месте»[93].
В ту же ночь в разговоре по телефону И. В. Сталин спросил меня, как он частоэто делал, не смогу ли я без особого ущерба для выполняемого задания прибыть надва-три дня в Москву. Я согласился и уже днем был в столице, а вечером 17 июнявместе с А. И. Антоновым встретился с И. В. Сталиным. Как выяснилось, основнымвопросом, ради которого меня вызвали в Ставку, явились события на Севере.Войска Ленинградского фронта после ожесточенных боев на Карельском перешейке,нанеся серьезное поражение финским войскам, готовились к штурму последнегооборонительного рубежа. Как стало известно, финское командование ужеперебросило часть своих сил из Южной Карелии на Карельский перешеек. Несомневались мы и в том, что немецкое командование, чтобы спасти Финляндию отпоражения и обеспечить ее дальнейшее участие в войне на своей стороне,вынуждено будет, несмотря на все трудности, усилить этот участок фронта.Поэтому фактор времени при решении задач, поставленных перед войскамиЛенинградского фронта, играл теперь исключительно важную роль.
Связавшись по телефону с командующим Ленинградским фронтом Л. А. Говоровым, И.В. Сталин заслушал его детальный доклад о ходе событий и подготовке к штурму идал ему ряд советов и указаний. Удовлетворенный заверениями Говорова в том, чтозадача ускорить наступление будет решена его войсками в течение ближайшейнедели, он пожелал Леониду Александровичу успеха. Тогда же было решено, чтопосле взятия Выборга необходимо будет продолжать наступление и с выходом войскна рубеж Элисенваара — Иматра — Виройоки и освобождением при помощи Балтийскогофлота Большого Березового и других островов Выборгского залива прочнозакрепиться на Карельском перешейке и, перейдя там к обороне, сосредоточитьосновное внимание Ленинградского фронта на участии в боях по освобождениюЭстонии.
В тот же вечер в. Ставке был рассмотрен вопрос о проведении Карельским фронтом,с участием Онежской и Ладожской военных флотилий, Свирско-Петрозаводскойоперации в Южной Карелии. Сталин по телефону заслушал доклад командующегофронтом К. А. Мерецкова о готовности войск и подчеркнул, что благодаря успешнымдействиям войск Ленинградского фронта у Карельского фронта создались болееблагоприятные условия для выполнения задачи, и потребовал начать операцию непозже 21 июня.
Затем он попросил Антонова доложить о последних событиях в Нормандии. Войскасоюзников после высадки продвигались крайне медленно. Им удалось объединить водин лишь три небольших плацдарма и несколько расширить его в сторонуполуострова Котантен. Обсуждая вопрос о том, как может отразиться высадкаангло-американских войск в Нормандии на советско-германском фронте, мыприходили к выводу, что когда Красная Армия начнет Белорусскую операцию ипродолжит успешное наступление против Финляндии, гитлеровское командованиеперебросит часть войск с Западного фронта на Восточный.
После обмена мнениями, Верховный назначил мне на следующий вечер встречу длядоклада по всем имеющимся у меня вопросам в связи с Белорусской операцией.
Заслушав мой краткий доклад о ходе подготовки 3-го Белорусского и 1-гоПрибалтийского фронтов к выполнению поставленных перед нами задач, Сталиностался доволен и особенно остановился на использовании 5-й гвардейскойтанковой армии на фронте у Черняховского. Я сообщил, что наоршанско-борисовском направлении против 11-й гвардейской армии оборона врага винженерном отношении развита гораздо сильнее, чем на участке 5-й армии, да игруппировка войск противника там значительно плотнее. Поэтому оршанскоенаправление для ввода танковой армии в прорыв на борисовское направление ясчитал менее перспективным, чем богушевско-борисовское. Договорились, чтовременно основным направлением ввода танковой армии в прорыв будем считатьоршанско-борисовское, как кратчайшее и по характеру местности наиболее удобноедля маневра. Окончательное же решение отложили до первых дней операции. Поэтомуусловились, что 5-я гвардейская танковая армия пока остается в резерве Ставки,а в нужный момент я как представитель Ставки дам указание передать ее фронту.При этом Ставкой предусматривалось, что во всех случаях основная задачатанковой армии — быстрый выход на реку Березину, захват переправ и освобождениегорода Борисова. Как всегда, Верховный Главнокомандующий особенно интересовалсянастроением, подготовленностью и материальной обеспеченностью войск, а такжеработой командно-политического и прежде всего руководящего состава фронтов.
В дни моего пребывания в Москве Г. К. Жуков попросил у Ставки разрешения начатьоперацию 1-го Белорусского фронта не 23, а 24 июня. Сталин спросил о моеммнении. Посоветовавшись по телефону с И. Д. Черняховским и И. X. Баграмяном, ксказал, что считаю такое предложение для фронтов нашего направленияцелесообразным, поскольку оно позволяет в ночь на 23 июня, перед началомоперации 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, использовать здесьАвиацию дальнего действия, направленную к Рокоссовскому. Сталин согласился сэтим и добавил, что мы с Черняховским упускаем из виду еще одну выгодную длянас деталь: 3-й Белорусский фронт выигрывает в этом случае лишние сутки. Онобещал сообщить мне окончательное решение после разговора с Жуковым.
