представители которого жаждали насладиться плодами экономической экспансии. Конечно, египтяне по-прежнему стремились к независимости, но уже не так настойчиво, и вскоре в обстановке всеобщего процветания могли и вовсе о ней забыть.
– Вы замечтались, отец?
– Ты очень наблюдательна, Эва.
– Мне нравится, когда вы меня так называете!
– Так звали одну древнюю искусительницу.
– Пообещайте, что зимой мы снова поедем в Египет!
– Я уже дал тебе слово и не нарушу его.
– В Египте так красиво! А Долина… Как я вас понимаю!
– Я очень рад, что ты разделяешь мою любовь к этой стране.
– Думаете, мистер Картер найдет ту гробницу, о которой мечтает?
– Главное, что он сам так считает!
Настала осень, и зной спал. Картер поехал в Каир на встречу с Артуром Лукасом, директором египетского государственного департамента химии. Он уже передал ему на анализ пробы содержимого найденных в долине сосудов. Лукас слыл поклонником прекрасного и увлеченно изобретал средства для сохранения и реставрации древностей. У него было продолговатое лицо с щеточкой усов и густыми черными бровями. Держался он строго и носил накрахмаленные воротнички.
Он изучил древние остатки, не торопясь и с явным наслаждением.
– Что же было в сосудах? – спросил Картер.
– Кварц, известняк, минеральная смола, камедь и сульфат натрия.
– А растительное масло? – поинтересовался Говард, ведь надписи на сосудах гласили, что там содержатся священные масла.
– Тоже. А как ваши раскопки?
– Если понадобится, я перелопачу всю Долину!
– Я всегда к вашим услугам. Если потребуется химик, обращайтесь.
Зимой рабочие под руководством Гургара открыли очередной сезон раскопок. Картер ежедневно посещал долину, подбадривая людей и вселяя в них уверенность в успехе. Расчистив остатки лачуг древних каменотесов, они стали копать в ложбине у гробницы Тутмеса III, убрали строительный мусор, оставшийся от раскопок Дэвиса, и подобрались к уровню Долины эпохи XVIII династии. Именно тогда здесь и основали царский некрополь.
Карта Долины пестрела новыми пометками. Картер так увлекся работой, что совсем позабыл о необходимости пополнять коллекцию графа. Ему удалось найти лишь фрагменты каноп. Их обнаружили в сорок второй гробнице – той самой, которую Картер исследовал в Долине в самом начале своей карьеры.
Когда граф снова привез семейство в Египет, Картеру нечем было похвастаться. Но он оборудовал банкетный зал в гробнице Рамсеса XI, где они все вместе под брызги шампанского встретили Рождество. Граф радовался, что жене и дочери весело, и не стал докучать Картеру расспросами.
Когда праздник закончился, Говард глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и пошел по Долине, которая, несмотря на его любовь, отказывалась выдавать Тутанхамона.
Вдруг рядом мелькнула тень.
– Раифа?
– Разве я существую, Говард?
– Милая…
– Не отпирайся. Я видела ту девушку и то, как ты на нее смотришь!
– Эвелина – дочь графа! Я не могу и глаз на нее поднять!
– Для истинной любви нет преград. Я тоже не имела права, и что? Только ей двадцать лет, а мне за сорок! Вот она, горькая правда! – Раифа повернулась и пошла прочь.
– Куда ты?
– Между нами все кончено, Говард. Долина победила. Она притянула сюда эту девушку и разлучила нас с тобой! – крикнула она.
55
Потрясенный разрывом с Раифой, Картер полностью ушел в работу. Его раскопки походили на подвиги Геракла и изнурили даже самых крепких землекопов. Он очертил квадрат в центре Долины между изуродованной гробницей номер пятьдесят пять и усыпальницей Рамсеса IX, снова дошел до скалы, но нашел лишь одну канопу.
Не желая мириться с неудачей, Говард подобрался к пятьдесят пятой гробнице с другой стороны и обнаружил маленький тайник с бронзовыми розетками и красной яшмой, использовавшейся для крашения папируса. Затем он перенес работы к той ложбине, где находилась гробница Тутмеса III. Там по его приказу уже были перелопачены тонны песка и щебня, но теперь Картер велел проложить туда рельсы узкоколейки.
И все напрасно!
Сидя под навесом, Картер с графом любовались закатом.
– Значит, вы так ничего и не нашли? – сухо спросил граф.
– Пока ничего. Долина, пожалуй, самое неблагодарное место для ведения раскопок, но удача стократно возместит нам горечь потерянных лет! – бодро ответил Картер.
– Удача от нас отвернулась! Каков теперь ваш план?
– Достичь скального грунта Долины у больших гробниц. Захоронения времени Рамсесов расположены выше, чем гробницы XVIII династии, к которой принадлежал Тутанхамон. Поэтому надо не только избавиться от мусора, но и срыть культурный слой времени Рамсесов.
– Серьезная задача!
– Для этого вы меня и наняли, не так ли?
– Пусть это останется тайной, – усмехнулся граф. Он встал и медленно спустился по тропинке, опираясь на трость.
