Пруэн вытянул свой костлявый палец и постучал им по ладони. Не хочу примешивать сюда эти дурацкие рассуждения обо всяких там атмосферах, но в тот момент вокруг него возникла какая-то аура искренности. Напряжение спало, и он просто горел желанием излить душу в этом монологе. Теперь он не увиливал от разговора, поскольку мы уже минули тот спорный момент. А именно момент кражи кинжала. У меня возникло ужасное, совершенно жуткое ощущение, от которого я не мог отделаться. Я со всей отчетливостью понимал, что именно тогда кинжал и был украден и сделала это Мириам.
– Она пошла вниз за гвоздями, – продолжал Пруэн хриплым, но уверенным голосом, – и вернулась с ними через минут пять-восемь. Х-хотя, нет, все-таки через пять. Мистер Батлер уже собирался снова спуститься, чтобы узнать, как она там, но в этот момент она и вышла к нему с гвоздями.
– И было это между двадцатью пятью минутами и половиной одиннадцатого? – Второй вопрос просто застрял у меня в глотке. Я не осмеливался его задать.
– Так точно, сэр. Мисс Мириам отдала ему гвозди, и он отправился наверх. Потом она походила немного вокруг лестницы, ну, знаете, просто так, а затем побежала вперед по залу, навстречу мне. Но мне она только кивнула и улыбнулась. А потом исчезла в Персидском зале.
– Это с левой стороны, так? Если стоять спиной к дверям.
– Так точно, сэр. Там было совсем темно; я погасил свет, когда выпроводил последних посетителей в десять часов. Так вот, я ей говорю: «Может, мне вам свет включить?» – а она мне, мол, да не надо, не стоит. И пару минут все было спокойно. Тихо, я бы сказал. Мне было слышно, как мистер Батлер ходит туда-сюда по Базарному залу и бубнит себе под нос какую-то абракадабру на арабском или еще каком. Я уже начинал волноваться, чего этот парень, который актер, так долго не приходит. И вот из Персидского зала вышла мисс Мириам, она снова побежала по залу, и пропасть мне на месте, если она не открыла дверь в подвал и не нырнула туда во второй раз!
– Вам хорошо была видна дверь в подвал?
– Еще как, сэр. Можно сказать, с моего места на стуле у дверей она была у меня прямо перед глазами, половину точно было видно. Ну, у меня особо не было времени об этом раздумывать, ведь сразу после этого в дверь как начали звонить, звонить… Фу-ф, ну я успокоился прямо! Решил, наконец-то актер прискакал! Я и не думал, что они там наверху услышат, ну, это я про мистера Батлера с мистером Холмсом и мисс Кирктон, у них там такой грохот стоял, пока они заколачивали ящик. Фу-ф, ну у меня как гора с плеч свалилась! Открыл я, значит, и вошел этот псих… И скажите на милость, – воскликнул Пруэн, – каким образом я мог понять, что он не из агентства? Видок у него был что надо, разве что без бакенбардов пришел! Забавный такой, весь из себя серьезный как не знаю что (в шля-я-я-пе этой еще!), рожа длинная, воротник до подбородка, здоровенные очки в роговой оправе, а ботинки – лыжи просто, размера одиннадцатого, будь я проклят. Но, сэр, даже при этом мне показалось, что здесь что-то нечисто. Потому что стоило мне только пошутить, там, похохмить, как он раз – и визитку вытащил, а на ней черным по белому – доктор Уильям Августус Иллингворт. И как сунет мне под нос свою арабскую книжку, как побежит вперед. «Да уж, – подумал я, – довольно правдоподобно вышло», и тут я немного встревожился. Но решил, что все, наверное, в порядке, сами посудите, на какие только ухищрения они не идут в кино, чтоб все было как следует! Он остановился возле двери в Базарный зал, наверное увидел мистера Бакстера, и как запел на каком-то чудно`м языке. А мистер Бакстер ему на нем же и отвечает. Потом этот чудак дальше отправился. Тут из подвала выходит мисс Мириам, она посмотрела на него и, промолчав, поднялась на второй этаж. А затем открылась дверь в этот кабинет, из нее вышел мистер Джерри, злой-презлой, и говорит: «Вы опоздали; заходите, заходите» или что-то вроде того.
– А время? – прервал я его.
– Ровно без двадцати пяти одиннадцать, – уверенно ответил Пруэн. – Я как раз на часы глянул, хотел посмотреть, насколько тот актеришка припозднился. На целых полчаса! Бр-р! Подумать только! Тот псих и мистер Джерри зашли в эту комнату, а мне все равно было как-то не по себе, но у меня особенно не было времени раздумывать. И вот минут, наверное, через пять как бабахнет!
– Да не подпрыгивай ты так! – прикрикнул я на него. Он аж подскочил и хрустнул суставами сплетенных пальцев. Терпеть не могу таких нервозных. – В каком смысле «бабахнуло»?
Он, казалось, искренне изумился:
– Не знаю. Как будто грохнулось что-то, сэр, упало и разбилось вдребезги. И раздался этот грохот со стороны Базарного зала, прямо изнутри. Я окликнул мистера Бакстера, потому что подумал, что он там что-то свернул и ему потом влетит от мистера Уэйда. Так что я поспешил проверить, что там…
– Так, погоди-ка! – вот это уже становилось интересно. – Мне послышалось, ты сказал, что не покидал поста у дверей все это время?
