войск на варшавско-берлинском направлении. 4-я воздушная армиягенерал-полковника авиации К. А. Вершинина поддерживала сухопутные войска своздуха.
Начали наступление фронты успешно (3-й Белорусский — 13 января, 2-й Белорусский— 14 января). Этому во многом содействовала сильнейшая артподготовка. Замечупопутно, что Восточнопрусская операция по расходу боеприпасов вообще не имеласебе равных среди всех операций в истории войн. Два фронта получили 13,3 млн.снарядов и мин, 620 млн. патронов, 2,2 млн. ручных гранат. Только за 13—14января войска 3-го Белорусского фронта израсходовали более 1000 вагоновосновных номенклатур боеприпасов, а войска 2-го Белорусского лишь за 14 января— свыше 950 вагонов. Всего же оба фронта израсходовали более 15 тыс. вагоновбоеприпасов. Для перегрузки их из вагонов и подачи в войска потребовалось (вперерасчете на 2,5-тонные автомашины) около 100 тыс. автомобилей.
К 18 января немецкие войска, несмотря на отчаянное сопротивление, потерпелитяжелое поражение в местах главных ударов наших армий и начали отступать отрубежа к рубежу, постоянно вводя в бой свежие силы. 21 января 1945 года К. К.Рокоссовский получил директиву Ставки о продолжении наступления на Дейч-Эйлау иМариенбург с тем, чтобы не позднее 2—4 февраля овладеть Эльбингом, Торном иотрезать противнику все пути отхода из Восточной Пруссии к Одеру. В дальнейшемследовало действовать основными силами в полосе между Данцигом и Штеттином.
До конца января, ведя упорнейшие бои, 2-й и 3-й Белорусские фронты все же несумели выполнить все задачи, поставленные Верховным Главнокомандованием. Но онинанесли врагу серьезный урон, потеснили его и овладели значительной частьюВосточной Пруссии. Войска 2-го Белорусского фронта, выйдя к заливу Фришес-Хафф,отделенному косой от Данцигской бухты, и войска 3-го Белорусского, выйдя к морюсевернее и южнее Кенигсберга, отрезали восточнопрусскую группировку отостальных немецко-фашистских сил и расчленили уцелевшие от разгрома войскагруппы армий «Север» на три части. 4 дивизии противника были прижатык морю на Земландском полуострове; 5 дивизий с крепостными частямизаблокированы в Кенигсберге; до 20 дивизий окружены юго-западнее Кенигсберга.Одновременно 1-й Прибалтийский фронт, обеспечивавший с севера действия 3-гоБелорусского фронта, овладел 28 января крупным морским портом Мемель(Клайпеда). Таким образом, немецко-фашистское командование почти полностьюлишилось возможности наносить удары из Восточной Пруссии по советским войскам,наступавшим на берлинском направлении. Противник нес тяжелые потери. На первомэтапе Восточнопрусской операции в плен было взято до 52 тыс. солдат и офицеров,захвачено много вооружения и боевой техники. Красная Армия освободила извосточнопрусских концентрационных лагерей до 68 тыс. граждан стран Европы.Таковы итоги первого этапа Восточнопрусской операции.
Мне приходилось читать в некоторых книгах упреки в адрес Ставки и Генеральногоштаба по поводу недостаточных темпов реализации замыслов оперативного плана.Было бы неверно утверждать, что Ставка и Генеральный штаб не допускали ошибок.Были они и при проведении Восточнопрусской операции. Допустим, нам не удалосьпредотвратить отход главных сил 2-й немецкой армии за Вислу, в ВосточнуюПомеранию. Этот упрек в адрес тогдашних работников Ставки и Генштабасправедлив. Но не следует приписывать Ставке и Генштабу то, что они непринимали мер к ускорению темпов проведения операции. Это противоречит истине.Необоснованным является обвинение Ставки и Генерального штаба также в том, чтоони, планируя Восточнопрусскую операцию, с самого начала всецело возлагализадачу ликвидации восточнопрусской группировки немцев лишь на 3-й Белорусскийфронт, а основные усилия 2-го Белорусского направляли не против этойгруппировки и на взаимодействие не с 3-м, а с 1-м Белорусским фронтом, решавшимзадачи на варшавско-берлинском направлении. Несправедливо также упрекать Ставкуи в том, что только в ходе операции, когда выявилось, что 3-й Белорусский фронтне сможет справиться с возложенной на него задачей, она была вынуждена в начале20-х чисел января повернуть основные силы 2-го Белорусского фронта на север илидаже на северо-восток. Это решение, как утверждают некоторые, явилось для 2-гоБелорусского фронта не только крайне неожиданным, но и поставило его висключительно трудное положение. Архивные документы — директивы Ставки, которыелегли в основу проведения данной операции, убедительно доказываютнесостоятельность таких обвинений.
В связи с тем, что Ставка в начале февраля приняла решение о переходеПрибалтийских фронтов к временной обороне, а И. В. Сталин и А. И. Антоновотбыли на Ялтинскую конференцию глав великих держав, мне было приказановозвратиться к выполнению обязанностей начальника Генерального штаба изаместителя наркома обороны. Руководство операциями Прибалтийских фронтов быловозложено на командующего Ленинградским фронтом Л. А. Говорова.
