оворить Никиту представить убийство возмездием на гонения против него самого! Но «Новая газета», вступившись за «своих», усиленным систематическим враньем от номера к номеру создала нужную для обвинительного приговора атмосферу. И это отразилось на вердикте присяжных.
Что же было на самом деле? Все как раз наоборот. Внимательно изучив материалы по делу Рюхина, я обнаружил это с полной очевидностью.
Во-первых, Маркелов вел дело спустя рукава, что послужило причиной того, что потерпевшая Рюхина Т.П., мать убитого, от услуг такого замечательного адвоката решительно отказалась еще 26.12.06. Явившись с ордером на представление интересов Томского и Рюхиной, второго удовольствия (и заработка) Маркелов оказался, однако, лишен (т. 25, л.д. 174–175). В суде Маркелов представлял уже только потерпевшего Томского, избитого, но живого, а потерпевшая Рюхина предпочла защищать свои интересы самостоятельно.
Во-вторых, в розыск Тихонова и Паринова объявил никак не Маркелов, а следователь В.В. Пашкевич 27.11.06 (т. 25, л.д. 139–141). Он сделал это не только не из-за давления Маркелова и не по его просьбе, но прямо-таки вопреки установкам последнего. Данный ход (объявление предполагаемыми убийцами ребят, не имевших к делу отношения, но которые с испугу подались в бега, на что и был расчет), позволил снять с реальных участников драки страшную, тяжкую статью 105 УК. Дело об убийстве было выделено в отдельное производство. В результате Анциферов, Реуцкий и Шитов предстали перед судом лишь по статьям 35, 116, 213 УК РФ, но не за убийство. Облегчив по неизвестной мне причине судьбу одним русским мальчишкам, следователь Пашкевич сломал жизнь другим.
Вот против чего адвокат Маркелов возражал самым решительным образом! Он отказался верить в мифических убийц, Тихонова и Паринова, считая, что в деле достаточно доказательств для привлечения за убийство уже имеющихся обвиняемых. Он расценил выделение дела об убийстве в отдельное производство как способ спасти обвиняемых от 105-й статьи, увести их от справедливого наказания. И Маркелов писал во все инстанции, чтобы отменить это решение следователя Пашкевича и воссоединить разделенное дело! Жаловался в прокуратуру, возражал в суде. Он делал это неоднократно письменно (например, ходатайство от 26.03.07) и устно (например, в суде 19.07.07), но его возражения были направлены против интересов отнюдь не Тихонова, а только подсудимых.
Свидетельствует информагентство Regnum: «Разделение единого уголовного дела, возбужденного по факту умышленного убийства, на два самостоятельных дела…, по словам Маркелова, является беспрецедентным решением. Попытки обвиняемых свалить всю вину на тех подельников, кто еще не задержан, «это обычная бандитская “отмазка”, на которую правоохранительные органы никогда не ведутся, — отметил он. — Но здесь я увидел эту ” отмазку” со стороны прокуратуры»[26].
На судебной стадии вопрос о розыске Никиты Тихонова вообще не поднимался — именно по той же причине. В заседании суда потерпевшая Рюхина заявила, что Пашкевич «необъективно расследовал дело и направил дело в суд со статьями, не соответствующими тяжести содеянного подсудимыми». Адвокат Маркелов: «Я полностью поддерживаю аргументы потерпевшей Рюхиной». Потерпевший Томский: «Согласен с адвокатом Маркеловым» (Протокол от 12.04.07).
То есть, будь на то воля адвоката Маркелова, да и потерпевших, Никита Тихонов никогда не был бы объявлен в розыск, бессмысленность чего Маркелов прекрасно понимал. В конечном счете, снятие с Тихонова подозрения в убийстве Рюхина за «отстутствием составов преступления» блестяще подтвердило правоту в этом адвоката.
За что же было его убивать?!
Версия мести Тихонова Маркелову за несправедливо обрушившиеся гонения не выдерживает никакой критики. В суде, во время дачи показаний Никиты на допросе 23 марта 2011 г., она рухнула окончательно.
Вопрос адвоката Романа Карпинского, представляющего интересы вдовы погибшего: «Как вы узнали о роли Маркелова в деле Рюхина?»
Ответ Тихонова: «Вероятно, со слов Андрея Бормота, проходившего по делу».
К.: «О каких действиях Маркелова по привлечению вас к этому делу вы узнали от Бормота?»
Т: «Ни о каких. До задержания».
Коротко и ясно. И вполне естественно. Причин ненавидеть Маркелова, мстить ему не было. Они вдруг «появились» уже в допросной комнате Следственного комитета.
Тихонов однозначно показал тогда же в суде, что узнал о том, «что Маркелов настаивал на привлечении меня в виде обвиняемого», уже лишь после ареста.
Как мы теперь уже знаем, сведения в отношении якобы участия Маркелова в преследовании Тихонова — неправда. Кто мог нашептать ее Никите в ухо «после ареста»?!
Вопрос, как говорится, риторический. Потому что ответ на него очевиден.
Но черное дело ангажированными газетчиками сделано. Лапша, навешанная «Новой газетой» на уши читателям, суду и присяжным, не только залепила им слух, но и ослепила. Привела к неправосудному решению.
