дала фронтам Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений директивыперейти к местной обороне и созданию оборонительных рубежей. В директивахуказывалось, что мероприятие это временное, направленное на подготовку войск кпоследующим активным действиям. 2-й и 3-й Украинские фронты получилианалогичные директивы 6 мая.
20 мая разработанный Генштабом план Белорусской операции был представленВерховному Главнокомандующему. Вскоре он был рассмотрен в Ставке с участиемнекоторых командующих и членов военных советов фронтов. В ближайшие же дниГенштаб должен был представить уточненный план на окончательное утверждение вСтавку. Вместе с Г. К. Жуковым и А. И. Антоновым я неоднократно бывал в те дниу Верховного Главнокомандующего. Каждый раз во время этих встреч мывозвращались к обсуждению деталей плана и проведения Белорусской операции,получившей наименование «Багратион». Тогда же всесторонне былрассмотрен вопрос о готовности Ленинградского фронта к проведению в начале июнянаступательной операции на Карельском перешейке и план операции Карельскогофронта в Южной Карелии, которая должна была начаться через несколько дней послеоперации Ленинградского фронта.
30 мая Ставка окончательно утвердила план операции «Багратион». Онбыл прост и в то же время смел и грандиозен. Простота его заключалась в том,что в его основу было положено решение использовать выгодную для насконфигурацию советско-германского фронта на белорусском театре военныхдействий, причем мы заведомо знали, что эти фланговые направления являютсянаиболее опасными для врага, следовательно, и наиболее защищенными. Смелостьзамысла вытекала из стремления, не боясь контр-планов противника, нанестирешающий для всей летней кампании удар в одном стратегическом направлении. Ограндиозности замысла свидетельствует его исключительно важноевоенно-политическое значение для дальнейшего хода второй мировой войны,невиданный размах, а также количество одновременно или последовательнопредусмотренных планом и, казалось бы, самостоятельных, но вместе с тем тесносвязанных между собой фронтовых операций, направленных к достижению общихвоенно-стратегических задач и политических целей.
Конфигурация фронта в Белоруссии представляла собой к тому времени огромныйвыступ на восток площадью около 250 тыс. вв. км, огромной дугой огибавшийМинск. Северный его фас был обращен к Великим Лукам; восточный смотрел снемецкой стороны на Смоленскую и Гомельскую области; южный тянулся вдольПрипяти. Нависая над правым крылом 1-го Украинского фронта, выступ создавал ссевера угрозу коммуникациям этого фронта и способствовал обороне фашистскихподступов к границам Польши и Восточной Пруссии. Поэтому немецкое командованиестремилось удержать выступ во что бы то ни стало и уделяло его оборонеисключительное внимание.
Главная полоса вражеской обороны проходила по линии Витебск — Орша — Могилев —Рогачев — Жлобин — Бобруйск. Особенно сильно были укреплены районы Витебска иБобруйска, то есть фланги группы армий «Центр». Мощную оборону онаимела также на оршанском и могилевском направлениях. Были построеныоборонительные рубежи и в оперативной глубине — по берегам Днепра, Друти иБерезины. Все инженерные оборонительные сооружения довольно удачно увязывалисьс естественными, очень выгодными для обороны условиями местности — реками,озерами, болотами, лесами. Крупные города гитлеровцы превратили в сильные узлысопротивления, укрепленные системой хорошо развитых траншей, дотов и дзотов, атакие города, как Витебск, Орша, Могилев, Бобруйск, Борисов и Минск, приказомГитлера были объявлены «укрепленными районами». Это, как обычно,означало, что их следовало удерживать любой ценой.
В немецкую группу армий «Центр» входили 3-я танковая, 4-я, 9-я и 2-яармии. В первой полосе обороны находилось 38 дивизий, во втором эшелоне и врезерве — 14 дивизий с большим количеством спецподразделений и команд, а всего,с учетом фланговых соединений соседних групп армий, немцы имели в Белоруссии 63дивизии и три бригады. Руководил центральной группой вражеских войск до 28 июня1944 года генерал-фельдмаршал Буш. Его армиями командовали генерал-полковникРейнгардт, генерал пехоты Типпельскирх, генерал танковых войск Форман игенерал-полковник Вейхс. Несколько позже к участию в боях здесь подключилась4-я танковая армия генерала танковых войск Неринга. На этом направлении былососредоточено 1200 тыс. солдат и офицеров, имевших 9,5 тыс. орудий и минометов,900 танков и штурмовых орудий, 1300 боевых самолетов.
По утвержденному Ставкой плану, операцию «Багратион» решено былоначать 19—20 июня. На вторую половину 1944 года руководящий состав ВооруженныхСил получил новые условные фамилии. Сталин теперь именовался Семеновым, Жуков —Жаровым, я — Владимировым; командующие фронтами: Говоров — Гавриловым,Масленников — Мироновым, Еременко — Егоровым, Баграмян — Батуриным,Черняховский — Черновым, Захаров — Зориным, Рокоссовский — Румянцевым, Конев —Киевским, Малиновский — Морозовым.
