возглавлял до него русские вооруженные силы в Румынии. Эсеро-меньшевистскийцентральный исполнительный комитет Советов Румынского фронта, Черноморскогофлота и Одесской области (Румчерод) активно поддерживал политику Временногоправительства. Возникший в те дни «Военно-революционный комитетфронта» находился всецело в руках эсеров и меньшевиков. Таким же вбольшинстве своем оказались и комитеты, созданные в армиях, корпусах идивизиях. И командование, и эти комитеты прилагали все усилия к тому, чтобыпомешать проникновению в войска сведений о революционных событиях в стране,особенно в Петрограде. Только благодаря большевикам правдивые вести все жепросачивались в полки. Командование всячески стремилось не допустить«самочинных» солдатских собраний и митингов. Тем не менее в частяхвсе чаще слышались прямые призывы к невыполнению распоряжений офицеров иВременного правительства, ибо эти распоряжения шли вразрез с чаяниями и думамисолдатских масс. Особенно усилились брожения среди рядовых в конце июня, когдапровалилось наступление войск Юго-Западного фронта под Львовом. Приехавшие кнам эсеро-меньшевистские делегаты I Всероссийского съезда Советов тщетнопризывали к продолжению войны. Солдаты рвались домой. Провалилось и июльскоенаступление на Румынском фронте.
Среди офицерского состава, в том числе и в нашем полку, чувствовалась некотораярастерянность. Значительная часть кадрового офицерства, монархическинастроенная и не желавшая вообще никакой революции в стране, откликнулась вавгусте на призыв нового верховного главнокомандующего генерала Л. Г. Корниловаи была официально направлена в его распоряжение. Другая часть офицеров,особенно из тех, что пришли в армию в период войны (прежде всего наиболеепрогрессивная в 26-м корпусе нашего фронта), постепенно сближалась ссолдатскими массами.
Этой дорогой, сначала медленно, а затем все быстрее, шел и я. Падение монархиия встретил с энтузиазмом. Теперь мне казалось, мы будем отстаивать республику иинтересы революционной отчизны. Но вскоре я увидел, что эти интересы разныелюди понимают по-разному. Армия раскололась. По одну сторону остались солдаты ипередовое офицерство, а по другую — те, кто продолжал призывать к «защитеотечества». Может ли истинный патриот быть не со своим народом? Нет! —отвечал я сам себе. Значит, правда не там, где я искал ее раньше. Окончательныйудар по моим иллюзиям нанес Корниловский мятеж. Я постепенно стал осуждатьвойну, проникся недоверием к Временному правительству.
Полк наш после тяжелых боев восточнее Дорна-Ватра, находясь в резерве 4-й армиигенерала А. Ф. Рагозы, отдыхал под городом Аджуд-Ноу. Мы ловили каждое слово,доносившееся до нас из тыла, внимательно слушали рассказы о демонстрацияхгражданского населения и гарнизонов в Яссах, Кишиневе, Одессе и других крупныхгородах и ждали решающего поворота в событиях, понимая, что существующаянеопределенность — временное явление. Под Аджуд-Ноу и застало нас потрясшеевсех сообщение о грянувшей Октябрьской революции. Солдаты бурно обсуждалиДекреты о мире и о земле, бросали винтовки, братались с австрийскими солдатами,открыто высказывали недовольство начальством и приветствовали новую власть,выражающую интересы народа.
Ненавистным офицерам порой грозил самосуд. Углубился раскол и в средеофицерства. Еще недавно мы сидели за одним столом, а теперь бывшие товарищипо оружию злобно глядят друг на друга. Видел такие злые взгляды и я — за то,что признал Советскую власть, «якшаюсь с большевиками» и бываю вСовете солдатских депутатов.
Назревало и во мне решение оставить военную службу. Нам было известно, чтоправительство рабочих и крестьян ведет переговоры о заключении мира. Началасьстихийная демобилизация. Почему же я должен сидеть в Румынии во имя неведомоймне цели? Было время, когда я вел солдат в бой и полагал, что исполняю долгрусского патриота. Теперь выяснилось, что народ обманывали, что ему нужен мир.Старая армия и Советское государство несовместимы. Значит, военной карьерепришел конец. С чистой совестью готовился я отдаться любимому делу, трудитьсяна земле. В конце ноября 1917 года я уволился в отпуск. С одними товарищамиобнялся на прощанье, другие не пожелали подать мне руки, третьих я сам не хотелвидеть…
С трудом миновав Украину, где обстановка осложнялась с каждым днем, я добралсядо коренных русских губерний. И здесь политические страсти кипели вовсю. Жадновпитывая в себя новые впечатления, но не задерживаясь нигде на долгое время, яторопился увидеть родные места и в декабре был уже дома.
