Обвиняемый В.Н. Алексеев показал, что по своему социальному положению многие являлись помещиками, детьми купцов, у некоторых была земельная собственность, ликвидированная ими в начале Октябрьской революции или позже при выселении помещиков. «Многие из старых петровцев избегали работать в земельных органах, считая, что здесь есть «советский дух». Старые петровцы не нуждались в каком-либо контрреволюционном руководстве, а сами являлись руководителями и давали соответствующие установки»[322].
Обвиняемый И.П. Степанов показал: «По политическим взглядам группа объединяла людей разных политических убеждений от либералов и народных социалистов, и объединяющим началом было общее враждебное отношение к советской власти с ее жесткой диктатурой и попранием основ демократии.
Таким политическим настроением участников этой группы соответствовали такие же экономические взгляды, сводившиеся в основном к ставке на развитие капиталистических отношений в деревне, т. е. ставке на крепкое зажиточное хозяйство (с отдельными колебаниями вправо и влево), которая прикрывалась в практических мероприятиях и отдельных выступлениях участников группы соображениями необходимости развития производительных сил сельского хозяйства для получения максимального экономического эффекта»[323].
Степанов с первых дней установления советского строя работал агрономом земельных органов. Дореволюционное воспитание оставалось в значительной степени для него определяющим. По своей прошлой работе он был связан с группой лиц профессоров и специалистов по сельскому хозяйству, носителями этих идей: А.Г. Дояренко, А.П. Левицким, Д.М. Шорыгиным, Б.Б. Веселовским, А.В. Тейтелем, А.В. Чаяновым, К.Д. Корсаковым, Г.И. и др.
Он показал, что «большая часть еще до Октябрьской революции были в той или иной степени связаны или общностью своего положения, или общностью работы. Почти все являлись выходцами б. Петровской академии, которая считалась поставщиком либерально-демократических и народнических деятелей. Как в Академии, так и в последующей своей практической работе, большею частью в земстве или в сельскохозяйственных обществах и кооперации мы имели одну общую линию, нас объединяющую: служение народу, выявляющему свою силу в демократическом строе. Одним из исканий путей в противовес «казенным» формам выявления мнений было создание добровольных обществ по разработке вопросов сельского хозяйства и его обслуживанию. В Москве такой формой являлось Московское Общество Сельского хозяйства, сначала бывшее объединением либеральных и иных толков сельских хозяев-помещиков, а затем главным образом объединявшее профессоров и преподавателей с.-х. школы и агрономов.
Пришла Октябрьская революция. Смела не только остатки царизма, но и демократические иллюзии «равенства и братства» поставив на их место жесткую волю рабочего класса, строящего социализм жесткими мерами и беспощадно проводящего в жизнь эту волю.
По-моему, часть и большая из лиц, группирующихся вокруг Московского о-ва Сельского Хозяйства – встретили Октябрьскую революцию враждебно, без колебаний, часть растерялась… Потянулись за первой более определенной группой и тоже оказалась во враждебном лагере.
Все привычные формы выявления и объединения взглядов специалистов по сельскому хоз-ву – в октябре были разрушены, новых, советских не было создано. Оставалось Московское Общество Сельск. Хоз-ва, которое на долгое время служило центром притяжения и объединения твердо враждебных элементов и колеблющихся»[324].
Обвиняемый Н.С. Белевич показал: «Мои взгляды к политической установке сложились под влиянием той среды, в которой я вращался в юности – либерально царского чиновничества, либеральной интеллигенции кооператоров. Будучи всегда беспартийным и не занимаясь никогда политической деятельностью, я не имел точно отформулированных, законченных и вылитых в определенную форму политических взглядов.
Мои политические взгляды в дореволюционное время – это взгляды либерального чиновничества и интеллигенции, которые втихомолку осуждали позорный Николаевский самодержавный режим и с робостью встретили конец его в феврале.
Октябрьская революция казалась мне авантюристическим захватом власти партией, игравшей демагогически на усталости масс от войны и на продовольственных затруднениях. Последующая политика советской власти с решительной ликвидацией основ буржуазного строя и остатков старого государства с ее террором, и с военным коммунизмом настроили меня враждебно к ней. Я не верил в возможность удержания большевиков у власти и ждал конца их.
…Нас объединяла критика существующего политического строя и неверие в многие мероприятия советской власти, мы не верили в достижения и злорадствовали неудачам»[325].
