В-третьих, эти же документы постоянно всплывают в делах русских националистов-подпольщиков, защитой которых, в том числе, занимается правозащитная организация «Русский вердикт», в которой работает Хасис. Данный комплект документов необходим работникам «Вердикта» по роду занятий, профессионально, и хранится в компьютерах у многих из них, включая руководителя Алексей Барановского. Ничего удивительного, что он был и у Хасис.
На суде свидетель Барановский подтвердил, что он сам и его сотрудники вели мониторинг политических процессов по ст. 280, 282, 282’ УК РФ, по закону «О противодействии экстремистской деятельности» и т. п. Они собирали и передавали друг другу подобного рода документы в большом количестве, на некоторые из них приходилось заказывать заключения специалистов и т. д.
Но значит ли это, что документы из компьютера Евгении Хасис использовались обвиняемыми как прямая инструкция, как руководство к действию?
Нет, для таких домыслов и предположений в деле оснований нет.
А теперь…
Внимание, читатель! Вот вам и сеанс черной магии с разоблачением.
Черная магия состоит в том, что прокуратура пыталась внушить нам, что Тихонов совершил убийство Маркелова, начитавшись всей этой литературы из компьютера Хасис. Такая вот нам предлагается причинно-следственная связь.
Но… В том-то все и дело, что компьютер принадлежал именно Жене Хасис. В ходе судоговорения неоднократно указывалось на этот факт, его никто и никогда даже не пытался опровергнуть, оспорить.
Однако Хасис и Тихонов стали жить вместе на съемной квартире как муж и жена лишь с марта 2009 года (что также зафиксировано судом и не оспаривается). Соответственно, жениным компьютером Никита стал пользоваться и читать материалы, в нем находящиеся, также не ранее марта 2009 года. При этом также известно, что Хасис учила Тихонова элементарной работе с компьютером.
А убийство Маркелова произошло в январе.
Вот вам и «причинно-следственная связь»… Нету ее, расточилась, «яко дым от лица огня», при свете истины.
Все ли вам понятно, читатель?
Видно ли, как следствие и обвинение пудрят девственные мозги себе и людям?
Как рассчитывают на наше легковерие и невнимательность?
Как наводят тень на плетень?
Все вышеизложенное подсказывает, что следствие занималось не раскрытием данного преступления и установления лиц, причастных к его совершению, а «подгонкой» фактов под конкретную заранее выбранную версию.
У следователей не было иных оснований для «назначения» Никиты Тихонова на роль убийцы адвоката и журналистки (а Евгении Хасис, соответственно, на роль соучастницы), кроме идейно-политической характеристики этих юных русских национал-патриотов, на которую оно не случайно так напирало по каждому поводу. К концу прочтения данной работы это станет ясно любому непредвзятому читателю.
Но уже и сейчас понятно: перед нами политический сыск в чистом виде.
Политическое обвинение
Под стать политическому сыску оказалось и политическое обвинение, прозвучавшее в суде в присутствии коллегии присяжных.
Процитирую для начала сочиненное следователем «Постановление о привлечении в качестве обвиняемого» от 9 февраля 2010 г.» (т. 8, л.д. 14–20):
«В период с ноября 2008 г. по январь 2009 г. в г. Москве Хасис Е.Д., Тихонов Н.А. и другие неустановленные следствием лица, придерживающиеся неофашистских и националистических взглядов и идей, объединились в организованную группу для совершения убийства адвоката адвокатской консультации № 140 Межреспубликанской коллегии адвокатов г. Москвы Маркелова С.Ю. и внештатного корреспондента издательства «Новая газета» Бабуровой А.Э., к которым на основе чувства собственной исключительности (?!) испытывали нетерпимость, идеологическую ненависть и вражду в связи с осуществлением последними своей профессиональной деятельности по защите прав и свобод потерпевших и обвиняемых по уголовным делам, придерживающихся антифашистской идеологии, активным участием Маркелова С.Ю. и Бабуровой А.Э. в антифашистском движении, а также крайне негативным их отношением к лицам, придерживающимся радикальных неофашистских и националистических взглядов».
«По данным следствия, преступление обвиняемые совершили в связи с активным участием Маркелова в антифашистском движении и осуществлением им профессиональной деятельности по защите лиц, придерживающихся антифашистской идеологии», — вторил этому нелепому обвинению официальный сайт Следственного комитета России.
Полная бездоказательность этих формулировок стала, несмотря ни на что, каноном для всей официальной линии судоговорения, повторяясь в речах не только прокуроров (что естественно, т. к. они озвучивали версию следствия), но и… судьи. Хотя в условиях суда присяжных коллективным судьей является именно коллегия, а председательствующий не имеет права каким-либо образом на нее воздействовать. Однако судья Александр Замашнюк воздействовал — да еще как!
