «Полководец» (книга известного писателя В.В. Карпова о маршале Жукове), «Избранное» (так!)…
По поводу последнего названия — вообще одно недоумение. Но и с остальными не лучше. Я не поленился, полез в «Федеральный список экстремистских материалов», но ни одной (!) из книг, изъятых при обыске у Тихонова, в нем не обнаружил.
А между тем, посмотрите, что вещает свидетель обвинения — опертивный работник Жемеров, участвовавший в обыске! Даже пристрастная «Новая газета» и та заметила: «Из показаний свидетеля не до конца понятно было лишь то, по какому принципу изымалась литература. Эксперта по экстремизму среди присутствовавших при обыске лиц не было, только эксперт-криминалист».
Вот Никита Тихонов и задал под протокол оперу вопрос:
— Как вы определили изъятую литературу как экстремистскую?
И получил выдающийся по своему простодушию, чтобы не сказать хуже, ответ:
— Есть определенный перечень материалов, которые признаны судом как экстремистские. К тому же есть определенные признаки… Плюс личный опыт работы. Я изымаю, дальше следствие разбирается.
Определенный перечень, определенные признаки… Личный опыт… Но если бы опер Жемеров только заглянул в тот самый «определенный перечень», он убедился бы, что его заявление — вранье и прямая клевета! Неудивительно, что от этого словоблудия на тему национализма и экстремизма у Тихонова лопнуло терпение и он задал прокурору простой вопрос:
— А можно узнать, что под понятием «национализм» и «националистические идеи» понимает обвинение?
Ответа от прокурора Никита не услышал, растерявшееся гособвинение от конфуза спас судья Замашнюк.
— Вы хотите подискутировать на эту тему? — ответил он вопросом на вопрос в лучших традициях еврейских анекдотов. Как говорят в таких случаях, замнем для ясности!
Но разве обвиняемый задал вопрос не по существу дела? Ведь обвинение оперирует термином «национализм», настаивая на отягчающих обстоятельствах! А между тем, этот термин не прописан в УК РФ. Так разве не важно знать, какое значение вкладывает в него прокурор? Почему же судья поспешил блокировать этот важный разговор?
Повторю: ни одна из арестованных в ходе обыска книг не фигурирует в пресловутом официальном Федеральном списке экстремистской литературы, составляемом Генпрокуратурой. Этот факт производит сильное впечатление, т. к. показывает нам механизм наведения прокурорами тени на плетень. Причислив сгоряча небольшую библиотечку патриота Тихонова к запретной литературе, оперативники и следствие лишь обнаружили свою некомпетентность и предвзятость — не более того. Но их «ошибочка» в глазах присяжных заседателей и общественности сыграла на очернение образа обвиняемого.
Но можем ли мы судить людей за убеждения, если не доказано, что эти люди кого-то убили по идейным соображениям? Судить только за убеждения — это и есть фашизм.
Есть в деле и другой подобный эпизод.
Дело в том, что Тихонову приписывают идеологические мотивы убийства на основании изъятой литературы — во-первых, а во-вторых — на основании материалов, хранившихся в компьютере Евгении Хасис и добросовестно проинвентаризованных следствием.
Что касается литературы, то тут, как мы видели, у обвинения случился афронт, и данный аргумент из их рук выпал. С компьютерными материалами еще интереснее.
На суде обвинение делало все для того, чтобы мазнуть подсудимых черной краской, создать негативный образ в глазах коллегии присяжных. Приплетали к делу все что можно и нельзя с этой целью. Прокурор Локтионов с выражением зачитывал присяжным «страшные» тексты, показывал распечатки листовок, разные картинки из компьютера. Все это должно было характеризовать Никиту и Женю как лиц крайне радикальных убеждений, экстремистски настроенных, склонных к террору и т. д.
Что ж, возможно, подсудимые — не ангелы, а содержание компьютера может, на первый взгляд, вызвать у кого-то вопросы. Судя по протоколам, описывающим содержание многих файлов, там имели место документы, идейно далекие от образцов толерантности, политкорректности и гуманизма. Но что это доказывает? Ровно ничего!
Во-первых, иметь в компьютере подобные тексты и даже читать их — отнюдь не преступление. Все это могло бы иметь какое-то значение, только если был бы твердо установлен факт убийства Маркелова Тихоновым и Хасис. Тогда можно было бы рассуждать о мотивах как отягчающем обстоятельстве. Но если убийство не имело места — то нет, соответственно, и никаких «мотивов». Факт убийства мог быть косвенно (только косвенно!) подтвержден наличием материалов экстремистского характера у убийцы. Но не наоборот! Нельзя из наличия таких материалов выводить факт убийства. Нельзя назвать человека убийцей только потому, что он читал и хранил что-то подобное. Сочинения маркиза де Сада прочли миллионы, но не все же стали практикующими садистами!
Во-вторых, все перечисленные следствием документы, относящиеся к русской национально-освободительной борьбе, — не редкость и не новость в сети, ими забит весь Рунет. Они написаны не подсудимыми, а что до Тихонова, то в деле нет никаких доказательств, что он их вообще читал. Хотя у писателя, если он работает над книгой (тем более, как Тихонов, — над политическим детективом), и не такие материалы, бывает, лежат на столе!
Русское движение — это сотни тысяч людей, если уже не миллионы. Все последние годы Кремль целенаправленно вытесняет это движение из легальной политики, собственной рукой загоняет его в подполье. Можно быть совершенно уверенным, что схожие комплекты документов имеются в десятках тысяч компьютеров. Мне лично в ходе работы над статьями о русском подполье приходилось пользоваться этими и аналогичными документами, без проблем добывая их из недр Рунета.