Впрочем, допустим даже, будто Тихонов тяжело переживал свое нелегальное положение, обвинял в нем Маркелова и решил ему отомстить (хотя мстить было не за что). Но разве его после этого перестали бы разыскивать, подозревать? Он облегчил бы свое положение? Открыл бы себе дорогу к карьере, к нормальной жизни?
Да нет же, как раз наоборот! Он сразу стал бы первым подозреваемым (что и произошло!) еще и в новом убийстве. Причем, если за Рюхина его преследовали напрасно, по оговору, и это давало надежду когда-нибудь избавиться от розыска (как и вышло в итоге), то «отомстив» Маркелову, он сразу попадал бы под подозрение уже за дело, и разыскивался бы уже по двум убийствам вместо одного. Вся горечь его положения только усугублялась бы этим во много раз, он загонял бы сам себя в ловушку без надежды на выход!
В своем жертвенном самооговоре, написанном в день ареста, объясняя переход в нелегалы, Тихонов написал: «В правоохранительные органы я не обращался, так как у меня к ним не было доверия и я не верил, что смогу доказать свою невиновность. Считал, что рано или поздно правоохранительные органы сами установят правду, найдут истинных убийц и тогда я смогу вернуться к прежнему образу жизни» (т. 5, л.д. 251).
Так что же в таких условиях? Отомстить — и окончательно усложнить, испортить свою жизнь, превратиться из виртуального преступника и убийцы — в реального? Рискнуть получить пожизненный срок, сломать свою собственную жизнь навсегда? Не слишком ли большая плата за сомнительное удовольствие угробить неприятного человека? Не умно.
Не мог Никита руководствоваться таким мотивом. Не верю я в эту версию, представляя себе уровень его умственного развития. Я сам — выпускник МГУ и знаю точно: дураков там не держат.
2. Версия следствия ничем не убедительнее, не лучше.
В признательных показаниях Никита Тихонов действительно заявил о личной неприязни к Маркелову. Но как! Если бы можно было смеяться над судебным делом, в котором имеются два трупа и один осужденный на пожизненное заключение, читатель бы просто хохотал над тем мотивом убийства, который глубокой ночью с 3 на 4 ноября следователь Игорь Краснов (под наблюдением адвоката Евгения Скрипилева) вложил в уста Никите Тихонову, по его словам. А именно:
«Мотивом для принятия решения об убийстве Маркелова послужила личная неприязнь к нему в связи с осуществлением им защиты шахидок-террористок по уголовным делам, а также преследование моих знакомых в ходе работы в качестве адвоката по уголовным делам» (т. 5, л.д. 180).
Абсурд? Да! Идиотизм такого объяснения настолько бросается в глаза, что даже не нуждается в комментариях. Я уж не говорю о «защите шахидок» (на деле Маркелов успешно защищал не шахидку, а случайную чеченку-заложницу, которую органы пытались выдать за террористку), но ежели каждого адвоката, работающего против знакомых твоих знакомых, убивать, то эдак скоро и адвокатов не останется. Ясно и слепоглухонемому дебилу: за такое не убивают.
К тому же конкретный анализ показывает: никаких «знакомых» Тихонова, мстя за которых Тихонов мог бы убить их гонителя Маркелова, в природе не существует. На эту роль не подходит Андрей Бормот, привлекавшийся к следствию по делу Рюхина, но так и не попавший в круг обвиняемых и с Маркеловым не столкнувшийся. (Помимо того, именно оговор со стороны Бормота стал причиной ухода Тихонова в бега и всех последующих бед. Мстить за Бормота он вряд ли стал бы.) Не подходит, вопреки признанию самого Никиты на повторном допросе днем 4 ноября, и Александр Паринов. Этот новый вариант — еще один прокол следователя Краснова, вновь подсказанный довольно примитивной логикой: раз по делу Рюхина в розыск объявлялись двое, Тихонов и Паринов, то вот, значит, за дружбана Паринова Тихонов и мстил! Но дело-то все в том, что Паринов был вовсе не другом Никиты, а лишь старым знакомым по работе Евгении Хасис. В суде 22 апреля 2011 года она показала, что Никита с Париновым даже не был знаком. И события далекого 2006 года, когда Паринова пытались назначить убийцей Рюхина, могли огорчить Женю, но вовсе не Никиту.
Но вот что интересно: в компьютере Евгении Хасис среди прочего есть поддиректория «Дело» (распечатка в деле, т. 19, л.д. 7–9). Дата ее создания: 17 декабря 2007 (!) года. Поддиректория содержит сканированные страницы из дела Рюхина — рапорт капитана милиции Д.В. Игнатенко о причастности А. Бормота и Н. Тихонова, протоколы допросов и прочее тому подобное. Но: адвокат Маркелов нигде ни разу не упомянут! Он был попросту не интересен Хасис, добывавшей данные материалы, не заслуживал ее внимания. Ни тогда, в 2007 году, ни, естественно, спустя еще два года.
Итак, данная версия мотива, выдуманная, вероятно, следователем Красновым, чудовищно нелепа и неправдоподобна. Скорее всего, умница Никита согласился озвучить этот мотив именно из-за его полной абсурдности, в надежде, что сие будет понято любым нормальным судьей и присяжными. В этом была его ошибка, но не вина.