Первые шаги в борьбе за Советы
Инструктор всевобуча.— Смена профессии.— Опять в деревне.— Подъяковлевскаяшкола.— Снова за оружие!—Доверие партии.— Тульская дивизии…
Отдых в родных местах длился недолго. Я быстро убедился, что обстановка встране не такая, чтобы думать о сельскохозяйственном вузе. Встал вопрос: чемзаняться? Нужно было искать средства к существованию, а главное — подумать отвердом выборе дальнейшего жизненного пути. И как раз в это время, в концедекабря 1917 года, Кинешемский уездный военный отдел при местном Советепереслал мне телеграфное сообщение о том, что общее собрание 409-го полка, всоответствии с действовавшим тогда в армии принципом выборного начала, избраломеня командиром полка. Поэтому солдатский комитет предлагал мне немедленновернуться в свою воинскую часть и вступить в командование. Однако военотдел,ссылаясь на сложившуюся на Украине обстановку, рекомендовал мне остаться дома иискать себе применение на месте.
Что же происходило в те дни на Украине? 31 октября 1917 года власть в Киевеперешла в руки Советов. Но буржуазно-националистическая Центральная рада,возникшая еще при Временном правительстве, свергла Советы, заявила онеподчинении Петрограду, вступила в союз с мятежным донским атаманом Каледиными договорилась с командующим войсками Румынского фронта Щербачевым, чтоРумынский и Юго-Западный фронты сливаются под его руководством в единыйУкраинский фронт, подвластный раде. Советская власть сохранилась в Харькове,где I Всоукраинский съезд Советов провозгласил Украину социалистическойреспубликой, но на большей части ее территории пока распоряжалась рада. 409-йполк вместе с другими воинскими частями, которые оказались временно подкомандованием Щербачева, могли быть втянуты в антисоветскую авантюру. В этихусловиях разумнее было прислушаться к рекомендации нашего военотдела. Яобратился туда с просьбой использовать меня на военной работе. И черезнекоторое время меня назначили инструктором всевобуча в Углецкой волостиКинешемского уезда.
В первой половине 1918 года всевобуч прошел через несколько этапов своегоразвития. 15 января 1918 года был издан декрет об организацииРабоче-Крестьянской Красной Армии и при Наркомате по военным и морским деламсоздана Всероссийская коллегия по формированию РККА. Она развернула активнуюработу в центре и на местах. В частности, были взяты на учет все военныеспециалисты и кадровые офицеры. В марте 1918 года VII съезд РКП (б) принялрешение о всеобщем обучении населения военному делу. Накануне «ИзвестияВЦИК» напечатали призыв: «Каждый рабочий, каждая работница, каждыйкрестьянин, каждая крестьянка должны уметь стрелять из винтовки, револьвера илииз пулемета!» Руководить их обучением, уже практически начавшимся вгуберниях, уездах и волостях, должны были военные комиссариаты, образованныесогласно декрету Совнаркома РСФСР от 8 апреля. При Всероссийском главном штабе7 мая был учрежден Центральный отдел всевобуча во главе с Л. Е. Марьясиным,местные же отделы создавались при военкоматах. 29 мая ВЦИК издал первоепостановление о переходе от комплектования армии добровольцами к мобилизациирабочих и беднейших крестьян.
В июне 1918 года состоялся I съезд работников всевобуча, принявший важныерешения. В соответствии с ними строилась и деятельность органов всевобуча наместах. Еще в январе в Костроме возник губернский военотдел с учетнымподотделом. Наркомат по военным делам опубликовал инструкцию о порядке работытаких органов, были открыты вербовочные пункты для записи добровольцев в РККА,и впервые развернулось широкое обучение военному делу. В феврале — мартекостромичи и кинешемцы, преимущественно рабочие, записываются в пролетарскиекрасноармейские отряды. Военотделы занимались их обучением. 21 марта, в тотсамый день, когда было отменено выборное начало в Красной Армии (приказомВысшего военного совета РСФСР), Всероссийская коллегия обратилась кспециалистам военного дела, ко всем офицерам старой армии с призывом идти вРККА на командные должности.
У нас в губернии сразу же нашлись десятки желающих отдать свои знания испособности молодой Советской власти. 31 марта были образованы военные округа,и Костромская губерния вошла в Ярославский военный округ, который возглавилиокружной военный руководитель Н. Д. Ливенцев и комиссары В. П. Аркадьев и С. М.Нахимсон. Уже к июню 1918 года в РСФСР было 1300 инструкторов всевобуча.
Бывшие офицеры являлись преимущественно сотенными инструкторами; бывшиеунтер-офицеры — взводными и отделенными инструкторами. Сначала во всевобучвовлекались в основном рабочие, с весны 1918 года — бедное крестьянство, а слета — уже и середняки. Обучаемых (в возрасте от 18 до 40 лет) распределяли нагруппы: проходивших ранее военную службу и не проходивших. Первых частичнодоучивали, а потом многие из них становились инструкторами. Ротам, как правило,присваивали названия по поселкам, откуда было большинство обучавшихся. Училисначала одиночек, затем звеньями, отделениями, повзводно, поротно. В концезанятий проводили общее показательное учение. Занятия продолжались шесть илидва часа ежедневно — в зависимости от того, были обучаемые оторваны отпроизводства или нет. Первую официальную программу проведения всевобуча, оченькраткую, мы получили в апреле. Затем появились расширенные программы. Я помнюих три — недельную, 7-недельную и 14-недельную.
Во вступлении к краткой программе объяснялась политическая обстановка,вызвавшая необходимость обучения. «С часу на час можно ожидать открытого