организационные мероприятия не удалось. Сказался здесь и просчет в определениивремени возможного нападения гитлеровской Германии на нашу страну, да иэкономические возможности страны не позволили выполнить их в сроки, отведенныенам историей. Сыграли, конечно, в этом свою роль и те недочеты, которые былидопущены военным руководством при планировании и практическом осуществленииэтих мероприятий.
Война началась
Всесторонняя перестройка.- Создание центрального и фронтовых органовуправления войсками.- События в центре и на юго-западе советско-германскогофронта.- Факты и директивы.- Отход.
Итак, Советской стране удалось многое сделать в годы и месяцы, непосредственнопредшествовавшие войне. Об этом свидетельствовали и невиданные в мире успехи вобласти экономики, и мудрые шаги во внешней политике. Народ, руководимыйпартией, не терял времени зря: укреплял обороноспособность Родины, готовился кнеизбежной схватке с врагом. Но, как и всякое большое несчастье, войнаобрушилась внезапно. Фашистские орды вероломно вторглись на нашу землю.
В июне 1941 года в Генеральный штаб от оперативных отделов западныхприграничных округов и армий непрерывно шли донесения одно другого тревожнее.Сосредоточение немецких войск у наших границ закончено. Противник на рядеучастков границы приступил к разборке поставленных им ранее проволочныхзаграждений и к разминированию полос на местности, явно готовя проходы длясвоих войск к нашим позициям. Крупные танковые группировки немцев выводятся висходные районы. Ночами ясно слышен шум массы танковых двигателей.
Все работники нашего Оперативного управления без каких-либо приказов сверхупочти безотлучно находились в те дни на своих служебных местах.
В первом часу ночи на 22 июня нас обязали в срочном порядке передатьпоступившую от начальника Генерального штаба Г. К. Жукова подписанную наркомомобороны и им директиву в адреса командования Ленинградского, Прибалтийскогоособого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Вдирективе говорилось, что в течение 22-23 июня возможно внезапное нападениенемецких войск на фронтах этих округов. Указывалось также, что нападение можетначаться с провокационных действий; поэтому задача наших войск - не поддаватьсяни на какие провокации, которые могли бы вызвать крупные осложнения. Однакодалее подчеркивалась необходимость округам быть в полной боевой готовности,встретить возможный внезапный удар противника. Директива обязывала командующихвойсками: а) в течение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленныхрайонов на государственной границе; б) перед рассветом рассредоточить пополевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно еезамаскировать; в) все части привести в боевую готовность; войска держатьрассредоточенно и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевуюготовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить всемероприятия по затемнению городов и объектов. Никаких других мероприятий безособых распоряжений директива не предусматривала. В 00.30 минут 22 июня 1941года директива была послана в округа.
Оправданно поставить вопрос: почему Сталин, зная о явных признаках готовностиГермании к войне с нами, все же не дал согласия на своевременное приведениевойск приграничных военных округов в боевую готовность?
Вопрос этот уже освещался в ряде военных мемуаров. Но поскольку читатели моихвоспоминаний прислали по нему письма и высказывают свое мнение, я также изложукратко свои соображения.
Само по себе приведение войск приграничной зоны в боевую готовность являетсячрезвычайным событием, и его нельзя рассматривать как нечто рядовое в жизнистраны и в ее международном положении. Некоторые же читатели, не учитываяэтого, считают, что, чем раньше были бы приведены Вооруженные Силы в боевуюготовность, тем было бы лучше для нас, и дают резкие оценки Сталину занежелание пойти на такой шаг еще при первых признаках агрессивных устремленийГермании. Сделан упрек и мне за то, что я, как они полагают, опустил критику вего адрес.
Не буду подробно останавливаться на крайностях. Скажу лишь, что преждевременнаябоевая готовность Вооруженных Сил может принести не меньше вреда, чемзапоздание с ней. От враждебной политики соседнего государства до войны нередкобывает дистанция огромного размера. Остановлюсь лишь на том случае, когдаСталин явно промедлил с принятием решения на переход армии и страны на полныйрежим военного времени.
Так вот, считаю, что хотя мы и были еще не совсем готовы к войне, о чем я ужеписал, но, если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнутьпорог. И. В. Сталин не решался на это, исходя, конечно, из лучших побуждений.Но в результате несвоевременного приведения в боевую готовность ВооруженныеСилы СССР вступили в схватку с агрессором в значительно менее выгодных условияхи были вынуждены с боями отходить в глубь страны. Не будет ошибочным сказать,что, если бы к тем огромным усилиям партии и народа, направленным на всемерноеукрепление военного потенциала страны, добавить своевременное отмобилизование иразвертывание Вооруженных Сил, перевод их полностью в боевое положение вприграничных округах, военные действия развернулись бы во многом по-другому.
