им мало помогали своими указаниями и советами. Танковые корпуса вели себянерешительно: боялись оторваться от оборонявшейся пехоты общевойсковых армий, всвязи с чем в большинстве случаев сами действовали по методам стрелковых войск,не учитывая своей специфики и своих возможностей.
К исходу 2 июля обстановка на воронежском направлении резко ухудшилась. Оборонана стыке Брянского и Юго-Западного фронтов оказалась прорванной на глубину до80 км. Фронтовые резервы, имевшиеся на этом направлении, были втянуты всражение. Ударная группировка врага грозила прорваться к Дону и захватитьВоронеж. Чтобы помешать этому, Ставка передала из своего резерва командующемуБрянским фронтом генерал-лейтенанту Ф. И. Голикову две общевойсковые армии,приказав развернуть их по правому берегу Дона на участке Задонск - Павловск иобязав Голикова взять на себя руководство боевыми действиями в районе Воронежа.Одновременно в распоряжение этого фронта передавали 5-ю танковую армию. Вместес танковыми соединениями фронта она должна была нанести контрудар по флангу итылу группировки немецко-фашистских войск, наступавшей на Воронеж.
В ночь на 3 июля корпуса 5-й танковой армии заканчивали сосредоточение к югу отЕльца. Немедленный и решительный их удар по врагу, рвавшемуся к Воронежу, могбы резко изменить обстановку в нашу пользу, тем более что основные силы этойфашистской группировки, понеся уже довольно значительные потери ирастянувшись на широком фронте, были связаны боями с нашими войсками.
Однако танковая армия никаких задач от командования фронта не получила. Попоручению Ставки мне пришлось срочно отправиться в район Ельца, чтобы ускоритьввод в сражение танковой армии. Предварительно по телеграфу я передалкомандующему армией и командованию Брянского фронта приказание немедленноприступить к подготовке контрудара. На рассвете 4 июля я прибыл на командныйпункт фронта. Уточнив обстановку, выяснив, что можно было бы дополнительнопривлечь из фронтовых войск к участию в контрударе, мы вместе с начальникомштаба генерал-майором М. И. Казаковым направились на КП командующего 5-йтанковой армией генерал-майора А. И. Лизюкова. Здесь, произведя вместе скомандармом и начальником штаба фронта рекогносцировку, я уточнил задачу 5-йтанковой армии: одновременным ударом всех ее сил западнее Дона перехватитькоммуникации танковой группировки врага, прорвавшейся к Дону, и сорвать еепереправу через реку. С выходом в район Землянск - Хохол 5-я армия должна былапомочь войскам левого фланга 40-й армии отойти на Воронеж через Горшечное,Старый Оскол.
В тот же день я получил указание Верховного Главнокомандующего не позднее утра5 июля быть в Ставке в связи с тем, что осложнилась обстановка на правом крылеЮго-Западного фронта. 6-я немецкая армия вышла здесь к Каменке и развивала ударв южном направлении.
Создалась угроза тылам не только Юго-Западного, но и Южного фронтов. Отдаввечером 4 июля указания о порядке ввода 5-й танковой армии в сражение и оборганизации взаимодействия артиллерии и авиации, возложив ответственность заосуществление задания на командарма и штаб фронта, я отбыл в Ставку.
Но, как показал дальнейший ход событий, 5-я танковая армия задания невыполнила. Ее командование, не имея опыта в вождении таких танковыхобъединений, на первых порах действовало не совсем уверенно, штаб фронта ему непомогал и фактически его работу не направлял; не было поддержки со стороныфронтовых средств усиления - артиллерии и авиации. Поэтому одновременно мощногоудара танков по флангу и тылу ударной группировки врага достичь не удалось.Правда, 5-я танковая армия отвлекла на себя значительные силы врага и тем самымпозволила другим войскам Брянского фронта выиграть несколько дней, необходимыхдля организации обороны Воронежа.
Говоря здесь о 5-й танковой армии, я не могу не сказать несколько теплых словоб ее доблестном командарме генерал-майоре Л. И. Лизюкове. Моя личная встреча сним 4 июля 1942 года была первой, но он был хорошо известен руководствуВооруженными Силами как энергичный, волевой, быстро растущий военачальник. Этои позволило Ставке уже в июне 1942 года поставить его во главе одной из первыхформируемых танковых армий, возложив, к тому же, на него выполнениеответственнейшего задания.
А. И. Лизюков - один из первых Героев Советского Союза, получивших это звание вначальный период войны. К великому сожалению, описываемые сражения наворонежской земле были последними в его славной полководческой деятельности. С6 июля 1942 года он находился в непрерывных боях, в передовых порядках танковыхбригад. 24 июля Александр Ильич героически погиб.
Я невольно вспоминаю всю гомельскую семью Лизюковых и преклоняюсь перед ней:она дала Отчизне двух Героев Советского Союза. Этого высокого звания былудостоен и брат Александра Ильича полковник Петр Ильич Лизюков - командир 46-йистребительно-противотанковой артиллерийской Ленинградской бригады, сражавшейсяв составе 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта, которым я тогдакомандовал. И он погиб смертью храбрых.
