КПСС и Министерство обороны: «Я должен был бы сделать больше, но сделал,что успел,, что смог…». А сделал он для страны, для Вооруженных Сил какво время войны, так и за десять лет своей деятельности после войны много.
5 октября 1941 года мы прибыли в штаб Западного фронта, размещавшийсянепосредственно восточнее Гжатска. Вместе с командованием фронта за пять днейнам общими усилиями удалось направить на Можайскую линию из состава войск,отходивших с ржевского, сычевского и вяземского направлений, до пяти стрелковыхдивизий. О ходе работы и положении на фронте мы ежедневно докладывали потелефону Верховному Главнокомандующему. Вечером 9 октября во время очередногоразговора с Верховным было принято решение объединить войска Западного иРезервного фронтов в Западный фронт. Все мы, в том числе и командующийвойсками Западного фронта генерал-полковник И. С. Конев, согласились спредложением И. В. Сталина назначить командующим объединенным фронтом генералаармии Г. К. Жукова, который к тому времени уже был отозван из Ленинграда инаходился в войсках Резервного фронта.
Утром 10 октября вместе с другими представителями ГКО и Ставки я вернулся вМоскву. В тот же день Ставка оформила решения ГКО об объединении войскЗападного и Резервного фронтов, о назначении Г. К. Жукова командующим войскамиобъединенного Западного фронта, а И. С. Конева - его заместителем.
12 октября на заседании ГКО вновь рассматривались проблемы, связанные собороной Москвы. Помню, какими уставшими и напряженными были лица участниковзаседания. Решался вопрос об укреплении ближних подступов к Москве. ГКО принялрешение о строительстве непосредственно в районе столицы третьей оборонительнойлинии - Московской зоны обороны. Руководство строительством рубежей,организация обороны и управление войсками Московской зоны были возложены накомандующего МВО генерал-лейтенанта П. А. Артемьева и военный совет округа.
Итак, пружина сжалась до отказа. Дни сливались с ночами. Мы забыли о сне иотдыхе. Все помыслы об одном - отстоять Москву. Ставка энергично наращиваласилы Западного фронта. В его состав наряду со многими другими были переданы ивойска, находившиеся на Можайской линии. К 13 октября положение здесь былотаково: на калининском направлении вели ожесточенные бои 29-я, 31-я и 30-яармии; на волоколамском оборонялась воссозданная 16-я армия под командованиемгенерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского; на можайском направлении стояла 5-яармия, созданная 11 октября на основе войск Можайского боевого участка ирезервных дивизий Ставки. Командовать ею после ранения Д. Д. Лелюшенко стал Л.А. Говоров. На наро-фоминском направлении действовала 33-я армиягенерал-лейтенанта М. Г. Ефремова. На малоярославецком - сражалась 43-я армиягенерал-майора К. Д. Голубева, на калужском - 49-я генерал-лейтенанта И. Г.Захаркина.
14 октября враг, возобновив наступление, ворвался в Калинин. 17 октября Ставкасоздала новый, Калининский фронт под командованием генерал-полковника И. С.Конева. В его состав вошли действовавшие на этом направлении три армии правогокрыла Западного фронта (22-я, 29-я, 30-я), а также 183-я, 185-я и 246-ястрелковые дивизии, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 46-й мотоциклетный полки 8-я танковая бригада Северо-Западного фронта. Упорной обороной войскаКалининского фронта остановили наступающего врага и заняли выгодное оперативноеположение по отношению к его северной ударной группировке на московскомнаправлении.
Наступила вторая половина октября. Гитлеровцы продолжали рваться к Москве. Навсех основных направлениях к столице разгорелись ожесточенные бои. Опасностьнеизмеримо возросла. В связи с приближением линии фронта непосредственно кгороду ГКО принял и осуществил в те грозные дни решение об эвакуации из Москвынекоторых правительственных учреждений, дипломатического корпуса, крупныхоборонных заводов, а также научных и культурных учреждений столицы. В Москвеоставались Государственный Комитет Обороны, Ставка ВерховногоГлавнокомандования и минимально необходимый для оперативного руководствастраной и Вооруженными Силами партийный, правительственный и военный аппарат.Эвакуировался и Генеральный штаб. Возглавлять Генштаб на новом месте должен былБ. М. Шапошников. Между ним, по месту новой дислокации, и Ставкоюустанавливалась прочная, надежная и постоянная связь. Оставшийся в Москвепервый эшелон Генштаба - оперативная группа для обслуживания Ставки не должнабыла превышать десяти человек. Возглавлять ее было приказано мне.