Пруэн вновь искренне изумился:
– Ах, господи, сэр, а я и не подумал об этом! Да, именно тогда я от них и отошел, хотя и ненадолго. Это, наверное, и не считается, потому что я не так уж и далеко отошел… – Его парализовала совершенно новая, неожиданная догадка. – Так вот оно что! Ясно, я понял, что вы думаете, сэр! Что кто-то мог проскочить туда и подобрать кинжал, пока я не видел?
Я и не подумал об этом, но идея была здравая.
– Как долго ты отсутствовал на посту?
Пруэн задумался.
– Может, минуты две или три, сэр. Около того. Я пошел проверить, что там творится, а когда заглянул в зал, мистера Бакстера там уже не было, и я удивился, что ж тут стряслось, потому что в зале все было как обычно. А потом я увидел! Куски угля на полу и огромное грязное пятно на стене – тут кто-то стоял и бросался в нее углем.
– Кто?
– А вот этого я не знаю, сэр, потому что никто, кроме мистера Бакстера, туда не входил, а его самого нигде не было видно. Я позвал его, и он стал пробираться навстречу мне через эти улочки. Он сказал, что находился все это время в Зале восьми райских садов, это прямо за стенкой, а там есть сообщающаяся дверь, так что не надо было выходить в большой зал. И тут он мне говорит: «Что, черт возьми, случилось?» А я ему: «Мистер Бакстер, сэр, это вы тут углем кидались?» А он мне: «Что за бред ты несешь? Углем? Каким еще углем?» А когда я указал ему на уголь, он лишь ответил, что у него не было времени на то, чтоб копаться в угле, вышел наружу с оскорбленным видом и исчез в Персидском зале на противоположной стороне. И вот тогда-то, сэр, мне в душу и начало закрадываться какое-то странное ощущение, даже жуткое. Все из-за того грохота. «У нас тут какое-то странное дельце затевается, – подумал я тогда, – немудрено из-за этого всякие странные чувства чувствовать».
– Стой. Пока ты был в Базарном зале и до того, как мистер Бакстер направился в Персидский зал, ты никаких звуков из большого зала не слышал? Шагов, там, еще чего-нибудь?
Пруэн подскочил на месте, у него было такое выражение лица, будто на него со всей силы обрушилось какое-то воспоминание; возможно, все это было актерской игрой или же игрой воображения. Но мне это показалось весьма правдоподобным.
– Да, слышал! Вы об этом упомянули, и я… У меня особо не было времени об этом раздумывать, потому что кругом разносилось эхо. Но разрази меня гром прямо на этом месте, я слышал, как кто-то ходит снаружи! Тогда-то кинжал и выкрали, вот вам крест. Клянусь, я…
– И когда ты услышал эти шаги?
Он вновь сморщил лицо, силясь вспомнить.
– Ну, прямо после того, как заглянул в дверной проем Базарного зала, наверное. Да! Примерно в тот момент. Ритмичные такие шаги. Ритмичные и торопливые. Теперь вспомнил.
Друзья, я совершенно не склонен предаваться фантазиям, но от мысли об этих торопливых шагах, о том, что кто-то там бродил в ночи, у меня мурашки по спине побежали. Тогда я сказал Пруэну:
– Где в это время были все остальные?
– Гм… минуту. Насколько мне известно, мистер Джерри был в кабинете с тем припадочным, которого я все еще считал актером из агентства; а все остальные, кроме мистера Бакстера, были наверху. Я это знаю, потому что с десяти пятнадцати и до без двадцати пяти одиннадцать время от времени кто-нибудь выходил на лестницу и кричал мне сверху: «Он пришел?» Это они про актера, естественно. Во сколько каждый из них кричал, я вам, конечно, не скажу, сэр. Не запоминал. Просто то один, то другой выскакивал время от времени. Мисс Кирктон, мистер Холмс, потом мистер Батлер, по очереди. Ах да! В последний раз они кричали как раз тогда, когда этот придурковатый отправился в кабинет к мистеру Джерри, а мисс Мириам поднялась из подвала во второй раз. Да-да! Мистер Холмс вышел в галерею, которая опоясывает весь второй этаж, и прокричал мне оттуда: «Еще нет, Пруэн?», – от переживаний видок у него был тот еще. А я ему радостно: «Только что прибыл, сэр, он сейчас с мистером Джерри!» Да-да, я бы и позабыл об этом. Запомнил так отчетливо только из-за того, что в то же время удивился про себя, отчего это мисс Мириам, которая видела того припадочного, не рассказала им, что актер приехал.
– Это было до того, как ты услышал, что в Базарном зале кидаются углем?
– Так точно, сэр, минуты за две до того. Не так уж и много времени прошло. Но что касается того человека, который швырялся углем в стену… Я услышал, как оно там бабахает, я уже говорил вам, что потом произошло. И у меня возникло это нехорошее чувство, я услышал шаги в зале…
Я все это записывал в той форме, которую одобрил бы Попкинс; я словно бы слышал его воображаемые ликующие аплодисменты у себя за спиной. К тому же мне потихоньку передавалось это возбужденное состояние ума, в котором пребывал Пруэн.
– Погоди-ка секундочку, – попридержал его я. – Вот ты был в Базарном зале, Бакстер пересек большой зал, направляясь в Персидский, Джерри с доктором Иллингвортом были тут в кабинете, а остальные наверху. Время, должно быть, близилось к без четверти одиннадцать. Так вот. Есть ли какой-то иной способ спуститься (на первый этаж со второго, я имею в виду), кроме как по лестнице в конце зала? Какая-нибудь еще лестница, кроме той мраморной? Возможно ли такое, чтобы кто-нибудь спустился на первый этаж, не попавшись тебе на глаза?