Отдал жизнь за Родину и третий брат - Евгений Ильич Лизюков, командирпартизанского отряда имени Дзержинского Минского партизанского соединения.
Это ли не пример патриотизма советских людей!..
Имеет смысл, мне кажется, остановиться на причинах неудач июльских боев 1942года на воронежском направлении.
Ставка делала все, чтобы помочь командованию Брянского фронта. Вот какоценивает события того лета бывший начальник штаба Брянского фронта, нынегенерал армии М. И. Казаков. Касаясь организации контрудара 5-й танковой армии,он в 1964 году писал: «…Кто должен был организовать этот удар?Командующий фронтом находился в районе Воронежа, ц все его внимание былопривлечено к обороне этого направления. Штаб фронта и только что прибывший кнам генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, временно заменявший на основном КПкомандующего фронтом, не могли предпринять контрудара без решения командующегофронтом. Видя такое положение, инициативу на организацию контрудара 5-йтанковой армии взял на себя Генеральныйштаб»[27]. Да, это точное изложение фактов. Из них вытекает следующий вывод.Командующий фронтом, убывая в Воронеж, должен был обязать свой штаб,остававшийся возле Ельца, или какое-то конкретное лицо организовать прием иввод в сражение 5-й танковой армии, продиктовав ему свое решение. Если этогоне было сделано, то штаб фронта обязан был взять это на себя по собственнойинициативе, докладывая командующему фронтом о принимаемых решениях. Однако нитого, ни другого не было сделано.
Нельзя отрицать также, что одной из причин неудовлетворительного исходаиюльских боев на воронежском направлении было предшествовавшее ему поражениевойск Юго-Западного направления в мае - июне, которое, как уже говорилось выше,развязало врагу руки и на курско-воронежском направлении.
5 июля я вернулся в Москву и доложил о фронтовой обстановке. В результате былопринято решение образовать на воронежском направлении самостоятельное фронтовоеобъединение. Командующим Брянским фронтом стал К. К. Рокоссовский, а войскаминового, Воронежского фронта - работавший с 15 мая по 11 июля 1942 года вдолжности моего заместителя по Генштабу генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.
Вопрос о назначении командующих был предрешен на совещании в Ставке. Я и Н. Ф.Ватутин называли возможных кандидатов, а И. В. Сталин комментировал. Надолжность командующего Брянским фронтом подобрали быстро: К. К. Рокоссовскийбыл достойным кандидатом, он хорошо зарекомендовал себя как командующийармиями. Сложнее оказалось с кандидатурой на командующего Воронежским фронтом.Назвали несколько военачальников, но Сталин отводил их. Вдруг встает НиколайФедорович и говорит:
- Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.
- Вас? - И Сталин удивленно поднял брови.
Я поддержал Ватутина, хотя было очень жаль отпускать его из Генерального штаба.
И. В. Сталин немного помолчал, посмотрел на меня и ответил:
- Ладно. Если товарищ Василевский согласен с вами, я не возражаю.
М. И. Казаков в своих воспоминаниях сообщает, что командование Брянскимфронтом, после передачи в его состав 40-й армии и сформирования 48-й армии, ещев 20-х числах апреля вносило предложение о создании Воронежского фронта, ноСтавка с этим предложением не согласилась. Мне лично об этом ничего известно небыло. Возможно, потому, что меня в то время не было в Москве. Моя же точказрения по этому поводу такова. Создавать Воронежский фронт в апреле 1942 годабыло преждевременно. Ведь основные силы оставались тогда на орловскомнаправлении и севернее него. Что же дало бы образование нового фронта?Целесообразность, а в дальнейшем и необходимость создания самостоятельногофронтового управления на курско-воронежском направлении возникла только вначале июня, когда войска Южного и Юго-Западного фронтов с большими потеряминачали отходить на восток. Именно тогда удар противника на Воронеж сталвероятен, и Ставка приступила к подаче сюда значительных сил из своих резервов.Фактически же этот фронт был создан с запозданием, 7 июля, когда войскапротивника уже почти подошли к Воронежу. И вина за это ложится прежде всего наГенеральный штаб и его руководство независимо от того, ставился кем-либо ранееэтот вопрос или нет.
Хотя наступление врага на Воронеж было в те дни приостановлено, обстановка длянас оставалась крайне напряженной. 7 июля 6-я полевая и 4-я танковая немецкиеармии начали наступление из района южнее Воронежа вдоль правого берега Дона, а1-я танковая армия - из района Артемовска в направлении на Кантемировку.Противник стремился во что бы то ни стало выйти в большую излучину Дона.Юго-Западный и Южный фронты продолжали отход на восток. К середине июля врагзахватил Валуйки, Россошь, Богучар, Кантемировку, Миллерово. Перед нимоткрывались восточная дорога - на Сталинград и южная - на Кавказ. ПереходКрасной Армии к стратегической обороне давался нелегко.
При всех неудачах наших войск весной и летом 1942 года в событиях того периода