Вопросы об обязанностях, ответственности рабочей группы и ее персональномсоставе Б. М. Шапошников и я решали, исходя из содержания задач, которымипрежде всего необходимо было заниматься этой группе. Остановлюсь несколькоподробнее на этом и расскажу, что же за вопросы входили в круг обязанностейэтой группы. Прежде всего она должна была всесторонне знать и правильнооценивать события на фронте; постоянно и точно, но без излишней мелочности,информировать о них Ставку; в связи с изменениями во фронтовой обстановкесвоевременно и правильно вырабатывать и докладывать ВерховномуГлавнокомандованию свои предложения; в соответствии с принимаемыми Ставкойоперативно-стратегическими решениями быстро и точно разрабатывать планы идирективы; вести строгий и непрерывный контроль за выполнением всех решенийСтавки, а также за боеготовностью и боеспособностью войск, формированием иподготовкой резервов, материально-боевым обеспечением войск. Это было основноеи, как ясно из перечня, не малое, чем должна была заниматься группа. В еесостав были включены начальники основных оперативно-стратегических направленийОперативного управления и по одному работнику от основных управленийГенерального штаба, а именно (привожу по памяти): В. В. Курасов, М. Н. Шарохин,П. П. Вечный, Ф. И. Шевченко, А. Г. Карпоносов, А. И. Шимонаев, М. Т. Беликов,П. Н, Белюсов, К. И. Николаев и А. И. Гриненко.
16 октября должен был отбыть из Москвы Генеральный штаб.
Я позвонил И. В. Сталину и попросил разрешения проводить на вокзал Б. М.Шапошникова и других работников Генштаба. Однако в ответ получил указаниеприбыть в Ставку, где и проработал до поздней ночи. Так мы с БорисомМихайловичем и не попрощались. Почти не покидал я Ставку все последующие дни.
С каждым часом нарастало напряжение. Участились бомбежки. Однако ЦК ВКП(б) иСоветское правительство продолжали наращивать силы для защиты Москвы.
19 октября ГКО постановил ввести с 20 октября в Москве и прилегающих к нейрайонах осадное положение. Жители Москвы сутками не выходили с заводов, непокидали строительство оборонительных рубежей. Усиленный выпуск военнойпродукции, форсированное строительство оборонительных рубежей, дополнительныеформирования соединений и частей народного ополчения, коммунистических ирабочих батальонов - все это явилось неоценимым вкладом москвичей в дело защитыгорода.
К концу октября советские воины остановили врага на рубеже Волжскоговодохранилища, восточнее Волоколамска и далее по линии рек Нара и Ока, а наюго-западных подступах к Москве - в районе Тулы, где 50-ю армию стойкоподдерживали отряды тульских рабочих.
Итоги октябрьских событий были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьезныепотери. Враг продвинулся вперед почти на 250 км. Однако достичь целей,поставленных планом «Тайфун», ему не удалось. Стойкость и мужествозащитников советской столицы, помощь тружеников тыла остановили фашистскиеполчища. Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратитьнаступление. В этом - главный итог октябрьского периода Московской битвы, оченьважного и ответственного во всем сражении за Москву. Еще и еще раз хочуотметить, что советские воины выстояли, сдержали натиск превосходившего насчисленностью и вооружением врага и что большую роль в этом сыграла твердостьруководства со стороны Центрального Комитета партии и ГКО во главе с И. В.Сталиным. Они осуществляли неустанную деятельность по мобилизации ииспользованию сил страны.
Хочется сказать также и о том, что даже в эти исключительно тяжелые дниправительство нашло возможным отметить работу нашей группы работниковГенерального штаба, обслуживавших Ставку в оперативном отношении. В концеоктября во время одного из телефонных разговоров И. В. Сталин спросил, не смогли бы я написать постановление о присвоении очередного воинского звания одномуиз генералов. Я ответил согласием и спросил, о присвоении какого звания и комуидет речь, совершенно, конечно, не подозревая, что будет названо мое имя.Услышав свою фамилию, я попросил освободить меня от выполнения этого поручения.Сталин, шутя, ответил:
- Ну хорошо, занимайтесь своими делами, а уж в этом мы как-нибудь обойдемся и без вас.
Поблагодарив за такую высокую оценку моей работы, я поинтересовался, можно лиотметить также и заслуги моих прямых помощников, не менее меня работающих встоль напряженное время. Сталин согласился с этим предложением и обязал менясообщить А. Н. Поскребышеву, кого и как следует отметить. 28 октября 1941 годапостановлением СНК СССР четверым из нашей оперативной группы были присвоеныочередные воинские звания: мне - генерал-лейтенанта, А. Г. Карпоносову, В. В.Курасову и Ф. И. Шевченко - генерал-майора.
Это внимание, проявленное к нам, тронуло нас до глубины души. Уже говорилось,что И. В. Сталин бывал и вспыльчив, и несдержан в гневе, тем болеепоразительной была эта забота в условиях крайне тяжелой обстановки. Это один изпримеров противоречивости личности И. В. Сталина. Припоминаются и другие факты.В особо напряженные дни он не раз говорил нам, ответственным работникамГенштаба, что мы обязаны изыскивать в сутки для себя и для своих подчиненныхкак минимум пять-шесть часов для отдыха, иначе, подчеркивал он, плодотворнойработы получиться не может. В октябрьские дни битвы за Москву Сталин самустановил для меня отдых от 4 до 10 часов утра и проверял, выполняется ли этоего требование. Случаи нарушения вызывали крайне серьезные и в высшей степенинеприятные для меня разговоры. Разумеется, это не была мелкая опека, авызывавшаяся обстановкой необходимость. Напряженнейшая работа, а порой и