Утверждая 30 мая план Белорусской операции, Сталин, как это было уже не раз,заявил, что ближайшая задача Ставки — помочь командованию и войскам фронтовполучше подготовить и провести задуманную операцию, а ГКО и Генштаб обязаныпринять меры к тому, чтобы своевременно и полностью обеспечить войска всемнеобходимым. Он предложил направить Г. К. Жукова и меня в Белоруссию в качествепредставителей Ставки и спросил, на какие фронты мы хотели бы поехать. Мы обаответили, что готовы работать там, где будет указано. Было принято решениепослать Жукова для координации действий 1-го и 2-го Белорусских, а меня— 1-гоПрибалтийского и 3-го Белорусского фронтов.
В ночь на 31 мая Сталин, Жуков, я и Антонов отработали в Ставке частныедирективы фронтам белорусского направления, указания немедленно приступить кподготовке операции «Багратион» и конкретные задачи на первый этап еепроведения. 31 мая директивы за подписью Сталина и Жукова были направленыфронтам. Г. К. Жуков подписал распоряжение Захарову и Рокоссовскому определитьсрок готовности и начало наступления. Аналогичное распоряжение за моей подписьюпосылалось Баграмяну и Черняховскому[91].
Ставка Верховного Главнокомандования намечала следующий план дальнейшегоразвития операции. Усилия 1-го Прибалтийского фронта направить через Полоцк,Глубокое, Швенченис (Свенцяны) — на Шяуляй, отсекая немецкую группу армий«Север» от группы «Центр» и выходя на Балтику в районеКлайпеды; войска 3-го Белорусского фронта, после разгрома врага в районеВитебска и Орши и удара на Борисов, направить через Минск, Молодечно, Вильнюс,Каунас, Лиду и Гродно и вывести к границам Восточной Пруссии: 2-м Белорусскимфронтом, сковывая немецкую группу армий «Центр» с востока, наноситьудар на Могилев, затем через Столбцы и Новогрудок выходить в район Волковыск,Белосток. 1-й Белорусский фронт, после выполнения Белорусской операции иокружения вместе с войсками 3-го Белорусского фронта минской группировкипротивника, должен будет направить войска своего правого крыла на Слуцк,Барановичи, Слоним и Пружаны, а левого — через Пинск, Кобрин, Брест, Ковель иХелм на Седлец и Люблин.
31 мая я встретился в Генштабе с командующим 3-м Белорусским фронтом И. Д.Черняховским, которому из-за болезни не удалось принять участие в совещании уВерховного Главнокомандующего при рассмотрении плана операции. Иван Даниловичискренне обрадовался встрече и выразил удовлетворение, что мы с ним вместебудем осуществлять операцию, в которой он впервые будет выступать в качествекомандующего фронтом. В нашей беседе о замысле операции «Багратион» ио задачах 3-го Белорусского фронта принимали участие Г. К. Жуков и А. И.Антонов.
В те же дни фронтам был дан ряд конкретных указаний, имевших отношение к летнимнаступательным операциям. Так, 27 мая директивой Ставки участок правофланговой6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта передавался 2-муПрибалтийскому, а 6-я гвардейская должна была бы использоваться в ударнойгруппировке своего фронта.
29 мая всем командующим фронтами направили подробную директиву Генштаба, вкоторой перечислялись все основные мероприятия, обеспечивающие скрытность работпри подготовке летних операций.
Перед нашим отъездом Верховный Главнокомандующий дал нам с Жуковым последниеуказания относительно нашей деятельности на фронтах, просил постоянно держатьего в курсе происходящих событий и пожелал войскам и нам лично успеха.
Выезжал я, как обычно, в сопровождении группы офицеров и генералов. В ее составвпервые был включен старший лейтенант М. И. Сорокин. Судьбе было дано такраспорядиться, что с тех пор уже тридцать лет он неизменно находится со мной.Вначале он решал задачи обеспечения безопасности начальника Генерального штаба,а сейчас — для поручений при мне.
Помнится, когда в мае 1944 года М. И. Сорокин представился мне, он сразу жепроизвел благоприятное впечатление: крепкого телосложения, стройный, высокий,серьезный. Правда, показался несколько хмурым, но, как стало потом понятно, этахмурость являлась своеобразным отражением его сдержанности, внутреннейсобранности. Пришел М. И. Сорокин ко мне обстрелянным офицером — в составесоветских войск с боями отходил от границы, а потом выполнял ряд важныхспециальных заданий.
Много верст я проехал с Михаилом Ивановичем. Он сопровождал меня при проведенииБелорусской операции, разгроме немецко-фашистских войск в Прибалтике и Пруссии,колесил по дорогам Дальнего Востока во время войны против милитаристскойЯпонии. В послевоенные годы, когда я работал в Министерстве обороны, он такжебыл непременным моим спутником.
Должность адъютанта или офицера для поручений имеет ряд специфическихособенностей. В ней много мелких забот и хлопот. По специфика спецификой, а онпрежде всего должен быть всегда примерным военнослужащим.
Могу сказать только положительное о полковнике М. И. Сорокине. Он экстерномсдал экзамены за курс Высшего военного училища имени Верховного Совета РСФСР.М. И. Сорокин с душой относится к делу, энергичный, дисциплинированный. Спасибо