– Излагай,– вздохнул дьявол.
– Я только что от нашего общего знакомого. Старичка заслуженного.
– Мой инспектор у тебя? – насторожился Люцифер.– Это уже двойная игра. Так нечестно. Он должен был передо мной отчитаться…
– Заткнись!!!
– Где он?!!
– В реанимации! Весь в бинтах и гипсе. Такой бред несет…
– Ну-ка дословно!
– «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, остров невезения в океане есть…» Ну и дальше в том же духе. Ты что там за коммандос на моих пенсионерах тренируешь?
– Какие коммандос? – растерянно пробормотал Люцифер.– Обычная группа…
– Какое подразделение у тебя там учение проводит? «Альфа», «Бета»?
– «Гамма»,– ляпнул первое, что пришло в голову, дьявол.
– Ты бы их хоть подкармливал иногда… они ведь его съесть пытались!!!
– Провалиться! О хавке-то я подзабыл…
– Чем вооружены были? – требовательно вопросил Вельзевул.– Демона силы не так-то просто одолеть. Даже такого старого.
– Да не было у них никакого оружия.– Люцифер нервно дернулся.
– Точно?
– За базар отвечаю. Сам отправлял.
Трубка долго молчала, после чего Вельзевул слегка дрогнувшим голосом неуверенно намекнул:
– Ты… это… оружие им не давай… и вообще, я считаю, в аду таким не место!
В трубке раздались короткие гудки. Дьявол минуты две собирал разбегающиеся мысли в кучку, анализируя ситуацию.
– Ай да очкарики яйцеголовые! Но… кормить я вас, пожалуй, не буду. Злее будете. Держись, папа! С Буяна тебе теперь ходу нет! Даже если ловушки все мои обойдешь.– Нечистый подкинул в руке гребешок.– И дело в шляпе!
– Это точно!
Люцифер повернулся. Сияющая команда плотников, каменщиков и связистов свое слово сдержала. Пятнадцати минут еще не прошло, а в апартаментах нечистого уже все сверкало. Люцифер вздохнул, поднял глаза к потолку и потянулся к трубке. Он привык держать свое слово.
17
Сон японского посла был тревожен. Опять тот же кошмар. Его отзывают, как и предыдущего, на родину и вместо эликсира поят саке. Сухимото Квазимото нервно вздрагивал, отталкивал от себя этот ужасный напиток, просыпался, тряс головой, прикладывался к жбанку с квасом, засыпал, и все начиналось по новому кругу. Так продолжалось до тех пор, пока в сознание камикадзе (других на эту должность ставить не имело смысла) не проник странный шорох, который шел сразу с четырех сторон.
– Кто здесь?
Шорох затих. Опять-таки с тех же четырех сторон.
– Мыши,– облегченно вздохнул посол.
– Мыси, мыси,– согласились со всех углов сразу.
Акцент говорил, что мыши были родные, исконно японские, только слегка обрусевшие.
– По вопросам помощи пострадавшим от репатриации – в другой отдел. Эмигрантов без ви-зы – к Лиху,– промычал посол и в очередной раз уронил голову.
В одном из углов зашуршали еще радостнее, затем раздалось настолько характерное бульканье, что…
– Кто здесь? – подскочил Сухимото, выдергивая из-под циновки катану.– Пароль?
– Илисир,– счастливо выдохнул Акира, добравшийся наконец-то до заначки предшественника Сухимото Квазимото. Пароль ему был по барабану. Слишком болела голова.
– Формула,– с облегчением отозвался новый посол.
В японское посольство шпион наведывался уже не первый раз. Обычно он это делал, как только его тайные операции по поиску формулы «папы» начинали буксовать из-за отсутствия презренного металла. На Руси этот металл почему-то кончался очень быстро. И каждый раз промышленный шпион нарывался на нового посла. Послы на Руси ломались еще быстрее.
– Сегун недоволен,– строго сообщил Сухимото, таращась в темноту.– Ты здесь уже три месяца, а формулы все нет.
Посол убрал в ножны катану, сел на полу, протянул руку и стал ждать, когда нерадивый ниндзя положит на нее свой мизинец, завернутый в носовой платок. Вместо мизинца в руку сунулась недопитая бутылка. Посол автоматически отхлебнул из нее.
– Докладывай,– потребовал он.
Акира не возражал. Он только что ополовинил содержимое сейфа, и требование посла пришлось как нельзя кстати. Шпион повторил эту операцию, радуясь щедрости нового посланника Великого Сегуна. Номера в «Дремучем бору» стоили дорого, а у него на руках теперь еще и сенсей…
– Докладывай! – сердито рявкнул посол.
Акира пожал плечами и добил сейф до конца.
– Доложил,– сообщил он послу и исчез, как и положено ниндзе, тихо и бесшумно, с месячным бюджетом японского посольства за спиной. Мешочек для этой цели он припас объемистый. Сенсей будет доволен.
Вот тут-то Акира ошибался. Сенсей был недоволен. Очень, очень и очень. Тридевятый синдикат все-таки добрался до него. Окрыленный успехом Соловей (караван вернулся в Нью-Посад с приличным наваром, что несказанно обрадовало министра финансов) не поленился сгонять в «Дремучий бор», где застал почти весь синдикат, и по зеркальцу Василисы Премудрой выследил вдрызг пьяную катану, которую Акира оставил там же, в палисаднике, заботливо обложив бутылками, купленными на последние деньги. Как только действие очередной дозы алкоголя кончалось, катана срубала горлышко непочатой бутылки и вновь становилась мягкой, доброй и, разумеется, тупой.
