«Был сентябрь 2009 года. Обсуждали на этой встрече мы религиозные вопросы, исторические. Беседа была довольно долгой. Тихонов показался мне достаточно серьезным человеком, очень образованным и начитанным. Производил впечатление волевого человека. В процессе разговора он неоднократно касался того, что он морально и духовно готовится к радикальным действиям. То есть, подготавливает себя психологически, подготавливает себя физически. Соответственно, я для себя делаю выводы, что этот человек знал и имел конкретную цель в жизни, имел какой-то конкретный путь, имел какие-то конкретные методы и средства, которые считал для себя приемлемыми. Соответственно, до этого неоднократно в беседе мы касались политических вопросов. Он однозначно озвучивал свою националистическую позицию. То есть, в политическом плане он был убежденным националистом.
Вопрос следователя: — Можете поподробнее охарактеризовать Тихонова? Какой он по характеру?
— Тихонов целеустремленный. Как я уже сказал, волевой, но несколько скрытный человек…» (т. 15, л.д. 123).
Последнее слово подсудимой Евгении Хасис (фрагмент):
«…Взгляды и убеждения Никиты носили всегда исключительно созидательный характер. И основывались они отнюдь не на ненависти к кому бы то ни было или к чему бы то ни было — они основывались на любви к своей Родине, к собственному народу, почитании его святынь, традиционного уклада русского народа.
Есть все-таки разница между разрушительным нацизмом, который, как показала история, способен разрушить государства и перекроить мир, и созидательным национализмом, без которого, мы все прекрасно это понимаем, не может существовать ни одно государство. Оставаясь при этом самобытным, сильным и сохраняя самое главное, что у него есть: его традиции, религию и культуру. Преступление же, которое было совершено 19 января, было совершено убийцей — человеком, которому плевать и на первое, и на второе, и на третье. И на культуру, и на традицию, и уж тем более на религию. Никто, я подчеркну, даже свидетели обвинения, не указывали на Никиту как на такового…».
В деле имеется блокнот Никиты с «конспектом партизана» и его записная книжка (т. 17, л.д. 157–221). Вот некоторые записи:
Начиная с л. 190 — «Способы самоубийства ограниченным набором средств».
Л.д. 190: «Ручка в глаз. Ее длины хватает для поражения мозга, а это верная и скорая смерть. Важно, чтобы ручка заходила прямо, а не под углом».
Л.д. 191, о самоповешении: «Задача — упасть, сохраняя прямой вектор тела. Лицом вниз — душишь себя. Спиной вниз — ломаешь шею. Чем больше узел на петле, тем лучше слом шеи при ударе». И приписка: «Диктат воли над телом».
Л.д. 160: Цитата из Веры Фигнер о Григории Гершуни, создателе, совместно с Евно Азефом, Боевой Организации эсеров: «Широкий ум, организаторский талант и сильная воля, несомненно, расчищали Гершуни дорогу на верхи партии. Но за этими качествами стояло нечто другое, что сообщало ему великий нравственный авторитет, это был аскетизм физический, духовный… Для него революционное дело было не одно из многих дел в жизни и даже не главное дело — это было единственное его дело».
Распечатка из компьютера, видимо, черновик письма Тихонова неизвестному:
«О Боге и религии и сам много думаю. Как ты знаешь, я в магию не очень-то верю. Не встречал, не видел, не чувствовал. А без этого религиозности быть не может. Для каждого религиозного человека любой обряд — это магическое действо имеющее объективный характер. И даже доказуемый, например: человек болеет, позвали колдуна. Тот пришел, поколдовал — человек вылечился. Было такое? Было. Этнография пестрит такими примерами. Есть польза? — есть, реальная и доказуемая. Потому-то колдуны как класс тысячелетия существует, а не потому что народ дурят. Но я-то считаю, что всё дело в самовнушении со стороны верующего и гипнозе со стороны колдуна, а вовсе не в магии. Не могу я поклоняться богу, вычитанному из книжки. Не важно какой: библии или велесовой. Любые книжки пишут люди. Предвосхищаю возможный укор: «Бог себя проявляет, просто ты этого не видишь, принимаешь за случайность или закономерность, а это воля Божья». Вот не аргумент для меня эта фраза. Если он себя так проявляет, значит, я должен это понимать.
Язычество мне близко именно как мировоззрение. Но это не вера. Это я просто разделяю взгляд на мир, изложенный в сагах. И мне вполне хватает внутренней мотивации для того, чтобы жить в соответствии со своим мировоззрением. А ты знаешь, я бывал в ситуациях, когда люди призывают Бога. Люди уповают на божественную поддержку, внешнюю мотивацию. И я уповал, но вот эффект сомнителен… Мне везло, но не чрезмерно. Нередки были и неудачи, но тоже не фатальные. Быть может, надо было заклинать Удачу? Но обрядность меня порой смешит, а проявлений сверхъестественного в языческих общинах я вовсе не встречал. Может и есть где-то чудотворцы, но вряд ли среди родноверов или в Церквях РПЦ. Но почему в нашем мире нет божественного присутствия в качестве измеримых величин/фиксируемых событий? ГДЕ РАЗВЕРЗНУВШИЕСЯ НЕБЕСА? Почему в мире, в котором высшие силы себя НЕ проявляют, им поклоняются?
