направления главного удара потенциального противника, высказал свою точкузрения. По его мнению, Германия постарается направить в случае войны основныеусилия не в центре того фронта, который тогда возникнет по линиисоветско-германской границы, а на юго-западе, с тем чтобы прежде всегозахватить у нас наиболее богатые промышленные, сырьевые и сельскохозяйственныерайоны. В соответствии с этим Генштабу было поручено переработать план,предусмотрев сосредоточение главной группировки наших войск на Юго-Западномнаправлении.
Требовалось в предельно сжатые сроки выполнить весь объем той колоссальнойработы, который был связан с этим. Маландин, Анисов и я были обязаны не позднее15 декабря закончить разработку всех соответствующих вопросов, касавшихсяНаркомата обороны и Генерального штаба, учтя при этом проблемы, связанные сНаркоматом путей сообщения, а также определить задания соответствующим военнымокругам, с тем чтобы с 1 января 1941 года командование и штабы округов моглиприступить к разработке окружных планов.
Это были месяцы, когда германский фашизм, с попустительства империалистовАнглии и Франции, шагал по Европе. Капитулировавшая летом 1940 года Франциябыла расчленена. Германская авиация совершала массированные налеты на Англию.Япония расширяла военные действия в Китае. 27 сентября в Берлине был подписанпакт о военном союзе между Германией, Италией, Японией. Этот агрессивный пактбыл направлен, как это ясно было каждому здравомыслящему человеку, в первуюочередь против СССР.
Мы должны были спешить. Новая преступная акция фашистской Германии в ЗападнойЕвропе - захват ею не только малых стран, но и Франции - не могла не вызывать унас чувства повышенной настороженности. Мы должны были учитывать, что Германияподчинила себе почти весь промышленный комплекс Европы, ее военный потенциалзначительно усилился, а ее агрессивные аппетиты возросли. Угроза фашистскогонападения на Советский Союз стала более реальной.
Поэтому все мы с глубоким одобрением отнеслись к мероприятиям Коммунистическойпартии, направленным на максимальное развитие оборонной промышленности, наускорение технического перевооружения армии и флота, дальнейшее укрепление ихбоеготовности. Особая забота была проявлена о главных отраслях обороннойпромышленности: авиационной, танковой, судостроительной, артиллерийской.Огромное внимание партии к оборонной промышленности показывает, к примеру, то,что Политбюро обязало директоров самолетостроительных и авиамоторных заводовпостоянно сообщать в ЦК о количестве выпущенной продукции. Каждый день стализмеряться тем, что было сделано для укрепления безопасности страны. Врезультате лишь за 1940 год было достигнуто многое. Достаточно сказать, чтоколичество дивизий увеличилось с осени 1939 года к 1941 году более чем в двараза, а число авиационных полков к июню 1941 года в сравнении с началом 1939года возросло на 4/5. Формировались танковые бригады для непосредственнойподдержки пехоты. Вся наша система оперативной и боевой подготовки стала большеучитывать требования военного времени.
Усиливалась партийно-политическая работа. Воины с удовлетворением встретилиновое пополнение кадров политработников по партийной мобилизации. В 1939-1940годах ЦК партии направил на партийно-политическую работу в армию и на флот 5500коммунистов, а в июне 1941 года еще 3700.
Важное значение в укреплении безопасности советских рубежей имело воссоединениезападных областей Белоруссии с БССР и западных областей Украины и СевернойБуковины с УССР, восстановление Советской власти в Латвии, Литве, Эстонии ивхождение их в состав Союза ССР, освобождение и возвращение в братскую семьюнародов Советского Союза трудящихся Бессарабии. Эти исторические акты, имевшиебольшое политическое и социальное значение для судеб социалистической Родины вцелом, вместе с тем позволили отодвинуть наши государственные границы на250-350 км. Но нужно признать, что наши новые границы поставили и ряд трудныхпроблем в области укрепления безопасности, которые, к сожалению, к началу войныполностью решить не удалось.
Потребовалось серьезно и срочно перестраивать оборону страны, в кратчайшиесроки освоить и укрепить новые приграничные районы. Были приняты решения об ихинженерно-техническом оборудовании с постройкой в них хорошо развитых вглубину, современных по тому времени оборонительных рубежей, о развитиижелезнодорожных путей с перешивкой их с западноевропейской колеи наотечественную, созданием дополнительного числа железнодорожных станций, остроительстве грунтовых дорог, линий связи и всего необходимого для быстрогососредоточения, размещения и развертывания войск, а также для ведения имибоевых действий при отражении нападения противника.
Однако времени для реализации этих важных решений было очень мало. Нас,работников Оперативного управления Генерального штаба, беспокоила слабаяпропускная способность железных дорог, особенно тех из них, которые лежализападнее старых границ. К западу от железнодорожной рокады Овруч - Коростень -Шепетовка - Каменец-Подольский шло только пять линий с пропускной способностьюв 2,5 раза меньшей, чем к востоку от нее. Немногим лучше обстояло дело натерритории Прибалтики.
