В дверь постучали, и Джефф, кашлянув, развернулся.
– Прибыла миссис Рейли, сэр, – прозвучал голос дневного сторожа Уорбертона. – Говорит, что ей назначено.
– Впусти ее, – произнес Джефф каким-то странным голосом. И посмотрел на меня. – Сиди на месте, Берт, приходи на выручку, если мне понадобится помощь. Не думаю, что она мне понадобится, но все же предупреждаю: я за себя не ручаюсь.
Он зажег верхний свет, и это заставило меня щуриться и морщиться; затем он сел за стол, наклонившись вперед, и сложил на нем руки. Всем своим видом он напоминал какого-то древнего призрака, вот только он был высушен солнцем, и оттого его кожа имела красноватый оттенок; всякий раз, когда он моргал своими черными глазками, в такт этому трепетали и его усы. И тут в комнату вплыла миссис Анна Рейли.
Ни разу в жизни я не видел, чтобы у женщины был такой громадный меховой воротник. Черный, со множеством хвостов, свисающих с него; казалось, он доходил ей до ушей, словно жабо Елизаветинской эпохи. Это была приятная невысокая дама лет тридцати пяти – сорока; она казалась крепкой, как боксер, и шла чуть вразвалку. На ней был желто-коричневый костюм, яркие чулки и туфли на каблуке такой вышины, что казалось, будто она идет на цыпочках. На ее левой руке красовались три сверкающих бриллианта, возможно, это они придавали ей какой-то особенный блеск. Но больше всего в глаза бросалась голова, выглядывавшая из этого безумного мехового воротника; лицо с квадратным подбородком, темные волосы, она словно сошла с цирковой афиши, искрясь улыбкой.
Сверкая золотыми коронками, она излучала некий магнетизм. Если бы не эти золотые проблески, я счел бы ее чертовски красивой женщиной, мне по душе такие Юноны. А еще ее голос, интеллигентный, обворожительный.
– Мистер Уэйд? – произнесла она. – Я звонила по поводу бедного милого Рэймонда.
Она наполнила кабинет своим магнетизмом, словно окурив его благовониями, и это произвело на Джеффа должное впечатление, затем она придала своему лицу скорбное выражение. Она даже вынула из сумочки платок, которым стерла немного туши в уголке глаза. Однако я заметил, как внимательно она рассматривала меня.
– Присаживайтесь, – произнес Джефф самым смущенным тоном. – Ужасный день, не так ли? Кто такой этот бедняга Рэймонд?
– Вы, конечно же, понимаете… Ох, кстати, мистер Уэйд, – она нацелила свою испепеляющую улыбку на меня, – полагаю, это ваш адвокат, не так ли?
– Что ж, так уж вышло, что да, – ответил Джефф. – Но как вы об этом догадались? Что натолкнуло вас на мысль, что здесь должен присутствовать адвокат?
Миссис Рейли рассмеялась – мелодично. Она села в кресло так, словно купол парашюта опустился на землю.
– А теперь, когда мы все уютненько устроились… – сказала миссис Рейли, снимая перчатки (если и есть на свете слово, которое я ненавижу просто до зубовного скрежета, так это слово «уютненько»!). – Думаю, мы друг друга верно понимаем, так? Хи-хи-хи. Ну что за чудесная комнатка!
– Да пропади она пропадом, эта комнатка, – сказал Джефф. – Кто вы такая и чего хотите?
Это ее нисколько не испугало, хотя было заметно, как померкла испускаемая ею лучистость.
– Чудеса, да и только! – сказала она. – Я думала… Я миссис Рейли, конечно же. Мой покойный муж владел «Короной и драконом», и он достался мне в наследство.
– Паб, что ли? Славный бизнес. Похоже, что вы процветаете.
– Внешность часто обманчива, мистер Уэйд. Даже ваша в каком-то роде. Я хочу сказать, что живу этажом выше «Короны и дракона», и, кажется, во всем Лондоне я единственный человек, который знал Рэймонда Пендерела, того бедолажку, которого убили в этом потрясающем музее прошлой ночью. Он проживал у меня дома как постоялец месяца три или около того…
– Пу-пу-пу. И он платил вам?
– Для него настали тяжелые времена. бедненький, – продолжала она более громким голосом. – Он рассказывал мне обо всех своих несчастьях, бедный Рэймонд! Такой милый и такой очаровательный! – жеманничала эта женщина, богом клянусь, жеманничала. – Только вот прошлой ночью, прямо перед тем, как ему отправиться сюда, я помогала ему с костюмом и гримом для представления, которое у него было тут. Вы, случайно, не знаете, не осталось ли у полиции вещей, которые принадлежат мне? Рэймонд позаимствовал у меня поваренную книгу.
Было очевидно, что она и не думала целиться ни в какое яблочко или производить какое-то особенное впечатление этими словами, однако же ей это удалось.
– Позаимствовал, – поднявшись с места, сказал я. – Поваренную книгу. Зачем?