По решению Ставки 6 февраля 2-й Прибалтийский фронт вобрал в себя войска 1-гоПрибалтийского, управление которого в свою очередь приняло 43-ю, 39-ю и 11-югвардейскую армии из 3-го Белорусского фронта, получившего 50-ю, 3-ю, 48-ю, 5-югвардейскую танковую армии и 8-й гвардейский танковый корпус 2-го Белорусскогофронта. Суть этих перестановок, которыми мне пришлось заниматься, заключалась втом, чтобы армии 2-го Белорусского фронта могли уделить основное вниманиеСеверной Германии. Теперь армии 2-го Белорусского фронта, выйдя на Вислу к югуот Мариенбурга, как и намечалось первоначальным планом, перенацеливалисьСтавкой для действий непосредственно в Померании.
8 февраля с согласия Сталина (полученного из Ялты по телефону) я дал К. К.Рокоссовскому следующую директиву:
«1. Центром и левым крыломфронта (2-я ударная армия, 65-я, 49-я, 70-я армии, 1-й гвардейский танковыйкорпус, 8-й механизированный корпус, 3-й гвардейский кавалерийский корпус и неменее четырех артдивизий прорыва) 10 февраля перейти в наступление к западу отреки Висла и не позже 20.II овладеть рубежом устье р. Вислы — Диршау — Берент —Руммельсбург — Нойштеттин. 2. В дальнейшем, с подходом 19-й армии, развиватьнаступление в общем направлении на Штеттин, овладеть районом Данциг, Гдыня иочистить от противника побережье вплоть до Померанскойбухты»[110].
10 февраля начался второй этап боевых действий советских войск в ВосточнойПруссии — ликвидация изолированных группировок немецко-фашистских войск.Выполнение этих задач Верховное Главнокомандование возложило на 3-й Белорусскийи 1-й Прибалтийский фронты. Наряду с вышеупомянутыми перемещениями, кроме того,из Прибалтики к Инстербургу перебрасывалось управление 3-й воздушной армии.Туда же, поближе к району боевых действий, переезжало и управление 1-гоПрибалтийского фронта. По директиве Ставки от 9 февраля, войска 3-гоБелорусского фронта должны были закончить ликвидацию хейльсбергской группировкипротивника, оборонявшейся к югу от Кенигсберга, к 20—25 февраля. Балтийскийфлот, активными действиями обязан был сорвать снабжение Курляндских ивосточнопрусских войск врага, цеплявшегося за каждый метр земли. Нам сталоизвестно, что немецкие войска, действовавшие в Восточной Пруссии, получилизадачу упорно оборонять занимаемые ими районы, чтобы как можно дольше сковыватьздесь советские войска и не допустить их переброски на берлинское направление.Особое внимание при этом фашистское командование уделяло оборонехейльсбергского укрепленного района, крепости Кенигсберг и военно-морской базыПиллау (Балтийск).
Ликвидация хейльсбергской группировки началась 10 февраля и проходила висключительно тяжелых условиях. Хейльсбергский укрепленный район имел свыше 900железобетонных и множество деревоземляных оборонительных сооружений, а такжепротивотанковые и противопехотные заграждения. С упорством обреченных цепляясьза каждый рубеж, за каждое укрепление, гитлеровцы стремились задержать нашепродвижение вперед. Войска 3-го Белорусского фронта были утомлены ожесточеннымибоями, несли большие потери. Это снижало их ударную силу. 15 февраля в докладена мое имя об этом сообщал К. К. Рокоссовский. Восполнить потери к началувторого этапа операции не удалось, так как основное внимание советскоекомандование уделяло, естественно, берлинскому направлению. Обстановкуосложняла резко ухудшившаяся погода. Действия наших войск приняли весьманапряженный и довольно затяжной характер. Преодолевая одну оборонительнуюпозицию за другой, они медленно продвигались вперед, стремясь расколотьхейльсбергскую группировку на части, но желаемого успеха не имели.
В ночь на 18 февраля Верховный Главнокомандующий после моего сообщения оположении дел в Восточной Пруссии порекомендовал мне выехать туда для помощивойскам и командованию, подчеркнув, что быстрейшая ликвидация врага в ВосточнойПруссии позволила бы нам за счет войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусскогофронтов, во-первых, усилить основное, берлинское, направление и, во-вторых,освободить необходимую часть войск для подготовки их к переброске на ДальнийВосток. Он посоветовал мне заранее наметить для этой цели две-три лучшие армиии предупредил, что через 2—3 месяца после капитуляции Германии я могу бытьпослан для руководства боевыми действиями на Дальнем Востоке. (Забегая вперед,скажу, что действительно две из трех общевойсковых армий, направленных в мае —июне 1945 года с запада на восток (5-я и 39-я), были взяты из состава войск,действовавших в Восточной Пруссии.)
Приняв рекомендацию отправиться на работу в Восточную Пруссию, я попросилосвободить меня от должности начальника Генерального штаба, мотивируя это тем,что сейчас большую часть времени я стал находиться непосредственно на фронте,выполняя задания Ставки, а в Москве бываю лишь по вызовам. Я предложилутвердить в этой должности фактически исполнявшего ее А. И. Антонова, оставивза мной лишь должность заместителя наркома обороны. Помню, Сталин с удивлениемспросил:
— А разве вас не обидит такое решение?
Услышав мой ответ, он обратился к находившемуся здесь же Антонову и