Так, солдатам, сержантам и офицерам армий, перегруппируемых на Дальний Востокиз Восточной Пруссии и района Праги, лишь в самых общих чертах было известно,что им, по-видимому, придется драться против войск японской Квантунской армии.Они не знали и не могли знать конкретных сроков начала кампании, точных пунктоввыгрузки и направлений боевых действий. В этих условиях командирами иполиторганами, партийными и комсомольскими организациями проводилась большаяработа по сохранению государственной и военной тайны на всем пути следования вэшелонах. В памятках солдатам и сержантам, подготовленных политотделом 39-йармии, например, подчеркивалось, что «достаточно случайно оброненногослова, неосторожной фразы, излишней словоохотливости и желания похвастатьбоевыми подвигами в присутствии посторонних, чтобы военная тайна была раскрытаи стала достоянием вражеских лазутчиков»[124].
После выгрузки и марша в районы сосредоточения и развертывания, когда части исоединения приступили к напряженной боевой учебе, партийно-политическая работанацеливалась на быстрейшее овладение личным составом способами и приемамибоевых действий на новом театре, на изучение военно-политического положенияЯпонии, структуры японских войск и их тактики, традиций и обычаев. Большуюпомощь в этом командованию, политорганам и войскам, прибывшим с запада, оказаливоины, длительное время служившие в Забайкалье и на Дальнем Востоке. Так,командование и политотдел 53-й армии в этой работе умело использоваливыступления офицеров 17-й армии, которая дислоцировалась до этого на территорииМонгольской Народной Республики[125].
В ходе напряженной боевой учебы основное внимание уделялось изучению опыта боевсоветских войск против немецко-фашистских захватчиков, которым располагалиприбывшие с запада соединения. По инициативе коммунистов командиры, штабы иполиторганы создавали специальные группы по передаче воинам-дальневосточникамбоевого опыта. Так, в 1-м Дальневосточном фронте из офицеров 5-й армии,прибывшей в июне 1945 года из Восточной Пруссии, по указанию военного советафронта было создано три группы офицеров, по 12 человек в каждой. В состав такихгрупп вошли общевойсковые офицеры, танкисты, артиллеристы, саперы. Онипроводили лекции, доклады и беседы по специальной тематике в войсках 1-йКраснознаменной, 25-й, 35-й армий[126].
Характерной особенностью предстоящей войны против Японии было совместноевыступление двух братских социалистических государств — Советского Союза иМонгольской Народной Республики. Дружба двух народов, боевое содружество ихармий складывались и укреплялись в совместной борьбе против общего врага —милитаристской Японии, не раз покушавшейся на территорию СССР и МНР.
После разгрома советско-монгольскими войсками японских захватчиков в районереки Халхин-Гол по просьбе правительства республики советские части исоединения были оставлены на территории МНР. На базе их в начале ВеликойОтечественной войны была сформирована 17-я армия, вошедшая в составЗабайкальского фронта. Между воинами этой армии и цириками Монгольскойнародно-революционной армии установились самые тесные дружественные отношения,шел активный обмен опытом боевой и политической подготовки и организациипартийно-политической работы.
Командиры и политработники двух союзных армий совместно готовили личный составк проведению предстоящих операций. На совместных учениях отрабатывались боевоевзаимодействие войск, управление и связь, способы ведения боя в различныхусловиях и время суток. Большая работа проводилась по дальнейшему укреплениюбоевого содружества между ними на славных революционных и боевых традицияхборьбы против общего врага. Регулярно устраивались встречи воинов братскихармий — участников боев против банд барона Унгерна в 1921 году, на озере Хасанв 1938 году и в районе Халхин-Гол в 1939 году против японских войск. Широкопрактиковались взаимные посещения частей, совместные семинары и т. д.
Много и плодотворно трудился по укреплению боевого содружества между воинамидвух братских армий Генеральный секретарь ЦК МНРП Ю. Цеденбал, которыйодновременно был начальником Политического управления МНРА. «В ходеподготовки и проведения наступательной операции,— писал он впоследствии,—потребовавших колоссального напряжения сил личного состава наших войск, междусоветскими и монгольскими воинами, от солдат до генералов, царила волнующаяатмосфера искренней дружбы, подлинного братства и взаимопомощи, чтоспособствовало успешному выполнению поставленных командованием боевыхзадач».
Сам я лично не был в МНР в период подготовки к военным действиям. Появлятьсятам мне Ставка категорически запретила. С маршалом Чойбалсаном я встретился ужепосле окончания войны в Чанчуне.
В результате большой подготовительной работы и особенно с началом этапанепосредственной подготовки к боям и операциям за неделю до развертываниябоевых действий личный состав советских войск на Дальнем Востоке был полонстремления выступить против общего врага, уничтожить последний очаг второймировой войны. Советские воины горели ненавистью к японским милитаристам.