– А где же похититель? – удивился Никита Авдеевич.
– Может, отбилась? – предположил Гена.
– Вряд ли.– Соловей покачал головой.– Скорее всего, сама ноги сделала. Жажда замучила. Потому и найти не могли.
– Хочешь сказать, похитителя совсем не было? – вмешалась, высунувшись из камина, Саламандра.
– А это мы проверим,– решительно прогудел Иван.– Покажи-ка нам похитителя,– потребовал царь, беря в руку зеркальце.
– Фамилия, имя, отчество, год и место рождения? – ядовито потребовало зеркальце.
– Издеваешься? – Иван насупился, поднимая руку.– Над царем-батюшкой глумиться вздумало?
Зеркальце заверещало. Баба Яга, почуяв, что назревающий конфликт может кончиться грудой осколков, торопливо выхватила вредную стекляшку из царской длани:
– Ну чего выкобениваешься? Что, показать вражину трудно? По царству-государству злодей шастает, национальные сокровища ворует…
– Тоже мне сокровище! – Успевшее прийти в себя зеркальце еще раз высветило упившуюся в зюзю катану.
– Но похитителя-то ты показать можешь? – Ягуся тоже начала терять терпение.
– Могу показать, как Малашка похищает заначку у Вакулы, могу…
– Все ясно,– вздохнула Яга,– ничего-то наше серебряное не знает. Похоже, и впрямь похитителя не было. Соловей! Никита Авдеевич! Быстренько за беглянкой, пока она еще куда-нибудь погулять не надумала, покажите Василисе для отчета – и сюда обратно. Нечего ей во дворце делать.
– А тут ей что делать? – Иван все никак не мог остыть.
– А давай, как папа,– вдохновенно предложила Центральная,– должность ей придумаем. Ответственность прочувствует. Образумится. Глядишь, и в питье умеренней станет. Как я, например…– Судья осушил свою десятилитровую чарку.
– Гениально! – поддержала Правая.
– Начальником охраны ее! – внес свою лепту Никита Авдеевич.– Пусть папин техпроцесс охраняет.
– Ты еще скажи – формулу! – возмутилась Левая.
– А я бы ей даже устаревшего оборудования не доверил,– покачал головой Соловей.
– А я бы ей и техпроцесс, и формулу доверила,– засмеялась вдруг Баба Яга.– Интересно было б посмотреть на муки басурманские, пока они над ними биться будут.
– Ладно, потом решим, что ей доверить. Сначала вытащить ее сюда нужно. Соловей, ты это место знаешь? – Иван кивнул на пыльные лопухи, в которых пристроилась катана-кладенец.
– Палисад у трактира «Петрофф».
– Вперед!
Соловей и Никита Авдеевич полезли на Горыныча.
Вот так ни о чем не подозревавшая катана вернулась в лоно родного синдиката, чем была крайне недовольна, ибо похмелиться ей после побудки, как всегда, никто не предложил.
В дверь избушки деликатно постучали. Фрау Грета не спеша вытерла руки о передник:
– Кто там?
– Это я, Ханс.
– Уже закончили?
– Закончили, хозяйка. Народ ждет…
– Сейчас посмотрим.
Старушка аккуратно повесила передник на спинку стула и вышла наружу.
– Позвольте вам помочь.– Атаман лесных разбойников подхватил легонькое тельце ведьмы и опустил ее на землю.– Ну как? – горделиво спросил он.
Фрау Грета одобрительно кивнула. Дорожка к ее избушке на курьих ножках была сделана на совесть. Булыжники тщательно подогнаны друг к другу, кустики по краям ровно подстрижены.
– Молодцы,– вздохнула она.– Одна беда – дорожку не туда провели.
– Как не туда? – загалдели разбойники.– Прямо к дому, от самой деревни, как и договаривались…
– Так к какому дому? Вон к тому! А не к этому!– Фрау Грета ткнула сухоньким пальчиком в симпатичный пряничный домик, притулившийся на краю лесной полянки.– Вот представьте себе. Я маленькая девочка Лизхен. Иду по этой дорожке. Песенки пою… Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! – Старушка так забавно изобразила подпрыгивающую походку маленькой девочки, что разбойники невольно прыснули.– Подходит она к домику и видит… что?
– Что? – переспросил Ханс.
– Куриные лапы, торчащие из-под избушки. И делает что?
– Что? – тревожно спросили разбойники.
– А-а-а-а! – заверещала на пронзительно высокой ноте ведьма.– Удирает, конечно!
– Фрау Грета! – Леденцовое окошко пряничного домика распахнулось, и оттуда высунулся толстощекий мальчуган, уписывающий за обе щеки солидных размеров блин. Рядом появилось румяное личико его сестренки с леденцом в руках.– Что случилось?
– Кушайте, деточки, кушайте.– Фрау успокаивающе махнула рукой.– Не пойму,– обратилась она к атаману,– почему родители за ними не идут с выкупом?
– Они сказали, что пока Гензель и Гретель весь домик не съедят…– смущенно развел руками Ханс.
– Как это весь домик? – возмутилась ведьма.– Они что, год здесь жить будут?
– Не,– уверенно заявил Гензель,– за неделю съедим.– Малыш уже слопал свой блин и теперь старательно выламывал шоколадную раму. Его сестренка с видом эксперта пощупала вафельные стены и кивком головы подтвердила мнение брата.