Нецелесообразно было в непосредственной близости от новой границы строить в1940-1941 годах аэродромы и размещать военные склады. Генеральный штаб и лица,непосредственно руководившие в Наркомате обороны снабжением и обеспечениемжизни и боевой деятельности войск, считали наиболее целесообразным иметь кначалу войны основные запасы подальше от государственной границы, примерно налинии реки Волги. Некоторые же лица из руководства наркомата (особенно Г. И.Кулик, Л. З. Мехлис и Е. А. Щаденко) категорически возражали против этого. Онисчитали, что агрессия будет быстро отражена и война во всех случаях будетперенесена на территорию противника. Видимо, они находились в пленунеправильного представления о ходе предполагавшейся войны. Такая иллюзия, ксожалению, имела место. Весной 1940 года Центральный Комитет партии насовещании по вопросам идеологической работы в Вооруженных Силах подверг критикетезис о легкой победе.
Из этого тезиса кое-кто сделал неверный вывод, что действия советских войскобязательно будут носить с самого начала только наступательный и притомнепременно успешный характер, а раз это так, то и склады должны быть уже вмирное время придвинуты поближе к войскам. Следовательно, и размещать ихследует, готовясь к войне, на территориях новых приграничных районов.
Исключительно напряженной была в те месяцы и дипломатическая деятельность. 7ноября 1940 года, после военного парада и демонстрации трудящихся на Краснойплощади в Москве, генерала В. М. Злобина, состоявшего для особо важныхпоручений при наркоме обороны, и меня вызвали к С. К. Тимошенко. Нарком сообщилнам, что в ближайшие дни, по решению правительства, нам надлежит отправиться всоставе правительственной делегации в Берлин в качестве военных экспертов и чтонеобходимые указания мы получим непосредственно от главы делегации. Возглавилее Председатель Совнаркома и нарком иностранных дел В. М. Молотов. Инициаторомпоездки был Берлин.
Специальным поездом, шедшим вне расписания, делегация выехала 9 ноября. Еесопровождал в том же поезде немецкий посол в СССР граф фон дер Шуленбург. СМосквою поддерживалась постоянная радиосвязь. В первый же день поездки помощникВ. М. Молотова И. И. Лапшов пригласил В. М. Злобина и меня к главе делегации.Из состоявшейся беседы нам нетрудно было уяснить, что переговоры в Берлинебудут носить чисто политический характер и что основной целью нашей поездкиявляется стремление Советского правительства определить дальнейшие намеренияГитлера и содействовать тому, чтобы как можно дольше оттянуть германскуюагрессию.
Вечером 10 ноября поезд прибыл на советскую границу. На приграничной немецкойстанции Эйдкунен местные железнодорожные власти долго настаивали на том, чтобыделегация перешла в «специально подготовленный» ими железнодорожныйсостав. Советская делегация через начальника своего поезда категорическиотказалась от этого, так как наш поезд на последней советской станции был ужепоставлен на тележки западноевропейского образца. После длительных дебатов,которые вел с немцами начальник советского поезда, немцы вынуждены былиуступить, к нашему составу были прицеплены два немецких салон-вагона, и нашсостав направился дальше.
Утром 12 ноября состав прибыл в Берлин. На Ангальтском вокзале нас встречалагруппа государственных деятелей Германии во главе с министром иностранных делфон Риббентропом и генерал-фельдмаршалом Кейтелем. После положенного в такихслучаях церемониала нас разместили во дворце Бельвю. В тот же день главаделегации в сопровождении советского посла в Берлине, наших переводчиков и фонРиббентропа отправился в здание имперской канцелярии для встречи с Гитлером.
Как мы вскоре узнали, Гитлер попытался вовлечь советскую делегацию в грязнуюигру, предложив обсудить провокационный план «раздела мира» междуГерманией, Италией, Японией и СССР. Отвергнув политические инсинуации, Молотовпотребовал конкретных ответов на наши вопросы о политике Берлина в Центральнойи Юго-Восточной Европе и целях Германии в Финляндии и Румынии. Не найдя общегоязыка, стороны разошлись. А вечером состоялся прием в советском посольстве наУнтер-ден-Линден. Явились рейхсмаршал Г. Геринг, заместитель Гитлера поруководству нацистской партией Р. Гесс, министр иностранных дел фон Риббентропи другие. Не успели усесться за стол, как раздался вой воздушной тревоги: кБерлину приближались английские самолеты. Прием был прерван.
Состоялась вторая встреча с Гитлером. И она не дала никаких результатов.
Вечером 13 ноября фон Риббентроп принимал у себя на Вильгельмштрассе В. М.Молотова. Не удалась и здесь эта провокация.
Следующим утром мы покидали Берлин. От помпезности и от показной приветливостихозяев не осталось и следа: холодные проводы, сухой обмен официальными фразами.Позднее всему миру стало известно, что уже 5 декабря Гитлер, рассмотрев«план Отто» (план нападения на СССР), одобрил его в принципе, а 18