Самое главное: уже на первом заседании в присутствии присяжных судья обозначил обвинительный уклон судоговорения, заявив: «Еще раз обращаю внимание присяжных заседателей на то, что предметом доказывания в настоящем процессе является: доказать наличие у Хасис и Тихонова националистических радикальных взглядов на основании нетерпимости и идеологической ненависти и вражды к лицам, в том числе к Маркелову, придерживавшемуся антифашистских взглядов».
Итак, цель судебного процесса, оказывается — вовсе не расследовать убийство, а «доказать наличие у Тихонова и Хасис экстремистских взглядов». Вдумайтесь в это напутствие, читатель!
Судья Замашнюк оговорился? Нет! Проговорился!
Вот за что, как выяснилось, судили Тихонова и Хасис!
Исподволь, ловкими оборотами речи, тонкими намеками Замашнюк и в дальнейшем постоянно как бы давал понять присяжным заседателям, что в стеклянной клетке перед ними — виновные в преступлении. А в финале, напутствуя коллегию присяжных, Замашнюк внезапно заявил: в этом зале-де, никто, кроме обвиняемых, не был свидетелем того, что произошло на Пречистенке 19 января 2009 года. Прямо подсказав, таким образом, присяжным: обвиняемые были на месте преступления в момент убийства! Перед нами, господа читатели, в чистом виде нейро-лингвистическое программирование, внушение. Не знаю, кто как, а я лично расцениваю такой поступок со стороны судьи как подлость.
Кто знает, не благодаря ли такому постоянному давлению, программированию, незаметному для невнимательного зрителя, добился обвинительного вердикта Александр Замашнюк? Ведь всего один голос перевесил чашу весов! Кто-то из присяжных оказался черезчур внушаем — и дрогнул…
Адвокаты обвиняемых прямо заявляли не раз, что судья Замашнюк на процессе занял необъективную позицию по личным мотивам. В частности, адвокат Геннадий Небритов полагает, что эти мотивы могут быть таковы: неприязнь к подсудимым, держащимся стойко и независимо, без страха, униженности и заискивания перед ним. Но мне думается, что помимо этого имел место простой и недвусмысленный политический заказ. Который новоиспеченный судья Мосгорсуда просто не мог не исполнить.
Об Александре Замашнюке известно, что он долго делал карьеру военного судьи, постепенно перемещаясь из военного суда Нижегородского гарнизона в военный суд Ростовского-на-Дону гарнизона (1998), затем Московского гарнизона (2001), оттуда в кресло судьи Московского окружного военного суда (2006). В январе 2010 года с военных судей сняли погоны, но Замашнюк не пропал: 14 мая того же года его взяли в Мосгорсуд.
(Кстати, совершенно непонятным для меня образом некий судейский персонаж по имени Александр Николаевич Замашнюк фигурирует в интернет-списке «Миллионеры 2003 г., Москва», как об этом сообщил некий блогер. Что это? Чей-то недобросовестный вымысел, поклеп, провокация? Случайное совпадение, полный тезка? Тот ли это самый А.Н. Замашнюк, что приговорил к пожизненному заключению Никиту? И при чем тут миллионеры Москвы? Неужели ремесло палача так высоко оплачивается? Не буду гадать.)
Понятно, что без году неделю проработав в Мосгорсуде, он не мог отказаться от дела Тихонова и Хасис. В отличие от Замашнюка, опытная, давно работающая судья Любовь Николенко, которой первоначально расписали это дело, именно «пошла в отказ», осознав всю специфику заказа, после первого же судебного заседания. Больше того: стало известным негодующее заявление Николенко, что она не желает быть «свадебным генералом» на фиктивных политических процессах. То есть, она сразу раскусила, что к чему, и оставила свою судейскую мантию незапятнанной. Но Замашнюку деваться было некуда. Свое новое назначение он отработал по максимуму.
Выше уже приводилась цитата из выступления судьи Замашнюка о том, что-де чуть ли не главная цель суда — доказать наличие у подсудимых определенных идейных взглядов, которые не нравятся сильным мира сего.
В процессе опроса свидетелей Замашнюк также приложил усилия, чтобы у присяжных создалось одностороннее и определенное впечатление об этих взглядах. (Об этом не раз открыто говорили адвокаты в зале суда, заявляя свои жалобы, ходатайства и отводы, которые так и не были ни разу удовлетворены.)
Так, свидетели обвинения Донских И.В., Соколова С.И., Васюнина И.В., Литинский А.Л., отвечая на вопросы со стороны потерпевших, обвинения и председательствующего, постоянно упирали на факты, выходящие за пределы предъявленного обвинения. Стремясь воздействовать на психику присяжных, они рассуждали об антифашистских и анархических взглядах А. Бабуровой, с одной стороны. А с другой — что подсудимые относятся к радикальным националистическим группировкам, и договорились даже до того, что Тихонов и Хасис сами являются радикальными националистами и фашистами. Но Замашнюк их ни разу не остановил.
Понятно, что именно такие сведения способны повлиять на психику и решение присяжных заседателей, а в дальнейшем и на приговор суда, способствуя его максимальному утяжелению.
Но насколько они точны и справедливы? На чем они основаны?