Попытался подробнее объяснить про названные тобой и мной понятия. Чтобы не валить всё в одну кучу.
Дружба: два человека друг другу приятны по той или иной причине, они друг другу помогают, развлекают друг друга. Дружба полезна, приятна. Она объяснима.
Сила. Познается в сравнении. Один сломался, втopой выдержал. Второй сильнее. Объяснимо.
Честь и совесть. В рамках исконной арийской культуры эти качества высоко ценились. Быть честными и совестливыми было почётно и полезно, потомy что таких уважали люди. И сами они себя уважали. Это тоже объяснимо.
Судьба, удача и предчувствия необъяснимы. Они выше моего понимания. Я в них верю как в сверхъестественное.
Ещё, может быть, есть переселение душ. Но я этим вопросом не занимался. Так что с порога не отрицаю. Хотелось бы думать, что существует. Тогда энергия не исчезает в никуда» (т. 20, л.д. 56–57).
Письма Тихонова из тюрьмы мне:
1.
Здравствуйте, уважаемый Александр Никитич!
…Однако, я убежден, что мало чем отличаюсь от многих сотен русских ребят, слишком любящих свой народ и потому воспринятых режимом как угроза. Я такой же, как вчерашние школьники, вдруг, неожиданно для себя, ставшие политзаками. У большинства людей в жизни преобладает экономическая мотивация. У той замечательной молодежи, которую сегодня стараются сгноить по тюрьмам, все поступки были идейно мотивированы. А в том, что они совершали обидные и глупые ошибки, повинен их возраст, их юношеский максимализм, а в конечном счете — отсутствие опеки со стороны старшего поколения. Как в одном стихотворении: «Какие уж там белокурые бестии?! — Мальчишки… Бойцы…»
Вы и сами про таких писали, помните, о похождениях и злоключениях Пумпончика и Бабуси? Название статьи точно не помню, но суть верна со стопроцентной точностью. Мне довелось уже взаперти познакомиться с героями той вашей публикации. Меня неожиданно приятно удивил Артур[60]. Передо мной стоял неуклюжий истощенный подросток со смелым и уверенным взглядом и мировоззрением убежденного политического солдата. И таких, прошедших через лютые испытания, не сломленых и закаленных, мне посчастливилось встретить немало. К сожалению, немало есть и давших слабину. Как правило, это люди без царя в голове, идейно несформировавшиеся, игравшие в опасную игру и попавшие в ощип «за компанию» и «по ошибке». Подслеповатая, как бык на арене, карательная машина не щадит невиновных и бьет на упреждение, опасаясь, что потенциальная угроза вырастет в реальную. Те, кого угораздило попасть под маховик репрессий после 18 лет, получают огромные сроки, удивляющие даже засиженных рецидивистов-уголовников. По этому поводу можно охать-ахать и сокрушаться, но мое положение позволяет мне встать на позиции кадровика русского движения, позицию предельного рационализма. Нам, старлеткам с огромными, а то и бесконечными сроками, сейчас уже не помочь. Нас слишком много и перспективная отдача сомнительна. Зато есть немало «угревшихся по малолетству», им по закону больше десятки даже Замашнюк не выпишет. А вот идейно созревших среди детей — единицы. Артур здесь — скорее исключение. Большинство сможет только пролепетать: «Да, мы тут с пацанами поднялися за Русь»… А у некоторых в головах и вовсе ахинея из пэтэушного гитлеризма и модного среди молодежи peoplehate. Конечно, дурь с годами улетучивается. Но что придет на смену? Уже сейчас смелых и дерзких соблазняет уголовная романтика, привлекает блатная среда. Какие еще ошибки наделают наши малолетки, снова оказавшись без опеки со стороны старшего поколения? Разве можем мы жертвовать этими отважными детьми, пренебрегая их судьбами и тем самым отдавая их на пополнение уголовной субкультуры?! Думаю, что ответом на этот риторический вопрос может стать личное участие видных публицистов и книгоиздателей в опеке над правыми гаврошами. За решеткой, коротая срок, начинают читать даже те, кто до этого книгу в руки не брал. Для многих перечитанное определяет всю дальнейшую жизнь. Надо только разыскать по централам подходящую возрастную категорию, отследить их отправку на зону и отправить вам бандероль. В принципе, эта схема во всех нюансах известна правозащитникам. Вот только у правозащитников не хватает сил и мотивации, чтобы собирать информацию по свежим арестам, наводить справки по арестантам и отслеживать их дальнейший путь в лагеря. Слишком уж много сейчас правых политзаключенных. Но в рамках проекта помощи малолеткам эта информационная работа уже не кажется невыполнимой задачей. Александр Никитич, может, Вы надоумите кого-нибудь активно заняться этой темой? С Вашим авторитетом и Вашими связями проект может заработать и задача-то благородная: выбить из юных голов дурь и посеять здравые семена идей.