– А вы что, не знаете? – спросила миссис Рейли с веселым смешком, тряхнув головой и проведя руками по коленям. – Чудеса, да и только! Я думала, вы знаете… Видите ли, Рэймонду предстояло играть роль ну очень начитанного человека, полагаю профессора. Когда Рэймонд вчера днем отправился на встречу с человеком, который должен был дать ему роль, по-моему его звали Батлер, вот, господин Батлер сказал, что профессор никуда не выходит без какой-то книги в кармане или в руках. Я совсем забыла, что это за книга, по-моему, как-то связанная с Калькуттой. А Рэймонд мне и говорит: «Знаешь, ягодка, я придерживаюсь реализма. У нас не хватит денег на то, чтобы купить похожую книгу; но мне ведь надо будет открыть ее перед всеми, не так ли? Так что поищи, что у тебя там на книжной полке есть в подходящей обложке». Вот мы и обыскали мою небольшую книжную полку, и единственное, что нам удалось найти, была поваренная книга, которую моя дорогая свекровь собственноручно переплела для меня в подарок на свадьбу…
Вот такие дела.
Я не особенно расстроился из-за того, что не сообразил этого раньше, хотя и должен был, ведь все оказалось так просто. Каррутерс описывал обложку из сыромятной кожи, книгу выбрали именно из-за нее. Увидев ее на полу страницами вниз, он вначале решил, что в ней содержатся некие таинственные вещи, а потом заглянул внутрь – и ничего подобного. Это была бутафорская книга, обманка, и мы обманулись. Никакого особенного значения она не имела.
Теперь из списка Попкинса можно было смело вычеркивать еще один пункт. Я мельком взглянул на Джеффа, тот сжимал и разжимал пальцы сцепленных рук.
– Пу-пу-пу, – неопределенно пробурчал он. – Иногда бывает полезно оценить и внешний вид. Вот о чем вы постоянно забываете там у себя. Порой вам было бы полезно отвлечься от копания в помойке на заднем дворе и освежить свой взгляд, выйдя к фасаду дома. Но по какой причине вы тратите мое время попусту, миссис… пу-пу-пу? Почему было не пойти с этим в полицию? Мне вот поваренные книги нисколько не интересны. Зачем вы явились сюда?
Во взгляде госпожи Рейли блеснул холодный огонек удовлетворения.
– Милый мистер Уэйд! Совершенно верно! Однако же я только что рассказывала вам, что Рэймонд был моим постояльцем, и вы совершенно справедливо спросили, платил ли он мне. В этом вся суть, если понимаете, о чем я. Он не платил. И он должен мне… Просто ужасно быть такой мелочной, не правда ли? Но каждый вертится как может! Он должен мне за три месяца проживания с питанием.
– И что вы хотите этим сказать? Что я должен заплатить вам за его проживание и питание?
Она помрачнела. Качая ногой, она рассматривала носок своей туфли.
– Ну… Я рассчитывала на то, что вы захотите хотя бы забрать его пожитки, все-таки тесные семейные связи, чай не чужие люди…
– Тесные семейные связи?
– Да. Он же женат на вашей дочери, не так ли?
Джефф, прежде глядевший в окно, повернулся к ней с такой широкой дьявольской ухмылкой, что я уверился в том, что уж это точно не может быть правдой. Он тихонько крякнул. Она смотрела на него из этой цирковой мишуры широко раскрытыми, абсолютно невинными глазами. Однако же тяжело дыша.
– Так, – сказал Джефф. – Миссис… пф-ф-ф… понятия не имею, откуда вы взяли эту ересь. Но поверьте мне, это я вам говорю здесь и сейчас, моя дочь не замужем. И более того, она никогда не вышла бы за человека вроде Пендерела, кем бы он там ни был.
Миссис Рейли поднялась со вскриком. Она дышала прерывисто, а ее глаза засверкали.
– Но… но это ужасно! О боже, как это ужасно! Мне даже думать об этом не стоило, не надо было говорить… Видите ли, у нее ребенок от него.
Глава пятнадцатаяИракская тайна
Джефф был полностью открыт для удара. Немного помедлив, она сделала обманный маневр и дала ему оплеуху такой силы, что не всякий мужчина на моей памяти смог бы ее выдержать. Он даже не шелохнулся, разве что словно бы изменился в лице, но на секунду мне показалось, что он вот-вот взорвется. Джефф не привык держать себя в руках, но вот он тихонько сидит на месте, хлопая своими сморщенными веками и медленно втягивая воздух.
– Я вас недооценил, – процедил он. – Хорошо. Сами напросились. И получите.
Рейли склонилась к нему.
– Хватит языком трепать, дедуля, – произнесла она холодным как сталь голосом. – Это правда, и вам известно об этом не хуже, чем мне. Знаете, а малыш-то у нее довольно смуглый.
Боец из нее был по-настоящему грозный, однако после этих слов, сказанных вполголоса, она оставила свою воинственную тактику, вновь озарив кабинет лучащейся золотом улыбкой и испуская магнетические волны.
– Но мне, наверное, все же стоит рассказать вам кое-что. Этот ребенок, мальчик, родился чуть больше шести месяцев назад – точнее, девятого января – в ужасно закрытом родильном доме где-то в Каире. Вы поместили свою дочь туда, поскольку здоровье ее было в плачевном состоянии и вы не решились заставить ее сделать аборт. Ужас как предусмотрительно с вашей стороны. Бедняжечка Рэймонд хотел жениться, было просто отвратительно вот так взять и разбить ему сердце, верно? А когда вы узнали об этом (я имею в виду, о будущем наследничке), было уже поздновато хвататься за голову, и поэтому вы отправили ее из Ирака в Египет и запутали следы, заявив, что она уехала домой. Рэймонд места себе не находил. Он пытался разузнать что-нибудь у мисс Кирктон, с которой также приятно проводил время, но не настолько плодотворно, как с вашей дочерью, однако же Кирктон уехала вместе с ней. Естественно, Рэймонд за