Лица, проходящие по делу, в своих показаниях отмечали, что всех их объединяла антисоветская настроенность против советской власти. Они не верили в социалистические формы сельского хозяйства – развитие колхозов и совхозов и в первую очередь ставили себе целью укрепления единоличного крестьянского хозяйства и зажиточно-кулацкой верхушки деревни.
Как показали арестованные по делу, московская областная организация «ТКП» фактически начала формироваться еще в период 1918–1920 гг. из остатков старых агрономов-земцев, объединенных общими антисоветскими настроениями. Всероссийский съезд специалистов сельского хозяйства, состоявшийся в 1921 г., явился смотром контрреволюционных сил специалистов сельского хозяйства и положил начало оформлению «Трудовой Крестьянской партии» со своей политической программой и конкретными вредительскими установками в практической деятельности. Центр «ТКП» сформировался в органах НКЗ, Госплана и Сельскосоюза, в то время как московская областная организация возникла первоначально в МОЗО.
О первом периоде возникновения организации показал В.Н. Алексеев. По его словам, период создания контрреволюционной организации относится к 1918–1920 гг., когда из остатков земского агрономического персонала стала формироваться агрономическая организация Московской области.
С.М. Рытов показал, что контрреволюционная организация в Московской области возникла в 1918 г. под руководством И.П. Степанова. Она имела задачу укрепления зажиточно-кулацкой верхушки деревни, для чего развивались и укреплялись отрубные и хуторные хозяйства в духе старых земских традиций[326].
Структура «ТКП» в основном базировалась на расстановке сил в соответствующих учреждениях. Так, ее центр формировался из руководящих работников Госплана, Наркомзема, Сельскосоюза, Сельхозбанка, Молокосоюза и др. центральных учреждений, связанных с сельским хозяйством. Структура Московской организации, как и центральной, была построена по конспиративному методу, при котором каждый член организации знал только строго ограниченное количество членов, в большинстве одного по восходящей линии и одного-двух по нисходящей.
Центральная ячейка московской организации находилась в МОЗО. От нее шли директивы уездным агрономам, имевшим у себя свои группы. Дальше к участковым агрономам и от них к сельскохозяйственным кружкам, состоявшим из крестьян-опытников и являвшимися низовым активом организации, ее костяком. Кроме того, в качестве низовой ячейки «ТКП» использовались все виды сельскохозяйственной кооперации и лжекооперации, среди которых первое место занимали монастырские артели и лжеколхозы из сектантов, лишенцев, дачевладельцев и прочих антисоветских элементов. Агитационно-пропагандистскими кадрами организации являлись священнослужители[327].
Руководство деятельностью организации и пополнение ее состава осуществлялись разнообразными методами. Наиболее распространенными являлись:
«1. Нелегальные заседания и совещания как в Москве, так и на периферии, для чего использовались различные съезды агросовещания и конференции, по окончании коих организовывались нелегальные совещания членов «ТКП».
2. Вечеринки, устраивавшиеся у отдельных членов к.-р. организации для проработки основных установок.
3. Личный инструктаж как путем вызова членов организации в Москву, так и путем выезда на места»[328].
Московская областная организация «ТКП», являясь филиалом ЦК «ТКП», полностью разделяла ее программу, имея в то же время практические вредительские установки, проводившиеся во всех областях сельского хозяйства. Политическая программа «Трудовой Крестьянской партии» ставила своей целью свержение советской власти, реставрацию капитализма и установление буржуазно-демократического режима с преобладающим влиянием крепкого крестьянства. Для достижения указанной цели организация ставила своей ближайшей задачей организацию массовой крестьянской политической партии[329].
Наиболее ярко программа «ТКП» первого периода ее существования выражена в книге А.В. Чаянова под названием «Поездка моего брата Ив. Кремнева в страну крестьянской утопии», изданная ГИЗом в 1920 г. Эта книжка усиленно читалась агрономами на курсах переподготовки в 1921 или 1922 г., она в беллетристическом изложении и содержала программу крестьянской партии. Эта программа сводилась вкратце к следующим положениям:
«1. Советы без большевиков.
2. Процветание мелкокрестьянского хозяйства, на основе агрокультурных достижения и кооперирования.
3. Издание законов, благоприятствующих развитию единолично-мелкого крестьянского хозяйства, в том числе:
а) повышение цен на хлеб и продукты сельского х-ва;
б) снижение цен на промтовары;
в) заградительные пошлины на ввозимые продукты питания.
4. В области рабочего законодательства – сохранение 8-часового рабочего дня и минимума заработной платы.