Иными словами, если бы наши войсковые части и соединения были своевременноотмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи,развернулись на них, организовали четкое взаимодействие с артиллерией, станковыми войсками и авиацией, то можно предположить, что уже в первые днивойны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы емустоль далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место. Но отступитьнам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезныхпреимуществ, в том числе такие, как милитаризация экономики и всей жизниГермании, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск иопыту ведения войны. И неправильно объяснять неудачное начало войныисключительно ошибками Сталина.
Партия видела приближение войны и предпринимала максимум усилий, чтобы оттянутьсроки вступления в нее Советского Союза. Это был мудрый и реалистичный курс.Его осуществление требовало прежде всего искусного ведения дипломатическихотношений с капиталистическими странами, и особенно с агрессивными. СоветскийСоюз, руководимый Коммунистической партией, решительно боролся за укреплениемира, за безопасность народов, а в отношении Германии пунктуально выполнял своидоговорные обязательства, не предпринимал ни одного шага, который гитлеровскиеглавари могли бы использовать для обострения обстановки, для военныхпровокаций.
Вся проблема, по моему мнению, сводилась к тому, как долго нужно былопродолжать такой курс. Ведь фашистская Германия, особенно последний месяц, посуществу, открыто осуществляла военные приготовления на наших границах, точнееговоря, это было то самое время, когда следовало проводить форсированнуюмобилизацию и перевод наших приграничных округов в полную боевую готовность,организацию жесткой и глубоко эшелонированной обороны. И. В. Сталин,оказывавший огромное влияние на внешнюю и внутреннюю политику партии иправительства, видимо, не смог правильно уловить этого переломного момента.Нужно было немедленно принимать новые решения, открывающие новую историческуюэпоху в жизни нашей Родины, и вместе с тем, конечно, соблюдать максимальнуюосторожность, чтобы не дать гитлеровцам повода для обвинения нашей страны вагрессивности. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, являетсяего серьезнейшим политическим просчетом.
В чем причины столь крупного просчета этого опытного и дальновидногогосударственного деятеля? Прежде всего в том, что наши разведорганы, каксправедливо отмечает в своих воспоминаниях Г. К. Жуков, не смогли в полной мереобъективно оценивать поступавшую информацию о военных приготовлениях фашистскойГермании и честно, по-партийному, докладывать ее И. В. Сталину. Я не будукасаться всех аспектов такого положения, они в основном известны. Остановлюсьлишь на том, что в этом, видимо, сыграла свою роль и некоторая обособленностьразведуправления от аппарата Генштаба. Начальник разведуправления, являясьодновременно и заместителем наркома обороны, предпочитал выходить с докладом оразведданных непосредственно на Сталина, минуя начальника Генштаба. Если бы Г.К. Жуков был в курсе всей важнейшей развединформации, при его положении ихарактере, он, наверное, смог бы делать более точные выводы из нее и болееавторитетно представлять эти выводы И. В. Сталину и тем самым в какой-то мереповлиять на убеждение И. В. Сталина, что мы в состоянии оттянуть сроки началавойны, что Германия не решится воевать на два фронта - на Западе и на Востоке.
Нужно также иметь в виду, что И. В. Сталин, стремясь оттянуть сроки войны,переоценивал возможности дипломатии в решении этой задачи.
Появись у него сомнение в дальнейшей целесообразности такого курса, он, какчеловек твердый, решительный, возможно, немедленно дал бы согласие напроведение всех мер мобилизационного характера.
В связи с этим, думаю, имеет смысл остановиться на известном сообщении ТАСС от14 июня 1941 года. Некоторые читатели склонны считать его документом, сыгравшимчуть ли не роковую роль в нашей подготовке к войне, притупившим бдительностьсоветских людей в самый важный и критический момент в жизни нашей страны.
Если рассматривать данное сообщение в отрыве от внешней и внутренней политикиКоммунистической партии, вероятно, и можно сделать какие-то негативные выводы.Но так поступать было бы опрометчиво.
Сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года является, с одной стороны,военно-политическим зондажем, который со всей очевидностью показал, чтоГермания держит курс на войну против СССР и угроза войны приближается. Этовытекало из гробового молчания фашистских главарей на запрос, обращенный к нимСоветским правительством.
С другой стороны, это заявление показывало стремление нашего правительстваиспользовать всякую возможность, чтобы оттянуть начало войны, выиграть время