Иногда его немногословность огорчала Картера. Конечно, он привык к неудачам, но все равно нуждался в дружеской поддержке.
Заходящее солнце лизнуло склон Долины, и перед ним предстала юная брюнетка в белом платье.
– Я не хотела уезжать, не попрощавшись, – сказала леди Эвелина.
– Я тронут, – вежливо ответил Говард.
– Вам здесь, наверное, ужасно одиноко.
– Я не один. Здесь много фараонов.
– Не слишком ли они, по-вашему, безмолвны?
– Во всяком случае, их голос не так нежен, как ваш!
– Уж не пытаетесь ли вы за мной ухаживать, мистер Картер?
– Что вы, я чересчур для этого неловок.
– Не вам судить.
– Вернетесь ли вы, леди Эвелина?
– Обязательно!
И белое видение исчезло в сумерках.
Лако захлопнул папку. Он не собирался щадить чьи-либо чувства и принял лорда Карнарвона весьма холодно.
– Простите, месье Лако, но мне нечем с вами поделиться. Сезон не удался.
– Вам следовало бы нанять другого археолога, граф.
– Но я вполне доволен Картером!
– Да уж, язык у него хорошо подвешен, особенно когда он ругает Управление и обзывает его начальника ученым средних дарований!
– Ну что вы, это сплетни!
– Которые я очень часто слышу!
– Хотите побеседовать о Картере?
Лако открыл папку:
– Правила ведения раскопок изменились! Отныне в договор включен пункт, в обязательном порядке предусматривающий постоянное присутствие инспектора на раскопе. Он будет следить за ведением работ и сможет при необходимости вмешаться.
– А не боитесь ли вы некоторых, как бы лучше выразиться, трений?
– Мне это безразлично.
– Что-нибудь еще?
– Я изменил правила дележа находок!
Граф стиснул рукоятку трости.
– Продолжайте!
– Отныне дележ отменяется! Управление будет приобретать найденные древности полностью или частично, по своему усмотрению и в зависимости от потребностей музея!
– Это демонстрация силы?
– Нет, научная необходимость.
– Значит, мне придется подчиниться?
– Советую вам так и поступить. Есть и еще кое-что, ваше сиятельство! Напоминаю, что срок вашей концессии истекает в апреле 1923 года. Долина перейдет в распоряжение Управления!
– Это не так! Месье Масперо называл другие сроки.
– Да упокоится он с миром! Теперь начальник Управления – я. Вы возвращаетесь домой? Счастливого пути.
Осенью 1921 года граф слушал первые радиопередачи по огромному приемнику, уродовавшему интерьер его библиотеки. Мир катился в пропасть. В Китае разрешили коммунистическую партию, в Германии, национал-социалистскую, возглавил Гитлер, в России зверствовал террор, в Англии бастовали горняки. Положение в Египте снова обострилось. Мятежный дух народных масс заставил власти Великобритании вступить с националистами в переговоры, однако те быстро зашли в тупик из-за неуступчивости британской стороны. Козлом отпущения вновь стал Заглул, которого теперь сослали на Сейшелы.
Глядя в окно библиотеки, граф любовался пейзажем, который не менялся на протяжении веков. Европа разорена чудовищной войной, общество рушилось, а Хайклер оставался прежним.
После ужина леди Альмина присела рядом с мужем у камина.
– Вас что-то беспокоит, дорогая?
– Плохие новости из банка. Курс фунта падает, инфляция растет, а мы живем на широкую ногу. Содержать пятнадцать тысяч гектаров земли и столь многочисленную прислугу, как у нас, скоро станет совершенно невозможным! Придется экономить, – вздохнула она.
– На чем?
– Прислугу не уволишь, без садовников нам не обойтись, конюшня нужна для псовой охоты. Остается только…
– Свернуть раскопки?
– Признайте, дорогой, что они себя не оправдали. Продажа коллекции не покроет ваших затрат. Пожалуйста, подумайте об этом.
Порой Картер жалел о том, что не состоит на государственной службе, которая позволила бы ему вести раскопки без всяких обязательств. Однако он понимал, что его сожаления беспочвенны: будь он простым чиновником, ему бы не позволили копать в Долине. Только такой щедрый человек, как лорд Карнарвон, мог воплотить его мечту.
Картер шел к Винлоку. Сегодня ему предстояло выставить на продажу последний лот из коллекции графа Карнарвона. Скоро в экспозиции нью-йоркского музея «Метрополитен», к великому несчастью Британского музея и Управления раскопками и древностями, появится больше двухсот новых экспонатов. Вырученные от продажи коллекции средства должны были покрыть большую часть расходов графа. Картеру полагались комиссионные, которые позволят ему безбедно прожить остаток дней в каком-нибудь местечке Верхнего Египта, вдали от той цивилизации, к которой он себя уже не причислял.
Винлок находился в отличном настроении, но заметил, что Картер подавлен.
– Срок концессии истекает весной 1923 года, а я все так же далек от цели, – уныло сказал Говард.