17, 18 и 19 июня я занимался в Генеральном штабе главным образом вопросамисвязи Генштаба с фронтами, доставки всего необходимого войскам для предстоявшихопераций, восстановлением и развитием железных дорог.
20 июня я вернулся на КП Черняховского. 21 июня вместе с Иваном Даниловичем икомандованием 1-й воздушной армии мы проверяли готовность авиации, провелисовещание с командирами авиакорпусов, дивизий и начальников политотделовсоединений. Я в своем выступлении счел необходимым подчеркнуть, что Белорусскаяоперация по своему замыслу превосходит все ранее проводившиеся. Она будетосуществляться на широком фронте и на большую глубину. Страна, партия дали намвсе, чтобы мы сумели выполнить поставленную перед нами задачу. Задача авиации —сделать все, чтобы успешно помочь нашей пехоте прорвать оборонительный рубежпротивника, изолировать поле боя от вражеских истребителей и бомбардировщиков,надежно прикрыть наземные войска, особенно подвижные, дав им возможностьработать нормально. Удары с воздуха должны быть эффективными, действияистребителей — дерзкими, направленными на то, чтобы искать и уничтожать врага.
По телефону я обговорил с Г. К. Жуковым порядок привлечения в ночь на 23 июняосновной массы Авиации дальнего действия в полосе 3-го Белорусского и 1-гоПрибалтийского фронтов. Вечером от Рокоссовского ко мне прибыл заместителькомандующего Авиацией дальнего действия Н. С. Скрипко, находившийся на 1-мБелорусском фронте. Я согласовал с ним задачи, которые должна будет выполнитьавиация в интересах 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов.
В донесениях Верховному Главнокомандующему, отправленных в последние дни передначалом этой исторической операции, я писал, что подготовка войск 1-гоПрибалтийского и 3-го Белорусского фронтов заканчивается. В ночь на 22 июнявойска будут выведены в исходное для операции положение, В течение суток навсех участках будет проведена разведка боем. В ночь на 23 июня разведкуповторим. При благоприятной погоде наступление начнем в строго назначенныйсрок. Использование Авиации дальнего действия в ночь на 23 июня спланировано.Неясен лишь вопрос о дивизии бомбардировщиков ТУ-2, ибо, как сообщилкомандующий ВВС маршал авиации А. А. Новиков, она прибывает на фронт лишь 23июня, причем поступает в его распоряжение, тогда как я, согласно решениюСтавки, на первые дни операции планировал использовать ее для помощи войскамБаграмяна, которые не имеют ни одного бомбардировщика. Сказал, что будудоговариваться по этому вопросу лично с Новиковым.
Через сутки я доложил Ставке о полной готовности 1-го Прибалтийского и 3-гоБелорусского фронтов начать операцию 23 июня и сообщил, что 22 июня войска этихфронтов действиями усиленных батальонов вели разведку переднего края обороныпротивника и проверяли его огневую систему. Каких-либо изменений не былоустановлено. Большинству передовых батальонов удалось ворваться в первую, аместами даже во вторую траншею врага. Наибольших успехов добился 22-йгвардейский стрелковый корпус 6-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта,которому удалось вклиниться в фашистскую оборону на 6 км и расширить фронтпрорыва до 9 км. Ночью 23 июня здесь будет введен весь 22-й и дополнительно103-й стрелковые корпуса. На остальных участках 1-го Прибалтийского и 3-гоБелорусского фронтов артподготовка начнется строго по плану, между 6 и 7часами, атака — между 9 и 10 часами утра.
Так протекала общая работа на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах приподготовке их к Белорусской операции. Накануне наступления войска получилибоевые приказы и обращения военных советов, с содержанием которых ознакомиливесь личный состав. В подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания,совещания, беседы с коммунистами и комсомольцами.
Основное внимание я уделял в те дни 3-му Белорусскому фронту, так как этотфронт, как и 1-й Прибалтийский, должен был играть в операции ведущую роль. Ктому же эта очень серьезная во всех отношениях операция являлась первойфронтовой для И. Д. Черняховского. Поэтому Верховный Главнокомандующий обращалособое внимание именно на 3-й Белорусский фронт.
На 1-м Прибалтийском фронте я побывал дважды: 8 июня, когда одобрил решениекомандующего фронтом И. X. Баграмяна о проведении первого этапа операции исоответствующие решения командармов; 15 и 16 июня, когда проверял ходподготовки к операции в 6-й гвардейской и в 43-й армиях, наносивших главныйудар во фронте. Я вынужден упомянуть об этом в связи с неточностями в статье И.X. Баграмяна «Наступление войск 1-го Прибалтийского фронта в Белорусскойоперации» («Военно-исторический журнал», 1961, № 4).
Приведу выдержки из этой статьи, относящиеся к моему посещению 1-гоПрибалтийского фронта.
«Дня за три до начала наступления мне