Я регулярно информировал Верховного Главнокомандующего о ходе подготовки кбоевым действиям. Наша телефонная связь работала безотказно. 16 июля ко мне вштаб войск Дальнего Востока, находившийся в 25 км юго-западнее Читы, позвонилиз Потсдама И. В. Сталин. Это было накануне открытия Потсдамской конференциитрех великих держав. Он спросил, как идет подготовка к операции, ипоинтересовался, нельзя ли ее дней на десять ускорить. Я доложил, чтососредоточение войск и подвоз всего самого необходимого для них не позволяютсделать этого, и просил оставить прежний срок. Сталин дал на это согласие.Почему Сталин накануне этой конференции ставил передо мной этот вопрос — он мнене сказал. Впоследствии нам стало известно, что о соответствии с американскимипланами разгрома Японии, разработанными еще до созыва Потсдамской конференции иутвержденными президентом США 29 июня, высадка американских войск на островКюсю должна была произойти 1 ноября 1945 года, а высадка на остров Хонсю — неранее 1 марта 1946 года.
Известно и то, что президент Трумэн 18 июня 1945 года на совещании военныхруководителей США заявил, что «одна из целей, которую он ставит передсобой на предстоящей конференции, будет заключаться в том, чтобы добиться отСоветского Союза максимальной помощи в войне против Японии». Известно былои другое: накануне Потсдамской конференции американцы провели первое испытаниеатомной бомбы в США, а через неделю, 24 июля, участник конференции, исполнявшийобязанности президента, бывший вице-президент Г. Трумэн, отдал приказкомандующему стратегическими военно-воздушными силами США сбросить в началеавгуста 1945 года атомную бомбу на один из следующих японских городов:Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки.
Получив в Потсдаме сообщение о результатах испытания бомбы, Трумэн попыталсяоказать политический нажим на советскую делегацию. Но он встретил с ее стороныспокойную уверенность и сдержанную твердость. 16 июля в момент разговора сомной Сталин, по-видимому, не мог знать о том, что за несколько часов до этого вЛос-Аламосе взорвалась испытываемая американцами атомная бомба. Надо полагать,интересуясь сроками начала операции, он руководствовался не этим фактом, аобщими военно-политическими соображениями и сведениями о том, что наконференции американо-английские делегаты вновь будут настаивать на скорейшемвступлении Советского Союза в войну против Японии.
7 августа поступила директива Ставки. Войскам Забайкальского, 1-го и 2-гоДальневосточных фронтов, гласила она, 9 августа начать боевые действия длявыполнения задач, поставленных директивами Ставки от 28 июня; боевые действияавиации всех фронтов начать с утра 9 августа; наземным войскам Забайкальского и1-го Дальневосточного фронтов границу Маньчжурии перейти утром 9 августа; 2-муДальневосточному фронту — по моему указанию. Тихоокеанскому флоту перейти воперативную готовность номер один, приступить к постановке минных заграждений,одиночное судоходство прекратить, транспорты направить в пункты сосредоточения,а в дальнейшем организовать судоходство конвоями под охраной военных кораблей,подводные лодки развернуть, боевые действия флота начать с утра 9августа[127].
Накануне наступления я позвонил Верховному Главнокомандующему, чтобы доложить оготовности советских войск начать боевые действия. А. Н. Поскребышев ответил,что Сталин смотрит кинофильм, и попросил меня перезвонить попозже, что я исделал. Хочу заметить в связи с этим, что И. В. Сталин любил кинокартины исмотрел их очень часто. Едва ли какая-либо из вновь появившихся на экранахзначительных картин, не говоря уже о военных, проходила мимо его внимания. Онинтересовался сценариями кинокартин по наиболее крупным проблемам историивойны. И. В. Сталин, насколько я знаю, также проявлял живой интерес к театру инередко бывал на спектаклях, а иногда подсказывал для них и тематику, как этобыло с пьесой А. Корнейчука «Фронт» и с другими. Упомянутый спектакльон смотрел не один раз и мне советовал сходить на него. Но вернусь к теме.
На прошедших 8 августа, после получения боевого приказа, митингах и собранияхвоины клялись с честью выполнить стоящие перед ними задачи, чтобы в кратчайшиеже сроки и полностью разгромить врага.
В обращении Главкома советскими войсками на Дальнем Востоке к китайскому народуперед началом операции подчеркивалось: «Красная Армия, армия великогосоветского народа, идет на помощь союзному Китаю и дружественному китайскомународу. Она и здесь, на Востоке, поднимает свои боевые знамена как армия —освободительница народов Китая, Маньчжурии, Кореи от японского гнета ирабства»[128].
8 августа 1945 года главнокомандование Народно-освободительной армии Китая